Искры моей души (СИ) - Стрельникова Кира - Страница 30

— Н-не очень, но побаливает, — запнувшись, пробормотала ответ, не сводя взгляда с макушки.

А Донел вдруг поднял голову, и наши взгляды встретились. Показалось даже, его глаза слегка мерцают в темноте.

— Моя бабка травницей была, — серьезно произнес он. — Меня кое-чему по мелочи научила, ушибы успокаивать, вывихи вправлять. Позволите глянуть? — брови Донела вопросительно выгнулись, и я не услышала в голосе ни намека на фальшь или игривость.

Нас тут все равно никто не увидит, и он только посмотрит мою лодыжку, ничего же плохого в этом нет? Вдруг и правда боль уймет. А вообще, меньше всего я сейчас думала о приличиях, поэтому лишь согласно кивнула, чувствуя, как волнение все сильнее щекочет изнутри, срывая дыхание. Прикусив губу, я наблюдала, как мозолистые пальцы неожиданно ловко и аккуратно развязывают шнурок и стягивают ботинок. И замерла, когда Донел положил мою стопу на ладонь, такую широкую, что моя собственная ножка казалась миниатюрной и изящной. А уж когда кузнец медленно, бережно погладил, не став поднимать юбку, я едва не охнула в голос от окатившей волны ощущений. Даже через чулок прикосновение Донела обожгло кожу, оставило на ней след из горячих мурашек, взбежавших до самого колена. Голова слегка закружилась, и пришлось прикрыть глаза, успокаивая разошедшиеся эмоции.

Между тем, он деликатно ощупал ямку под косточкой, безошибочно найдя болевшее место, коротко уточнил, не глядя — я снова видела только макушку опущенной головы:

— Здесь?

— Да, — вышло тоненько от волнения, и пришлось несколько раз сглотнуть, возвращая себе способность говорить.

Несколько томительно долгих минут Донел мягко поглаживал и массировал, не поднимаясь выше, только ушиб, и — удивительное дело, но боль в самом деле утихала, растворялась. От пальцев кузнеца расходилось приятное тепло, проникая в мышцы, потихоньку поднимаясь по телу, и я сама не заметила, как прислонилась к стене дома, прикрыв глаза и разомлев. Было так хорошо и приятно, что я потерялась в ощущениях, растворилась в них, и даже шум с площади едва слышался. Поэтому, когда раздался негромкий голос Донела, я вздрогнула и чуть не подскочила от неожиданности.

— Ну как, еще болит?

— Нет, уже все хорошо, спасибо, — выпалила я, облизнув сухие от волнения губы.

— Прекрасно, — Донел кивнул, аккуратно надел мне ботинок, зашнуровал и поправил юбку. Потом выпрямился и протянул руку. — Тогда попробуйте встать и пройтись.

Я ухватилась за его ладонь и легко поднялась, осторожно сделала несколько шагов, не выпуская сильные пальцы, и с радостной улыбкой обернулась:

— Сударь, вы действительно…

Только не договорила. Каблук неудачно попал между брусчаткой, и я потеряла равновесие, взмахнув рукой, и в который раз за этот вечер оказалась в объятиях Донела.

— Осторожнее, мисс, — произнес он, и от низких, хрипловатых ноток у меня подогнулись коленки, пришлось вцепиться в мощные плечи.

И опять наши взгляды притянулись друг к другу, и мое сердце птицей вспорхнуло из груди, а дыхание сбилось. Что-то было в Донеле, отчего хотелось прижаться к широкой груди, спрятать лицо и замереть, наслаждаясь близостью этого надежного мужчины. Почему я так решила, не знаю, но когда кузнец начал медленно-медленно наклоняться ко мне, я не отвернулась. Раньше, в Дублине, пару раз молодым людям удавалось урвать украдкой поцелуй, даже скорее просто мимолетное касание к губам. Меня снедало любопытство, но осторожность обычно пересиливала, и я не допускала продолжения, сбегая от кавалера.

