В объятиях Зверя (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 9

Она вовсе не собиралась освещать всю историю собственной жизни, не собиралась открывать душу перед тем, кто даже свое настоящее имя скрывает.

Когда-то Фьералин был ей другом. Но правда ли это? Так ли это на самом деле? Ведь она видела дикого эриния последний раз пятнадцать лет назад. Что она могла понимать, будучи просто маленькой девочкой?

Но именно тогда она рассказала бы ему все. Грязными ладошками размазывая слезы по щекам, всхлипывая и зарываясь лицом в мягкую черно-белую шерсть. И тигр бы выслушал, укрывая ее пушистым хвостом. А потом все стало бы хорошо.

Жаль, что все это в прошлом.

— Когда я впервые попала в Эденрейс, стало ясно, что выйти обратно не так просто, — начала свой рассказ Марисса, пока они с Фьером плыли к острову.

Мужчина мгновенно замолчал, внимательно прислушиваясь.

— Верховная жрица сказала, что нимфы готовы отпустить меня, но только с одним условием.

Я целиком и полностью лишусь памяти.

Девушка рассказывала свою историю со спокойствием, которому можно было позавидовать. Хотя в тот момент она испытывала гораздо более сильные эмоции.

— Конечно, мне не хотелось превращаться в безмозглую картофелину, которая не помнит, откуда ее выдернули, — Марисса улыбнулась не слишком-то весело. — А потому у меня оставался всего один вариант: стать нимфой. И я решилась.

После небольшой паузы, во время которой слышались лишь всплески воды, рассказ продолжился:

— Нимфой нельзя стать в одночасье. Человеческое сердце неспособно выдержать Перерождение без подготовки. А потому сперва все женщины, попавшие в Эденрейс, проходят ритуал Посвящения.

Марисса на миг закрыла глаза, за темными веками которых всплывали картины недавнего прошлого. Это были удивительные воспоминания, хоть и немного страшные.

— В самом центре острова, куда мы плывем, есть большое Священное озеро, — вновь зазвучал ее звонкий голос. — Его воды настолько горячи, что в нем не живут ни рыбы, ни водоросли. Если в него нырнуть, сваришься заживо. И та, что хочет стать дочерью духа Воды, должна дважды прийти к его берегам. Первый раз, три недели назад, когда меня привели туда, оставив в полном одиночестве, я сперва не знала, что делать. Но, стоило шагам жриц и послушниц затихнуть в густой листве, земля под ногами начала вздрагивать. А потом случилось невероятное. Со дна озера поднялся огромный храм. С серебряными шпилями и башнями. Он сверкал на солнце тысячами капель воды, словно кристаллами хрусталя. А вместе с храмом появилась и тропа, по которой можно было пересечь озеро.

Марисса вздохнула, собираясь с мыслями. Дальнейшее рассказывать было еще сложнее. Потому что только пару часов назад она начала понимать, что произошедшее внутри храма — далеко не пустяк, как она считала прежде…

— Я прошла по каменной дорожке к высоким серебряным вратам и проникла в храм духа Воды, — продолжала она. — Туда, куда может ступить женщина лишь раз в жизни. Внутри оказалась огромная зала, полная странных водяных зеркал. Соленые морские капли падали с потолка, словно мелкий грибной дождь, даря тепло и… магию. Это удивительное ощущение, — улыбнулась Марисса на этот раз вполне чистосердечно. — Я никогда не ощущала в себе ничего подобного. Но с каждой каплей в меня словно входил сам дух Воды, позволяя видеть природу и окружающий мир совсем иначе. Будто новым органом чувств.

В этот момент Фьералин вдруг повернул голову и посмотрел на Мариссу странным внимательным взглядом. Черные глаза глядели насквозь, пытаясь увидеть за словами девушки что-то совсем иное.

Принцесса вздрогнула и встряхнула головой, понимая, что увлеклась рассказом. А ведь то, что произошло дальше, Фьералину знать вовсе не обязательно.

А было там вот что. Дойдя до самого центра зала, где стоял пьедестал с круглым и синим, как море, шаром, Марисса остановилась. Она знала по рассказам других нимф, что должна коснуться его. Но легкий страх не позволял сделать этого сразу. Ведь в то же мгновение, как ее пальцы дотронутся до поверхности, в голове вспыхнет видение. Самое главное видение в жизни будущей нимфы.

