Душа бездны (СИ) - Снежная Марина - Страница 57

В этот момент гордая принцесса забыла о собственной незавидной участи. О том, что оказалась неизвестно где совершенно одна, полуголая, без оружия и даже трута для разведения огня. Вглядывалась в бурлящую в нескольких фаринах от нее реку и пыталась разглядеть крохотную фигурку.

Ничего… Саулин не могла даже думать о том, что он мог погибнуть. Это слишком нестерпимо.

Девушка горько улыбнулась, вспомнив о том, сколько раз сама желала Мойдеру смерти. Когда поняла, что не может без него жить, что он стал единственным, кто сумел растопить холодное сердце. Досадовала на саму себя за слабость.

Она – дочь правителя, красивая, умная, будущая повелительница этой земли. Он же – необразованный и диковатый легурец, ни в грош ее не ставящий. Но едва взглянув на него той ночью, жестокое и капризное создание ощутило то, что еще никогда не испытывало. Смотрела в мужественное открытое лицо, любовалась высокой стройной фигурой, а все внутри таяло. На миг ей даже захотелось, чтобы он и правда оказался претендентом на ее руку, решившим выкрасть прямо из спальни.

О предсказании Саулин вспомнила уже потом, им и попыталась оправдаться.

Когда она помогла Мойдеру сбежать из дворца, в сердце будто образовалась пустота. Еще недавно принцесса весело смеялась, а едва парень исчез за дверью, возникло ощущение невосполнимой потери. Странно, ведь они раньше даже знакомы не были. Это стремительно возникшее чувство пугало ее. Когда же он вновь появился на пороге, душу охватило настоящее ликование. Она с трудом сдержала эмоции. Да и потом ей всегда было нелегко их сдерживать. Саулин то отталкивала его, то поддавалась слабости, смотря что побеждало в ее душе. Стоило же ему оттолкнуть в ответ, чувствовала себя глубоко несчастной.

Хуже всего становилось, когда она видела равнодушие с его стороны. В такие моменты хотелось причинить ему боль, уязвить так же больно, как это уязвляло ее. В итоге он не выдержал и решил уйти. Она даже умоляла его этого не делать, унижалась, как ни перед кем и никогда раньше. Он ушел все равно, оставив ее полностью раздавленной.

Саулин колебалась лишь минуту, затем последовала за ним. Странно, но девушка не жалела об этом даже сейчас, дрожа от холода на негостеприимном берегу. Единственное, о чем жалела – что Мойдера сейчас нет рядом. Только бы найти его… А дальше. Она давно уже решила, что лучше и вовсе не возвращаться к прежней жизни, чем вернуться туда без него. Позволить отцу найти ей мужа, чувствовать чужие руки на своем теле. После той бури эмоций, которые девушка испытала в объятиях Мойдера, она не могла представить, чтобы другой человек ласкал и целовал ее.

Сжавшись в комочек и обхватив колени руками, Саулин пыталась согреться. Это удавалось плохо, мокрая сорочка – единственный предмет, прикрывающий тело, довершал пытку. Но она не решалась снять ее. Девушке казалось, что так она станет еще более беззащитной. А потом наоборот стало жарко. Голова налилась свинцом и гудела, тело сотрясалось уже не от холода, а от горячки.

Настал момент, когда Саулин перестала что-либо соображать, полностью сдавшись болезни.

Утром, когда ормиды-рыбаки по привычке вышли к реке, их взорам предстала миниатюрная белая фигурка, распростертая на серых камнях. Обступив ее, зверо-мужчины некоторое время смотрели на мечущуюся в лихорадке девушку. Затем один из них взвалил ее на плечо и потащил в селение.

Очнулась Саулин в хижине вождя, лежащей на медвежьей шкуре. Кто-то тыкал ей в рот глиняную кружку с мерзко пахнущим варевом. Облизнув пересохшие запекшиеся губы, девушка с жадностью начала пить. Потом снова откинулась на свое ложе и отключилась.

Сознание то возвращалось, то снова уходило. Перед ней мелькали странные образы, будто рожденные в царстве Дейры. Заросшие волосами мужчины с грубыми голосами, женщина, мало отличающаяся от них, вытирающая с ее лба пот и поившая варевом. Саулин даже не знала, сколько прошло времени: несколько часов или дней.

