Хозяйка хрустальной гряды (СИ) - Снежная Александра - Страница 37

            Только на этом, мои приключения не закончились. Свин, хоть и лежал теперь в полной отключке, прилитый усыпительным эликсиром от Брони, но на его поросячий визг, таки стала сбегаться охрана дворца. Много охраны… Ну, подумаешь, много, да мне теперь, с Фединым порошком и моим демонозавриком, было вообще все по сугробы и до серебряной вьюги. Танки, они ж как известно, грязи не боятся, а у меня ж не танк, а бронетанк! А у него так вообще, где кончается асфальт, там начинается родина. Короче, влезла я на Броню, взяла быка, тфу, динозавра за рога, и помчалась таранить несущихся на меня солдат. А вот вы в танчики когда-нибудь играли? Фигня, я вам скажу, потому что то, что я делала верхом на Броне — это было мега круче любых танчиков и сталкеров. Первому воину, досталось от брони мощным хуком справа, и он, бороздя в полете, длинные коридоры дворца, нашел приют под красивой стеночкой, на которой висела тоже такая себе ничего картина. Ну, она была ничего до этого момента. А зачем спрашивается так сильно по стенам стучать? Картина обиделась и упала на голову солдатику. Красиво упала… прям через голову проделась. Нет, ну мне, если честно, такая картина даже больше понравилась. А чего? Полотно неизвестного художника — солдат на привале. Второй солдафон, пытался стянуть, радостно орущую меня: — «Дави их Броня!» с моего демонозаврика, за что получил тремя рогами сразу, и успокоился на руках у стоявшей под стенкой статуи. Ну, они тоже хорошо смотрелись, почти как мадонна с младенцем.

            — Ща, я вам ледяные придурки, дизайн интерьера то подправлю, — бесновалась я, снося на своем пути ледяное войско. И хорошо мне так было. И Броне было хорошо. Он, по-моему, веселился больше моего, тыкая рогами во все попадавшееся на пути.

            О, еще один, дядька нарисовался из-за угла. А красное это он зря надел… Броня хоть и не бык, но все же с рогами, а у рогов, знаете ли, на красный цвет стойкая неадекватная реакция. Дядьке Броня заехал рогом… Ну, в общем, туда не бьют! Голос, у товарища в красном, стал как у оперного певца, и он нам с Броней вслед чего-то там так пел, так пел. Оду радости наверно. Короче, выпроваживали меня из дворца с танцами и музыкой: дядька в красном пел, остальные, бежали за на нами, выписывая ногами кренделя похожие на ламбаду. Жалко женщин на пути не попалось, а то они бы мне вслед, еще платочком помахали. Броня, что интересно на местности ориентировался преотлично, во всяком случае, выход он нашел безошибочно. А дальше… Мы мчались по улицам столицы, распугивая шарахавшихся от нас граждан. И вот за очередным поворотом мы с Броней на полном ходу снесли кого-то выходящего из-за угла. Динозаврик резко затормозил, и я, торчком, полетела вперед, приземлившись на лежавшего на земле мужчину, чем добила его окончательно.

            Сижу. Смотрю. А он весь такой синеволосенький, огромненький, красивенький подо мной, и что самое главное, не орет на меня как обычно. Чисто синий ангел!

            — Мальвинушка, — сказала я, сидя на бессознательно растянувшемся по до мной Арвэне.

            Умные мысли как всегда почили в Бозе, остались только совершенно идиотские, причем одна идиотичнее другой.

            — Он, между прочим, на тебе жениться обещал, — пришла первая идиотская мысль.

            — И? — наметился у меня животрепещущий вопрос.

            — Что и?…не брать же кота, ой пардон, пчела в мешке? А вдруг у него вся грудь синяя и волосатая? — наяривала, вторая идиотская мысля.

            — Фу, а так с виду не скажешь, — и че-то как-то ручки у меня по этой по самой мускулистой груди, шаловливо заскользили.

            Броня выдал какой-то нечленораздельный звук и стыдливо прикрыл морду лапой.

            — Ну чего ты? Я ж только посмотрю. Так, в ознакомительной форме. А вдруг там и правда голубые волны Дуная?