И большинство дочерей духа Воды лицезрели свою смерть. У многих она была страшной. У некоторых — просто грустной и одинокой. А Марисса очень не хотела знать, как она умрет.

Вообще девушка по природе своей была довольно осторожна. Жизнь научила ее не соваться туда, куда тянется любопытный нос. В детстве она частенько травилась магией материи, на которую случайно или по глупости натыкалась. И потому в ее действиях всегда присутствовала легкая нерешительность.

Однако, твердый характер заставлял малышку раз за разом преодолевать страх, закаляя волю и внутренний стержень. В итоге вышло так, что к своему совершеннолетию Марисса хоть и была довольно пуглива, но почти всегда умела совладать с собственным ужасом. Ведь хвастаться надо не отсутствием страха, а умением его побеждать.

Вот и тогда в храме она глубоко вздохнула и положила обе ладони на темно-синий шар.

В тот же миг на его поверхности засверкали золотые искры, заставив Мариссу задрожать от молниеносной боли, которая, впрочем, исчезла так же быстро, как и появилась.

А в следующий миг она упала на колени тяжело дыша и не веря, что увидела именно это. Не понимая, почему. Ведь в ее мыслях возник образ истекающего кровью, обожженного и умирающего черно-белого тигра. На миг она почувствовала чудовищную боль, которую испытывал в час гибели этот зверь. А потом все исчезло.

Тогда еще девушка долго не могла понять, какое отношение к ней имеет какой-то тигр. Она не могла и близко представить, что совсем скоро, спустя пятнадцать лет, в ее жизни вновь появится он, Фьералин. Обсидиановый эриний, сын Ледяных холмов Эреба, чья настоящая оболочка — огромный снежный тигр в черную полоску.

А теперь рассказать ему эту историю казалось дурацкой затеей. В конце концов, видение может быть ошибочным. Теоретически. Да и эринии не умирают на Беане. Смерть на этой земле будет означать для него лишь возвращение домой, на Эреб. А значит и думать об этом незачем.

— Потом я вернулась обратно, — спокойно закончила Марисса, вырезав трагический кусок из собственного рассказа.

И вообще, если бы Фьералин признался ей, что это он, ее старый друг, ее усатый дикий кот, девушка наверняка рассказала бы ему все. Не смогла бы смолчать. Но он скрывал, заставляя и ее играть в ту же игру. Молодая принцесса была не менее упряма, чем он сам. А еще Марисса очень хотела вывести наглеца на чистую воду, заставив раз и навсегда забыть не только о ее возвращении в родительский дом, но и о том, как лгать тем, для кого ты так много значил.

— Чудная история, — проговорил мужчина, подплывая к берегу. Расстояние, отделяющее их от острова, закончилось также, как и рассказ Мариссы. — Тебе бы мемуары писать.

Он начал медленно выходить из воды, преодолевая волны. На влажных широких плечах заиграло солнце, безупречная широкая спина уже показалась над поверхностью, как вдруг мужчина остановился и резко развернулся.

Засмотревшись на изгибы мышц, до которых хотелось дотронуться, Марисса столкнулась с замершим Фьералином. И вот же миг оказалась в его случайных объятиях.

Щеки девушки мгновенно вспыхнули. Она подняла лицо, поймав взгляд слегка заостренных глаз, полных странной густой черноты.

Мужчина почему-то напряженно молчал, держа Мариссу за плечи, и их тела горячо соприкасались под водой.

Девушка облизала пересохшие губы. Дышать стало тяжело, и чем чаще она вздыхала, тем сильнее её грудь под тонкой тканью касалась его обнаженной кожи.

Корсет она расстегнула еще когда вынырнула после прыжка с утеса. Он сдавливал тело и мешал плыть. Так что теперь юная нимфа оказалась лишь в одной облепившей грудь тунике и тонких брюках.

Внезапно взгляд Фьералина странно помрачнел. Он не опускал глаза, не рассматривал ее лицо, напряженно глядя только в разноцветные радужки девушки. Но его руки вдруг осторожно скользнули за женскую спину, провели по мокрой ткани, которая совсем не скрывала изгибов женского тела. Опустились на талию под водой, где горячие пальцы на миг нервно сжались.