Потом накатила такая слабость, что ей уже не хотелось ничего. Даже пить не могла, женщине приходилось едва ли не насильно заливать ей в рот жидкость. Хотелось закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Слышала тревожные голоса. Смысл слов даже понимала, но ей было все равно.

– Мне жаль, вождь, но я ничего не могу сделать. Девушка умирает. Лихорадка одержала над ней верх.

– Спаси ее! – раздалось требование. – Иначе последуешь за ней.

– Зачем она тебе, вождь? – удивилась женщина. – Хлипкая и жалкая. Она все равно не выживет в нашем мире.

– Я никогда не видел более красивого существа, – прерывисто возразил вождь. – Она будет моей…

***

Отряд, пополнившийся Мойдером и зверо-женщиной, оказался на подступах к селению ормидов к полудню. Солнце пекло немилосердно, вызывая одно лишь желание – сполоснуться в прохладной в воде и залечь где-нибудь в тени. Но расслабляться не место и не время. Это осознавали все, храня сосредоточенное напряженное молчание.

Люди застыли, вглядываясь в раскинувшееся перед ними поселение. Дома, напоминающие скорее шалаши, расположились вокруг деревянного идола бога Адилака. Или, как его привыкли называть среди простого люда – Лесного правителя. Частокола не было, да он бы и не смог защитить от здешних обитателей.

Большая часть мужчин племени, скорее всего, на охоте или рыбалке. Небольшой отряд, оставленный для охраны, состязался в рукопашной схватке. Женщины сновали между хижинами, занимаясь привычными делами. Очаг был один, разведенный неподалеку от статуи. На нем готовили все. Содержимое общего огромного котла должно потом разделиться между поселянами.

Мойдер высматривал среди женщин Саулин, но не находил. Это казалось ему тревожным признаком. Дикари ведь могли и убить ее.

– Что будем делать? – первой прервала молчание Дорайна.

– У нас есть шанс, – процедила зверо-женщина. – Большинство на охоте.

– Думаешь, это поможет? – с сомнением спросил Маниан, разглядывая десяток устрашающего вида ормидов.

Его все решили не впутывать в дело. Рана еще не окончательно зажила, хотя действие кармий оказалось поистине волшебным. Маниан уже уверенно стоял на ногах и даже без особого труда проделал весь путь. Но рисковать не стоило, хотя он и рвался в бой. Оставались только нетиры, Мойдер, Кильдер и Олвия. У всех были большие сомнения, что удастся справиться с ормидами. Если бы на их месте оказались обычные люди, никто бы даже не сомневался. Но люди-волки отличались не меньшей силой, чем нетиры.

– Все будет зависеть от решения вождя. И от того, как он отреагирует на ее появление, – проговорила Олвия, кивая на Дорайну.

Остальные непонимающе пожали плечами. Зверо-женщина так и не объяснила, что такого увидела в девушке.

– Тогда придется ждать возвращения охотников? – с неудовольствием произнес Мойдер. – Вождь ведь с ними?

– Да, наверное. Я не вижу его среди мужчин, – оглядев соревнующихся между собой ормидов, сказала Олвия. Тут же ее глаза расширились при виде вышедшего из самой большой хижины зверо-мужчины. – Похоже, мы ошибались. Это он. Кроник.

Мойдер уставился на вождя ормидов, по его спине невольно пробежал холодок. Рядом с этой горой мышц остальные зверо-люди казались щуплее Кильдера. Какая ж у него должна быть силища!

– Что, испугался? – покосился на него черноволосый.

– И не думал, – буркнул Мойдер. – Ну, что, идем тогда?

В подтверждение своей смелости он первым шагнул из-за деревьев, за ним последовали остальные.

При виде чужаков сонная жизнь племени молниеносно преобразилась. Женщина побежали к хижинам, мужчины похватались за луки. Только вождь застыл на месте, буравя недобрым взглядом пришельцев.

Даже зверо-женщина выглядела не особо уверенной, что уж говорить о Кильдере. Дорайна пока держалась за спинами нетирей, все решили, что так будет лучше. Мало ли, что плела зверо-женщина, вдруг она не угадает реакцию остальных ормидов. Маниана оставили за деревьями, но, наверняка, он тоже впечатлился.