Эрбат. Пленники судьбы (СИ) - Корнилова Веда - Страница 60

Таковы были невеселые мысли графа, и он не очень-то старался их скрывать. Увы, но проигрывать всегда неприятно…

Ну, а Кристелин… Она даже не пыталась уйти из замка: пускаться без подготовки в дальний путь по незнакомой стране одной, без денег, с маленьким сыном на руках было безумием, так что об этом пока нечего было и думать. Как это ни тяжело, но она вынуждена переждать несколько лет, пока Дариан подрастет, и сможет вынести тяготы пути. Но, тем не менее, она уже начала прикидывать, каким образом им покинуть этот дом-тюрьму, куда она попала по своей воле, тем более что существование здесь со временем становилось все более и более невыносимым. Постоянные унижения, оскорбления, колкости, причем все это относилось равно как к матери, так и к сыну. Доходило до того, что Кристелин и Дариану разрешалось выходить из своей комнаты всего один раз в день, и то на прогулку в сад. Впрочем, эти прогулки были их почти что единственной отрадой среди каменных стен…

В каком-то смысле Кристелин понимала чувства Гарлы. Постоянно иметь перед своими глазами девицу, на которой хотел было жениться ее муж!.. Любой женщине, окажись она на месте Гарлы, больно знать, что рядом с тобой живет другая особа, имевшая виды на ее супруга!.. Подобного нельзя пожелать ни одной женщине. И даже более того: у этой девицы, живущей в замке, есть ребенок, сводный брат ее сына, да еще, возможно, претендующий на титул!

Кристелин несколько раз пыталась поговорить с Гарлой, что-то ей пояснить, но все эти попытки были бесполезны. Да и что можно объяснить женщине, оскорбленной до глубины души? Единственное, что вынесла Кристелин из тех бесед, так это грубая площадная брань, которой осыпала ее Гарла. Вот уж в ругани с Гарлой было сложно тягаться даже базарным торговкам — жена графа могла заткнуть за пояс любую из них. И еще при встречах с Гарлой молодая женщина постоянно слышала нешуточные угрозы, произнесенные вслед. Кристелин уходила в свою комнату, и там, глотая слезы и перебирая в памяти слова жены графа, понимала, что во многом Гарла права: это она, северянка, жительница иной страны, влезла в чужую семью, в незнакомый ей жизненный уклад, и теперь за это расплачивается. Из-за этого постоянно терзавшего ее чувства вины она и терпела хамство и грубость графини — считала, что заслужила подобное обращение с собой.

Несколько раз за эти годы в замок графа приезжал старый барон Обре, сосед герцога Белунг. Это были самые счастливые дни для матери и ее маленького сына. Человек с родины… Хотя барон не говорил Кристелин ничего неприятного, но та понимала, что старик чувствует свою вину за то, что именно по его просьбе граф Д'Диаманте был принят в доме герцога Белунг. Как видно, по этой причине старый барон и пускается в долгие путешествия из Валниена в Таристан — ему хочется лишний раз убедиться, что у Кристелин все в порядке. Похоже, что увиденное в замке графа никак не успокаивало старика, а его разговоры с графом приводили лишь к тому, что старик лишний раз хватался за сердце.

Зато барон от души радовался, глядя на маленького Дариана, к которому одинокий старик всем сердцем привязался сразу же, как только его увидел. Только вот, по мнению барона, внешне ребенок куда больше походил на отца.

— Ну, Кристелин, до чего же у тебя парень хорош! — не переставал восхищаться старик. — И такой милый на лицо уродился — не передать! Не знаю даже, на кого парень похож — на отца, или на деда. От обоих поровну взял… — твердил он молодой матери. — Дай срок: вырастет — девки ему проходу давать не будут, не сомневайся!

— Ой, не надо! — махала руками Кристелин.

— Надо, не надо… Что есть — то есть, парень у нас — загляденье! Не внучок, а чудо! Вон, как улыбнется — у любого сердце растает!

Кристелин и сама видела, что ее сын унаследовал от своего отца, кроме необычных по красоте волос, еще и его удивительное обаяние, пусть даже оно проявлялось далеко не в полной мере. В нем уже время от времени появлялось нечто, способное размягчить самое черствое сердце.

