Абсолютное равновесие (СИ) - Кыштымов Александр - Страница 20

   - Секундочку...

   Изображение оплыло и вновь зафиксировалось.

   - Боже правый! - вскочила с места Виолетта. - У нас гости. Они похожи на него, - микробиолог указала на Ивну.

   - А ведь она права! - обернулся к другу Хансен. - Я ничего не понимаю!

   Над улицами, площадями всех городов медленно двигались транспортные платформы на них сидели статипики и внимательно наблюдали за людьми. По всей видимости, они присутствовали во всех населённых пунктах. Тогда получалось невероятное - на планете находилось огромное количество соглядатаев! Откуда они появились в столь грандиозных масштабах? И почему тогда БОА не зарегистрировал появление чужих кораблей на орбите?

   - Дай увеличение, - попросил Ивна. - Я хочу рассмотреть этих уродов.

   Леонид отдал команду.

   - Здесь что-то не то, - возбудился статипик. - Они немного не такое, как я. Форма лица иная, затылочный глаз не на месте, и вообще... Скорее всего мы действительно являемся свидетелями апробации нового метода обработки населения. Свяжись с Юю.

   Координатор спокойно выслушал взволнованный рассказ Ивны, и, не уходя со связи, отдал распоряжение лопроидакам в срочном порядке добыть одного для исследований, желательно с платформой. Затем он попросил Леонида произвести пробную высадку на планету с целью ознакомления с обстановкой на месте. При десантировании требовалось соблюдать максимальную осторожность. После этого Координатор завершил сеанс связи.

   Глава Љ 4

   Чтобы не привлекать особого внимания, Хансен решил высадиться на планету один. Выбор пал на Екатеринбург. Всё же родной город. А дома и стены помогают...

   Шлюпка не торопясь, двигалась к перекрёстку улицы Ленина и Луначарского. Над городом висели серые, клочковатые облака. Моросил мелкий, противный дождь. Потоки разноцветных зонтов переливались с улицы на улицу, затекали в магазины, толпились на остановках общественного транспорта. Леонид приближался к родному дому, и полузабытые картины прошлого невольно возникали в голове. Вот в этом скверике они гуляли с друзьями и подрались с кем-то, а вон там тайком от всех курил и грыз мускатный орех для уничтожения улик страшного деяния, а здесь гулял с дочкой, и она натёрла сандаликом пятку. Но странное дело - разведчик уже не воспринимал всерьёз свое прошлое. Слишком долго он отсутствовал. Слишком много повидал на стороне. Основные события в его жизни развивались далеко от дома. Они притупили воспоминания, превратили их в тени, слабо мерцающие в глубине памяти.

   Вскоре шлюпка зависла над тихим двориком. Леонид высадился без особой суеты. Осмотрелся. Тихо шелестел дождь. Мокрые воробьи сидели на подоконниках. Маленькая девочка в прозрачной накидке в полном одиночестве скользила на трёхколёсном велосипедике по мокрому асфальту. Из открытого окна домовой кухни вкусно пахло, и слышались приглушённые голоса. Всё было как обычно, всё было как всегда, и металлическая дверь в подъезде, где некогда жили родители, оказалась открытой. Кто-то ждал электрика.

   Разведчик глубоко вздохнул, не торопясь пересёк двор и через арку вышел на улицу. Несмотря на непогоду, прохожих было много. Прогрохотал трамвай. Машины старательно объезжали лужи. Где-то каркала ворона. Из овощного магазина выскакивали покупатели с полными сумками, а над тротуарами на малой скорости двигались транспортные платформы с наблюдателями. Леонид слегка сгорбился и торопливо зашагал к Центральному Гастроному. Около него стоял газетный киоск, а в нём свежая пресса...

   Хансен ввинтился в широко раскрытые двери гастронома, прислонился к колонне и стал наблюдать. Во всех отделах шла бойкая торговля. Люди хватали всё подряд. Огромные кошёлки наполнялись с невероятной скоростью. Однако ни давки, ни спешки не было. Закуп проходил организовано, без излишней суеты, под надзором соглядатаев. Разведчик торопливо шагнул назад, под дождь. Он несколько растерялся. Все посетители магазина выглядели одинаково: счастливые, розовощёкие, успевающие жевать на ходу люди не походили на него - мрачного, сосредоточенного, готового к решительным действиям. Так его быстро вычислят. Придётся адаптироваться. Леонид растянул рот до ушей и бодро зашагал по лужам ... к киоску. Газеты раздавали даром. Он взял несколько штук, перешёл улицу и оказался возле оперного театра. Два неторопливых работника крепили над входом неоновую вывеску - "Комбинат питания", а ниже мелкими буквами слова - "работает круглосу-точно".

