Следователь и Демон (СИ) - Александров Александр Федорович - Страница 9

Он поблагодарил Гейгера и испросив у Туска разрешения немного осмотреться в одиночестве, направился вдоль ряда сборочных верстаков к дальней стене корпуса. На него не обращали внимания; каждый был занят своим делом. Мастера тонкой сборки сосредоточенно копались в кишках у загадочных приборов, то и дело сверяясь с замасленными "синьками" чертежей, и спиртным от них не пахло.

Фигаро медленно шагал вдоль фабричной стены, аккуратно обходя затянутые брезентом ящики с удручающе однообразными табличками: "Хлам. Подлежит списанию" и бубнил под нос гимн Королевства на мелодию фокстрота "Девица и Колдун":

- ...Отечество наше свободно от века... Трам-пам-пам... Двуглавец-орел расправляет крыла... Пум-пум-пум... Стоп... А это еще что?

...В темном закоулке, между двумя ржавыми грузовыми контейнерами, каждый из которых был, наверно, втрое выше следователя, мерцал огонек. Следователь подошел поближе и увидел стоявшую прямо на полу маленькую глиняную плошку с маслом, в которой плавала пробка с фитильком. По обе стороны от этого импровизированного светильника кто-то поставил две глубокие миски: в одной из мисок была гречневая каша с молоком, а в другой − кусочек окорока.

"А, понятно. Алтарчик для цеховых", подумал Фигаро, но все было не так просто.

Это действительно напоминало "едальню для дедки" − алтарь, созданный для задабривания домовых духов: в центре "огонь живый", слева от него "каша для нажору", справа "мясо для закуси". В таких алтарях не было ничего необычного: у каждой уважающей себя хозяйки был такой (вот, хотя бы, у тетушки Марты, подумал Фигаро). Они, как правило, устанавливались в каком-нибудь темном углу и обновлялись, примерно, раз в неделю − как раз за это время домовой успевал схарчить оставленную для него снедь. Однако у алтаря была пара совершенно незнакомых следователю элементов.

Во-первых, кто-то мелом нарисовал на железном боку контейнера символ: круг с торчащими из него короткими "иголками". Что-то похожее, обычно, рисуют дети, когда их просят "намалевать солнышко", но Фигаро никогда не видел, чтобы подобные знаки использовались при колдовских процедурах. Символ, с точки зрения колдовской "начерталки", был абсолютно бессмысленным: он не был способен удержать в себе ни капли силы и явно не относился к "завлекающим рунам", то есть не принадлежал к группе знаков, используемых для вызова Других. Да и не было на свете дурака, который стал бы чертить колдовские знаки на железе. При этом "солнышко" было изображено точно над горящим фитилем, что не могло быть простым совпадением.

Во-вторых, точная копия загадочного знака была выложена прямо на полу, чуть левее плошки с маслом. Выложена из гаек − у следователя глаза полезли на лоб. Уважающий себя домовой после такого оскорбления чувств немедленно упаковал бы чемоданы и съехал, переломав хозяевам напоследок кучу хозяйственного скарба − чтоб больше неповадно было. Цеховые, конечно, на такое не пойдут − не та порода, но... Зачем? Какой смысл?

Следователь присел и по очереди взяв в руки обе миски со снедью, понюхал их содержимое. Еда свежая − и это неудивительно: на таких алтарях она и не должна портиться. И никакого запаха алкоголя. Фигаро знал, что домовые духи страсть как охочи до выпивки, но угощали их водкой только по праздникам: себе дороже, если домовой сопьется.

Он встал, отряхнул брюки, которые уже успели непонятным образом покрыться тонким слоем серой пыли, и достал из внутреннего кармана "мерило" − свой личный детектор асинхронных колебаний. Стрелка немедленно прыгнула в желтый сектор, колеблясь между цифрами "12" и "13".

Следователь нахмурился и встряхнул прибор. Стрелка задрожала и, словно нехотя, поползла в отмеченный красным сектор, где и залипла в самом конце шкалы.

Фигаро больно, до крови, прикусил губу.