А вот законный сын графа, Кастан, не обладал этим даром ни в малейшей степени. Внешне — копия отца, то же изумительное лицо, бархатные глаза… И в то же время с таких юных лет в нем пробивалось чванство, призрение к другим, нарождающаяся жестокость… Красивый ребенок, который, как это ни странно, скорее отталкивал от себя, чем вызывал расположение, такое, казалось бы, естественное, для столь привлекательного малыша. И еще: уже с самых ранних лет Кастан ненавидел Дариана. Впрочем, к этому свою руку приложила и Гарла…

Что касается Дариана, то он, совсем не избалованный вниманием отца, в дни приезда барона Обре постоянно находился возле гостя, называл того дедушкой Обре, отчего растроганный старик едва не плакал. И он был рад выполнить любую просьбу Кристелин, какой бы странной она ему не казалась…

Через барона Кристелин каждый раз передавала письма отцу — как это ни горько было признать, но графу она больше не могла доверять. Но ответа на свои послания она так ни разу и не получила. Да и барон на вопрос Кристелин о ее письмах, или об ответах на них, лишь разводил руками и беспомощно отводил взгляд — Кристелин было понятно, что герцог не хотел ничего слышать о своей дочери. К тому же из нескольких случайно оброненных им фраз ей стало понятно, что бедняга барон лишний раз старается не показываться в доме ее отца. Нельзя утверждать, что ему отныне заказан вход во дворец сиятельного герцога, но и видеть старика с некоторых пор там тоже особо не желают.

Кристелин часто вспоминала слова священника, которые тот сказал ей в своей церквушке, пытаясь образумить ее и отговорить от побега. Еще она постоянно носила при себе тот огарок свечи, который священник дал ей с собой как защиту и оберег. Граф, как житель Юга, не знает, что это такое — свеча при проведении подобного обряда… Впрочем, он, кажется, не знает и о том, что же это такое — венчание по законам Пресветлой Иштр. И лучше бы ему о том никогда не узнать! Но Кристелин знала: если обстоятельства сложатся так, что ей придется защищать своего сына, то колебаться она не будет…

К тому времени Кристелин уже полностью осознала, какую чудовищную ошибку она совершила, поддавшись на уговоры графа и сбежав из дома. Как ни больно это признать, но молодая женщина понимала — граф ее никогда не любил. Ему были нужны только ее деньги… Но, раз граф их не получил, то отныне и сама Кристелин и ее ребенок одним своим видом вызывали у прекрасного графа лишь досаду и нешуточное раздражение.

Молодой женщине было знакомо такое чувство — ранее, еще находясь в замке своего отца, она ощущала нечто похожее после неправильного решения очередного уравнения, где, кажется, и расчеты были верны, и исходные данные проверены, а итог вышел вовсе не тот, что должен был получиться по всем ожиданиям…

Кроме того, Кристелин было прекрасно известно, что Гарла твердит налево и направо о Дариане: мол, эта северная нахалка оттого и убежала из дома, что ей надо было скрыть своего невесть от кого нагулянного ребенка!.. Не верите? Да посмотрите на мальчишку: он же внешне на графа совсем не тянет! По виду — обычный северянин. А то, что у парня волосы кудрявые и с отцовскими схожи — так это мамаша сыночку сама по ночам волосы завивает, чтоб хоть чем-то на графа был похож… А теперь гляньте на Кастана — вылитый отец. Вот так-то, все просто и понятно!

И эти долгие разглагольствования дали свои плоды: поговаривали о том, что раз граф все еще не дал своему старшему сыну камни в руки, то, значит, тут не все чисто, и дыма без огня не бывает…

Так что хочется того, или нет, но надо было дождаться того времени, когда граф будет вынужден дать Дариану в руки камни Светлого Бога, и доказать всем, что мерзкие выдумки Гарлы не имеют под собой никакого основания. Но терпеть и покориться — это разные понятия. Кристелин не собиралась вечно оставаться в этом замке, так и не ставшим ей родным, и уж тем более не намеревалась оставлять здесь своего ребенка. Да-да, раз не получается покинуть замок графа по-хорошему, то отсюда надо бежать, пусть даже и тайно…