   Хансен пошёл к плотинке. Справа, возле памятника Свердлову, он снова увидел девочку на велосипеде. Она с увлечением каталась кругами вокруг постамента, не обращая ни на кого внимания.

   В "Океане" шла распродажа по сниженным ценам, о чём гласила реклама в витрине. Рыбу тащили охапками, коробками, мешками. Изысканные деликатесы выглядывали из полиэтиленовых пакетов. Консервы гремели подобно камням. Лоснящиеся от жира, копчёные: сельдь, скумбрия, сиг, палтус, зубатка, форель распространяли запахи, от которых невольно закипала слюна во рту.

   Часы на Главпочтамте показывали полдень. Леонид шёл дальше. Весь исторический сквер оккупировали летние кафе, закусочные и бистро. Они ломились от посетителей. Пахло шашлыками, печёными курицами, пивом. Над крышами обжираловок колыхался сизый дым от десятков мангалов и жаровен.

   Площадь 1905 года занимали многочисленные грузовики, фургоны, трейлеры, рефрижераторы. Прямо с них торговали продуктами практически за бесценок. Блюстители порядка ежеминутно останавливали дорожное движение, давая тем самым тяжело нагруженным людям добраться до тротуара.

   С Екатеринбургом всё было ясно. Да и с остальными городами и странами тоже...

   Разведчик повернул налево. Из здания консерватории, превращенной в огромную столовую, выходил народ с лоснящимися лицами. Им навстречу бежали страждущие, истощённые длительным голоданием, желающие вкусить яств местных мастеров. Ай да пыльца, злобно подумал Леонид, до чего шустра и оперативна. Сотворила желудочную революцию всего за пару недель! Надо думать, учреждения культуры повсеместно превращены в поедальни и утробонабивальни. Ничего не скажешь - дело поставлено на широкую ногу. Зачем, спрашивается, активному потребителю театры, консерватории, музеи, художественные выставки, библиотеки, раз они отвлекают от интенсивного жевания, глотания и переваривания разжёванного и проглоченного. К чему картины великих мастеров, шедевры бессмертных композиторов, произведения талантливых кинорежиссёров, если они не содействуют пищеварению? Страшно, когда продукты поставлены во главу угла, и все прислушиваются исключительно к голосу желудка, но никак не разума. Только разве виноваты люди в происшедшем? На данный момент Хансена окружал домашний скот биосистем, стремительно деградирующий, и перечёркивающий этим тысячи лет эволюции, страданий, поисков, разочарований, роковых ошибок и радости побед.

   Разведчик скрипнул зубами от ненависти, повернулся, и нос к носу столкнулся с наблюдателем. По всей видимости, он следил за странным человеком. Леонид с отрешенным видом прошёл мимо соглядатая и торопливо двинулся к историческому скверу. Наблюдатель за ним...

   - Леон, давай я его подстрелю, - раздался голос Ивны в наушнике, который находился в ухе у разведчика. - Зайди во двор. Там народа нет. Я быстро...

   - Не стоит возбуждать подозрений. Я сам прекрасно управлюсь...

   - Как знаешь...

   Хансен вприпрыжку сбежал по пологим ступеням вниз и нырнул в гущу кафе и закусочных, а вынырнул с другого конца на улице Малышева, и всё так же идиотски улыбаясь, старательно откусывая от гигантского бутерброда с ветчиной (его сунули в руки где-то в районе моста через канал) устремился к отчему дому. Соглядатая видно не было. Он потерял клиента в толпе. Не мудрствуя лукаво, Леонид срезал угол и через сквер у гостиницы "Большой Урал", через проход возле кукольного театра, снова попал на улицу Луначарского, перебежал дорогу, нырнул под арку и остановился, чтобы перевести дух! Шлюпка находилась рядом. Из двора выехала девочка, тренькнула звонком, поравнялась с разведчиком и остановилась - переднее колесо велосипеда угодило в ямку. Кроха деловито спешилась и принялась вытаскивать верного коня из коварной ловушки. На углу сидела тощая собачонка и тряслась от холода. Она до того контрастировала с всеобщим счастьем и сытостью, что Леонид невольно присел на корточки и отдал бедолаге остатки бутерброда. Собачка с невероятной жадностью набросилась на угощение. Сзади приглушенно хрюкнуло. Раздался звук падающего тела. Хансен обернулся. В двух метрах от него лежал наблюдатель, а девочка, оставив велосипед, ухватившись двумя руками за длинную рукоять, вытаскивала нож из его спины.