То, что он сейчас наблюдал, было невозможно с точки зрения классической метафизики. То есть, в принципе, возможно, но для того чтобы получить такие показания на "мериле" следователю нужно было находиться в двух шагах от Демона-Сублиматора, изготовившегося метнуть, скажем, "Факел Нечестивцев". Или жахнуть "Пеклом" по площадям.

Конечно, на "мерило" могло повлиять что-то еще − все-таки это был довольно тонкий инструмент. Но Фигаро решительно не понимал, что именно: оголенных проводов вокруг не было, алхимических чанов − тоже. Конечно, где-то в этих ящиках вполне могли находиться магниты, но даже самый мощный электрический магнит дал бы погрешность не более чем в одно-два деления − все-таки это было личное "мерило" следователя, неоднократно им самим улучшенное и доработанное.

Фигаро спрятал прибор, пожал плечами, и пошел прочь. Возможно, он немного спешил, хотя на самом деле едва сдерживался, чтобы не побежать. И все из-за странного, тяжелого ощущения упершегося ему в затылок холодного, немигающего взгляда.

Следователь был уверен: за ним наблюдали.

- ...а мастер тогда спрашивает токаря: ну а если ведро выпьешь, сможешь работать?! А токарь ему: ну чего ты пристал, как банный лист?! Видишь − работаю же!

Фигаро захохотал, хлопая себя по животу и дрыгая ногами: этот анекдот он раньше не слышал. Старший администратор Матье, как оказалось, был большим знатоком анекдотов, причем "бородатых" не рассказал пока ни одного.

За окнами давно догорел закат и теперь только ветер стегал узкую раму полуподвального окошка маленького кабинета. Администратор достал из гигантского сейфа бутылку крепкой настойки да добрый шмат ветчины и сейчас, когда в бутылке осталось чуть меньше трети, тусклое электрическое освещение стало казаться Фигаро невероятно уютным. Тихо гудели решетки отопления, из коридора доносились шаги торопившихся домой работников пера и печати, где-то лязгали замки запираемых кабинетов.

- ...Так вы говорите, с безопасностью у нас все в порядке?.. Ну-ну... Вы-то, конечно, не специалист, но тут я с сами соглашусь: мы в эту безопасность столько вложили − не счесть. Потому я и говорю: саботаж.

- А если не саботаж? То есть, если непрямой саботаж? − Фигаро наполнил маленькие хрустальные рюмки и отрезал себе кусок мяса. − Вы знаете, что у вас цеховые в стельку пьяные по цехам шатаются? Вполне могли наворотить...

- Могли, могли. Да только понимаю я, к чему вы клоните: споил их какой-нибудь самогонщик; отсюда и все беды пошли. Не пойдет, Фигаро. Я всех фабричных самогонщиков знаю, они у меня вот где! − Матье показал следователю сжатый кулак. − Да и не найдете вы среди наших дурака − цеховых спаивать. Самому же прилетит, не обрадуешься.

- Среди своих − да. А чужие?

Администратор немного подумал.

- Не, − покачал он головой, − ерунда. Это, конечно, нехорошо будет, да только такое горе − не беда. Цеховые, когда в запое, не столько вредят, сколько просто не помогают. Так мы на них и не полагаемся давно − своих ремонтников хватает.

- Но с ними сподручнее.

- Да. С ними сподручнее.

Они чокнулись, выпили и на минуту в кабинете повисла тишина, перемежающаяся лишь сосредоточенным чавканьем: ветчина была что надо.

- И все-таки есть вещи, которые не дают мне покоя. − Следователь выбил пепел из трубки в жестяную пепельницу, и потянулся за кисетом. Меня вот что удивило: цеховой просил у меня денег. Понимаете? Денег на выпивку, а не просто стакан водки. Где, черт возьми, он собрался их тратить?! У вас что, работает разливочная для Других?

- Да, это странно. − Матье покачал головой. − Но вполне объяснимо: цеховые ведь довольно смышленые создания. Не исключено, что кто-то из них додумался купить водки у самогонщика. Мало ли − нашел где-нибудь монету-другую... Я с этими жлобами завтра пообщаюсь, может и узнаю что интересное.

- Уж сделайте милость!.. Мне эти цеховые почему-то не дают покоя; засели как заноза в темечке... − посетовал следователь.