Печать Раннагарра (СИ) - Снежная Александра - Страница 4

Пока Ли не было в комнате, туда внесли еще один сундук — с тканями, и теперь рулоны материи пестрыми дорожками устилали пол, а суетящиеся служанки без конца прикладывали отрезы к лицу хозяйки, выбирая наиболее выгодное для нее сочетание цвета.

— Что тут выбирать? — Оливии надоели все эти хлопоты и она, схватив с пола куски черного и темно-синего бархата, ткнула их служанкам. — Один дублет и штаны из этого, другой из этого.

— Но это мужской цвет, — робко возразила Грасси. — Раз вы не хотите надевать женское платье, то хотя бы цвет костюма пусть будет женским!..

— Да какая разница, — по большому счету, Ли было все равно, как она будет выглядеть. Если царь сочтет ее чучелом, то это будет даже лучше: может, тогда удастся упросить его вернуть ей Доу Драххар и признать брак недействительным?

— Большая, — солнечно улыбнулась швея. — У герцога будет черный костюм с серебряной вышивкой и позументом. У Лэйна такой же. Вы на их фоне должны выделяться. Я предлагаю сделать костюмы бежевого и палевого цвета и расшить их золотом.

— Делайте, что хотите, — махнула рукой Ли, позволив девушкам снять с нее мерки. — Бежевого, так бежевого.

Когда возня вокруг нее закончилась, Оливия попросила Грасси отвести ее к Лэйну. Охотница так привыкла за время, проведенное в обители, к тому, что он все время был рядом, что теперь даже скучала, не видя его всего несколько часов.

Спальня мальчишки оказалась в конце коридора, за покоями герцога.

Лэйн стоял посреди комнаты перед сидящим на стуле Джеддом, который расчесывал еще влажные после купания волосы ребенка.

— Ли, ты видела, как красиво! — заметив охотницу, пискнул Лэйн, ткнув пальцем на свою кровать под тяжелым зеленым балдахином, украшенным золотыми листьями клевера.

— Красиво, — согласилась Оливия. — И ты у меня красивый, — глядя на новенькую, расшитую по вороту и манжетам рубаху мальчишки, заметила девушка.

Лэйн поднял руки, демонстрируя белоснежные широкие рукава, и восторженная улыбка осветила его счастливое лицо.

— Как у настоящего оллинга, — с гордостью заявил мальчик. — И брюки — гляди, какие! Это Грасси пошила, — любовно погладив ладошками бархатную ткань штанов, он лукаво скосился на Джедда. — Золотые руки у нее.

Джедд, в этот момент переключившийся на Оливию, не обратил на его слова никакого внимания, и мальчишка, недовольно нахмурившись, повторил громче и настойчивей:

— Руки, говорю, золотые у Грасси.

Джедд недоуменно повернулся к Лэйну.

— Чего? — удивленно изломил он широкую бровь.

— Чего, чего, — сокрушенно покачал головой Лэйн. — Куница да белка тебе подруга!

Джедд мгновенно врезал мальчишке по шее, ворчливо пробурчав:

— Мал еще, нос свой куда не надо совать!

Лэйн с досадой потер затылок, обижено фыркнув:

— А ты большой, поэтому дальше своего носа ничего не видишь.

— Чего это я не вижу? — сердито поинтересовался Джедд.

— Да ничего, — насупился Лэйн. — Котта и штаны на тебе новые откуда? Грасси пошила. Сапоги почему блестят, как зеркало? Грасси почистила. А ты: — «Спасибо, Грас»! — уныло передразнил Джедда Лэйн. — Медведь ты косолапый, вот кто.

— А что я ей должен был сказать? — взъерошил свою шевелюру Джедд.

— Ты бы цветов ей, что ли, в благодарность нарвал, вон их сколько в саду, на любой вкус и цвет, да слово ласковое сказал… Жалко тебе?

— Не жалко, — хмуро отозвался Джедд. — Только зачем девочке голову морочить?

— Почему морочить? — удивилась Ли. — Грасси замечательная девушка, ты присмотрелся бы, — ласково улыбнулась мастриму она.

— Вот потому, что замечательная, потому и не хочу голову ей морочить. Зачем я ей такой? Бобыль старый…

— Это ты-то старый? — вытаращилась на Джедда Оливия. — Да ты фору любому молодому дашь! Чего это ты себя хоронить вздумал?

— Ага, — ехидно добавил Лэйн. — Как постирать, пошить, да почистить чего, так ты не старый! Нашел себе служанку.

— Я ее прошу разве? — смутился Джедд. — Она сама…

— Правильно! Сама. Потому что любит тебя, медведя рыжего да слепого, — разозлился Лэйн. — А ты над ней издеваешься!