            Пуговички… Много у него пуговичек было, и гладенькие такие, блестященькие. Растегну…Парочку. И они, зачем-то, сами собой взяли, и расстегнулись… Незаметно так. Все. А там…

            Грудь. Богатырская. Одна штука. И что совсем офигительно, синей мочалки на ней небыло, а даже на оборот. И хорошо то так стало…И тут, мне как-то вдруг подумалось:

            — Полежать бы! Ну и я всем своим видом дала понять, что именно этим и собираюсь заняться. Вот прям посреди улицы. Прям на богатырской груди.

            Броне ход моих мыслей явно не понравился, потому что он ткнул меня рогом, и промычал, мол, вставай ненормальная и пошли отсюда.

            — Нееее, — появилась откуда-то совершенно гаденькая мыслишка. — Куууда? Тут самое интересное начинается.

            — Уйди Броня, видишь, у меня интим намечается, — восторженно прошептала я, опуская ручки пониже груди. А там…

            Живот. Мускулистый. Тоже одна штука. И кубики… Кубики я посчитать не успела, потому что внимание мое привлекло другое место. Ну, в смысле, я своим местом откель ноги растут, сидела на его месте, откуда дети появляются. Интимненько. Поерзала чуток, и тут снова пришла идиотская мысля:

            — Посмотреть что ли?

            Умная мысля вернулась, и скромно так возразила:

            — Не надо! Пусть будет сюрприз.

            Ну, сюрприз, так сюрприз. Куда торопиться, а то сегодня все пересмотрю, а на завтра ничего не останется. Хотя… Снова пришла гаденькая мыслишка.

            — Ты хоть потрогай дура, а то вдруг там сурприз на сюрпризе, в смысле его отсутствие.

            — Угу, не прощупывается, — опасливо подумала я, и снова поерзала, тем местом откель ноги растут. — Ан нет, чего-то есть! Ух ты! Еще и шевелится.

            Не нравилось мне только одно — вот все остальное у него понимаешь, шевелилось, а сам синеволосик лежал и изображал синюю мумию. Нет, ну обидно! И пугал то, пугал. Поймаю… женюсь… А как до дела дошло, так сразу шлангом прикинулся. И тут пришла мысль страшная и ужасная:

            А вдруг синеволосик сильно ударился? Головой! Хоть бы амнезии не было, а то мало ли, забудет, что он на мне жениться обещал. И помру-таки неполюбленая!

            Дотронувшись до него дрожащей рукой, я стала проверять, дышит ли он. Легонько похлопала его по щеке, но он так и не пришел в себя.

            Гаденькая мыслишка снова стала подначивать: — «И чего смотришь, тютеха, давай ему искусственное дыхание делай — рот в рот. Видишь, плохо мужику!»

            — Господи, красивый-то какой! Поцеловать, что ли? — опять глупо подумалось мне.

            И как только я собралась, воплотить свою новую идиотскую мыслю в жизнь, ее безжалостно остановила внезапно пришедшая — та, которая умная.

            — Ты что делаешь, дурында? Тебе ж бежать надо.

            Но гаденькая, подленькая мысля, стала сильно напирать, и настойчиво требовать, поцеловать спящего красавца. В неравной борьбе здравая мысль получила глубокий нокдаун и я, наконец, наклонившись, и прижавшись, к той самой — богатырской, обняла и нежно поцеловала моего снежного принца. Пришибленный Мальвин пошевелился, приоткрыл глаза, и лицо у него вдруг стало такое… глупое-преглупое. И…

            — Все. Капец, — подумала я, — угробила мужика, будет теперь мне всю жизнь как имбецил улыбаться. Был парень-мороз, стал парень-морознутый.

            — Ты мне снова снишься, Снежная, — грустно-грустно, вздохнул Арвэн и закрыл глаза.

            — Фух, ну, снежный бог, мать твою, спасибо! Живой и разговаривает. И чего ему там снилось не знаю, но он так улыбался во сне. Вот совершенно улыбательно-обаятельно. Прям вот зацеловала бы до крови! Что я собственно и сделала. Погладив его по щеке, снова поцеловала. А потом снова поцеловала. А потом… Ну короче, я его очень долго целовала. Долго, нежно и… И неизвестно, чем бы это все закончилось, и сколько я бы на нем так сидела, если бы меня, с моего синеглазика, не сдернул подбежавший Кэлвин.

            Зеленоглазая зараза, взвалила меня, как мешок с нехорошими отходами человеческой жизнедеятельности на плечо, и побежала… Быстро-быстро побежала.