Сейчас не хотелось сбегать. Осторожность затаилась в глубине души, и вместо нее появилась уверенность, что все происходит правильно, так, как надо. Донел обнимал бережно, осторожно, как хрупкую статуэтку, и когда теплые, мягкие губы немного неуверенно коснулись моих, я лишь крепче прижалась, осмелев окончательно. Донел словно только этого и дожидался. Его язык нежно скользнул по моим губам, а потом настойчиво их раздвинул, и я не стала сопротивляться. По телу прошла волна странной дрожи, мне стало жарко, и кровь зашумела в ушах. И хотя это был мой первый настоящий поцелуй, робости и смущения я не ощущала, совсем. Лишь нарастающее нетерпение и жар, и странное томление внизу живота. А время словно застыло, пока Донел целовал меня, и я плавилась в его объятиях, не желая, чтобы эти чудесные мгновения заканчивались. Мои пальцы зарылись в мягкие пряди его волос, и в какой момент они распутали кожаный шнурок и распустили хвост, я так и не поняла. Лишь когда воздух закончился, и дышать стало совершенно нечем, я с тихим всхлипом отстранилась, глядя на Донела шальным взглядом. Если он отпустит меня прямо сейчас, я же осяду на землю, потому что ноги превратились в ватные от бурливших эмоций.

— Мисс Шейла… — начал было кузнец, и я уловила в его тоне виноватые нотки.

— Я не злюсь, — быстро проговорила, преодолев миг смущения и чувствуя, как щеки заливает жаркий румянец.

А поскольку Донел так и смотрел на меня слишком внимательно, я все же не выдержала и спрятала лицо у него на груди, прижавшись всем телом. Так мы и стояли, позабыв обо всем на свете. Донел бережно, аккуратно обнимал, я щекой слушала, как сильно и ровно бьется его сердце, и улыбалась, поймав себя на мысли, что не прочь повторить поцелуй. Смущалась и волновалась, но не прогоняла картинки, потому что мне приятно было думать об этом. А врать себе я не приучена, как и стесняться того, что естественно. Меня влекло к Донелу, это правда, и судя по всему, я тоже его заинтересовала…

— Вернемся на площадь? — негромко спросил кузнец спустя некоторое время.

— Н-нет, — я помотала головой, все так же прижимаясь к нему. — Может, просто прогуляемся? — предложила не слишком уверенно, все же немного сомневаясь.

Может, ему только поцелуй и нужен был от меня?.. Донел мягко отстранил, а потом снова обнял за талию, привлекая к себе.

— Как пожелаете, — покладисто отозвался он, и я тихо порадовалась, что обошелся без "мисс".

…Это была замечательная прогулка. Где-то там шумело веселье, а мы бродили по улочкам, обнявшись, и разговаривали. Донел рассказывал о своем детстве, прошедшем здесь, в этой деревне, как он помогал отцу в кузнице, а после его неожиданной кончины от болезни и сам стал работать. Я поделилась рассказами о жизни в Дублине, и за разговорами время прошло совершенно незаметно. Мы завернули на очередном перекрестке, и я увидела нашу коляску, около которой уже стояла бабушка и остальные. Ой. Я же совсем забыла про них, увлекшись прогулкой. И ведь даже не предупредила, куда ушла, ба, наверное, переживает.

— Вам пора ехать, — Донел повернулся ко мне, взяв в свои широкие ладони мои пальцы.

В его голосе отчетливо звучало сожаление, да и мне, признаться, не очень хотелось расставаться с ним.

— Приходите завтра к нам на обед, — неожиданно для самой себя предложила я и улыбнулась. — Я приготовлю что-нибудь вкусное.

На лице Донела отразилось неподдельное удивление.

— Вы умеете готовить? — переспросил он, а моя улыбка стала шире.

— Умею, и люблю, — подтвердила я, а потом, набравшись храбрости, поднялась на цыпочки, быстро коснулась его губ и отступила. — Так что, жду вас завтра к нам в гости, сударь.

После чего развернулась и, придерживая юбку, поспешила к бабушке и остальным. Сердце бабочкой порхало в груди, горло щекотал смех, и, конечно, мое состояние не осталось незамеченным. Как и то, с кем я провела время — Донел стоял на углу, наблюдая издалека.

— Нагулялась? — лукаво усмехнулась бабуля, помогая забраться в коляску.

Щекам снова стало жарко, особенно под веселыми взглядами Джейн, Эммы и Абигайль.

— Ой, вы так здорово танцевали вместе, мисс, — восторженно защебетала Эбби, всплеснув руками. — Вы с Доном хорошо смотритесь вместе, он такой сильный и большой, и вы, такая маленькая и хрупкая, — протянула горничная с мечтательными нотками.

— Ну что ты такое говоришь, — пробормотала я, смущаясь еще сильнее.

— Надеюсь, ты пригласила его к нам? — невозмутимо уточнила Морин, причмокнув губами и хлестнув лошадей.