— Чего?! — вскинулся Джедд, удивленно уставившись на мальчишку.

— Ничего, — вздохнул мальчишка. — Говорю ж — медведь слепой! А еще мастрим… Неужели не видишь, как она на тебя смотрит?

— И как она на меня смотрит?

Лейн состроил уморительное личико и посмотрел на Джедда с выражением собачей преданности на лице.

— Вот так! — сообщил мальчишка.

Оливия улыбнулась от совершенно растерянного вида мастрима и тихо добавила:

— И правда так смотрит.

В этот момент в двери постучали, и на пороге появилась Грасси:

— Госпожа, вас зовут к столу.

Джедд, сглотнув, впился в девушку пристальным внимательным взглядом, а она, быстро опустив глаза, вдруг покраснела до самых кончиков своих рыжих волос.

— Ты идешь? — дойдя до дверей, поинтересовалась у мастрима Оливия, заметив, что он, не сдвинувшись с места, так и продолжает смотреть на смущенно зардевшуюся швею.

— Я на кухне поем, — неожиданно сообщил Джедд. — С Грасси. Ты ведь еще не завтракала? — обратился он к девушке.

Грасси несмело мотнула головой, а затем посмотрела на мастрима с такой нежностью во взгляде, что у него сбилось дыхание. И как он раньше не замечал, что девушка действительно к нему неравнодушна?

Лэйн с Оливией понимающе переглянулись и, взявшись за руки, последовали за ожидающим их в коридоре слугой, предоставив прозревшего мастрима и растерянную швею самим себе.

Касс намеренно не пошел звать Оливию сам, а приказал привести ее слуге, чтобы дать ей возможность почувствовать себя вольной и независимой от него.

Ястреб видел и понимал, как дорожит она свободой и как болезненно реагирует на малейшее ущемление ее прав.

Удивительно: жизнь в среде вольных мастримов сделала ее совершенным антиподом знатных и привилегированных шейн Аххада. Она даже не понимала, насколько своим поведением бросает вызов традициям и системе. Строптивых жен в высших сословиях запирали под замок, и держали на хлебе и воде до тех пор, пока они, одумавшись, не начинали себя вести так, как того требовал муж. С крестьянками было проще: из них дурь обычно выколачивали кулаком. Хотя все знали, что такая практика частенько случалась и среди знати. Только в отличие от простолюдинов, оллинги битье своих жен не предавали огласке, да и те старались тщательно скрывать от окружающих этот факт. Как бы красиво ни звучал титул знатной шейны, и в какой бы роскоши она ни жила, прав у нее было не больше, чем у самой обычной крестьянки.

Женщины-наемницы были особой породой, и отношение к ним было таким же, как к любому воину. Другое дело, что таких женщин в Аххаде было очень мало, хотя в Грэммодре и Айвендрилле они встречались довольно часто, а у дроу девочек так и вовсе учили владеть мечом и луком с раннего детства.

Если бы Лив была эльфийкой, дроу или орочихой, никто при дворе не обратил внимания на ее чудачество, но она была человеком, к тому же женой наследного эрла — правой руки царя. И Касс вполне отдавал себе отчет, какой скандал вызовет во дворце ее появление в мужском костюме.

Впрочем, герцог был также уверен, что Магрид станет единственным вельможей в Арум-Рисире, кому на это будет совершенно наплевать. Для прагматичного и циничного венценосца имеет значение и вес только то, что она появится во дворце под руку со своим мужем, и в последнюю очередь его станет интересовать, во что она одета.

Единственное, чего опасался Касс, так это того, что его жена станет предметом насмешек и глупых шуток со стороны не слишком доброжелательных и терпимых обитателей Арум-Рисира.

Опасаться..?

С чего бы это?!

Касс поймал себя на мысли, что слишком много в его голове в последнее время дерзкой и своевольной охотницы.

А с того момента, как он ее поцеловал, когда она явилась ночью в его спальню, такая красивая и волнительная, с ним вообще происходило что-то странное. Стоило закрыть глаза — и в памяти всплывало воспоминание о девичьем теле в его объятьях: гибком, юном, упругом; теплых губах на его губах, мягких, влажных, с хмельным привкусом сладкого вина… А еще — об извивающихся вокруг них огненных лозах, почему-то совершенно не причиняющих вреда и не оставляющих после себя никакого следа. Кассу оставалось лишь догадываться, что это как-то связано с проклятием, потому что ничего подобного ни с одним из его предков за всю историю рода не происходило. Ни на одну винн эль корро драконий огонь так странно не реагировал. Да, наверное, и не была ни одна из избранных драконом невест похожа на Оливию. Эта женщина сама была, как огонь: яркая, непокорная, обжигающая и непредсказуемая.