Без Сна (ЛП) - Пайк Эприлинн - Страница 30

Я только начинаю вставать, когда чувствую покалывание в висках. Когда давление у меня в голове растёт, превращаясь в смерч внутри черепа, я знаю, что это должно быть другое видение убийства. Сжимая зубы, я сажусь на кровать и позволяю ему прийти, уже ненавидя его.

Когда видение проясняется, и я нахожусь в тенистом туннеле, меня разрывает от ужаса, насколько мне жаль, что меня здесь нет. Насколько мне жаль, что я не была собой — не была Оракулом. Что кто-то был выбран для этой работы.

Потому что, кто бы ни был жертвой в этом видении, я не собираюсь спасать его. Я собираюсь поставить его на путь опасности, чтобы приблизиться к убийце. Видение подталкивает меня вперёд, заставляя меня сделать шаг за шагом к окопу на земле в устье скругленного входа в туннель.

Я собираюсь узнать, чьей жизнью я собираюсь рискнуть, чтобы поймать монстра.

Глава 21

— Ты уверена? — спрашивает Смит, когда я звоню ему из своей спальни с включенной музыкой, чтобы скрыть звук моего безумного шепота. — Как это может быть сегодня? Он только что убил вчера!

— Я не знаю, хорошо? — прошипела я. — Но это произойдёт сегодня, и мы должны что-то сделать.

— Что ты предлагаешь? Мне кажется, что твоя мама не отпустит тебя ни с того, ни с сего.

— Я не знаю, — говорю я слишком громко. — Я как бы надеялась, что у тебя есть план. Это была твоя идея.

Наступила длинная пауза, и я слышу, как он что-то пробормотал, но я не могу разобрать слова.

— Послушай, — наконец говорит Смит. — У тебя есть камень. Как думаешь, ты сможешь самостоятельно попасть в это видение?

— Ты сказал, что это будет очень сложно.

— Будет. Ты позволишь чтобы это отпугнуло тебя?

— Нет, — возразила я, чувствуя себя странно виноватой, что он даже спрашивает. — Я просто хочу, чтобы это сработало.

— Сосредоточься. Это сложнее, чем ты когда-либо фокусировались на видении раньше.

— Я могу это сделать, — говорю я дрожащим голосом.

— Когда ты войдёшь туда, верни её как можно дальше и попытайся понять, почему, чёрт возьми, она идёт одна через туннель, хорошо?

— Поняла.

— И ты не видела никаких признаков оружия вокруг неё?

— Клары, — подчеркиваю я, — нужно дать ей имя, сохранить всё это реальное и личное… — не было ни следов ножа, ни огнестрельных ранений. Но это не обязательно означает, что у него не будет чего-то. Может быть, например, бейсбольная бита? Ты знаешь, что-то, что наносит вред, но не режет.

— Хорошо. Наверное, тебе придётся заставить её бороться с ним или бежать. Заставь её взять телефон прямо перед тем, как он придёт. Может быть, она сможет позвонить копам. Или кто-то другой услышит, как на неё нападают, чтобы они могли позвонить копам.

Я вздыхаю.

— Это блестящая идея. И копы будут в готовности после этого утра, я уверена.

— Молись усердно, чтобы так и было, — говорит Смит. — Позвони мне, если тебе нужно что-нибудь ещё, хорошо? Ты хочешь, чтобы я пошёл в туннель в реальной жизни? Просто следить за ней? За Кларой, — добавляет он.

— Может быть, но…Разве это не изменит ситуацию?

— Возможно. Что, если я попаду туда раньше?

— Я не знаю, Смит. Я не хочу всё испортить.

— Ладно. Я останусь дома. Напиши мне, когда всё будет сделано.

У меня есть три часа, прежде чем это произойдет на самом деле. Нам повезло с этим местом. На железнодорожном вокзале есть часы, размещенные повсюду вместе с расписанием маршрутов, обновлениями и тому подобное — и так я поняла, что это будет сегодня.

Я думаю, что идея Смита с телефоном, хороша. Но если убийца услышит, как она говорит по телефону, он всё равно нападет? Я чувствую, что всё сбалансировано на лезвии ножа. Один несовершенный ход, и всё пойдёт не так; или она умрёт, или мы полностью упустим эту возможность. Я не уверена, что будет хуже. Кто знает, сколько ещё людей умрёт, если я этого не сделаю?

Когда я выхожу из своей спальни, мама гремит кастрюлями на кухне, классическая ситуация которая говорит мне, что она зла. Надеюсь, не на меня.

— Мам, всё хорошо? — спрашиваю я у двери кухни. Я быстро вздыхаю, когда вижу, что она стоит на своих ногах, стоит наклонившись, чтобы взять миску, до которой ей пришлось бы тянуться из инвалидной коляски. Во рту пересохло и я едва могу поверить своим глазам.

Я моргаю.

И она снова в кресле. Слишком быстро вернулась туда. Что сейчас произошло?

Мама оглядывается на меня, а затем ставит сковородку, по которой она стучала.

— Думаю, да. — Она показывает на коридор. — Сиерра ушла.

— Сегодня? — спрашиваю я.

— О чём она думает? — бормочет мама, и я с тревогой вижу, как по её щекам пробегают слезы. Я хочу сказать ей, что это не Сиерра, что это будет ещё один подросток, но я не могу.

— Всё будет хорошо, мама, — тут же я заверяю её, хотя мне невозможно объяснить ей, почему. — Она умная, — добавляю я, — это что-то значит. — А также…Неправильный возраст, — говорю я.

— Это пока, — бормочет мама. — Но кто знает, что этот псих будет делать дальше?

Я осторожно подхожу туда, где она собирает ингредиенты для чего-то, чего я еще не понимаю; она всегда готовит от злости.

— Могу я чем-нибудь помочь? — предлагаю я, мой разум кричит, чтобы она сказала нет.

Она замирает и действительно смотрит на меня в первый раз с тех пор, как я пришла сюда. На мгновение, я боюсь, она скажет «да», и это превратится в ночь дочки-матери. И из-за этого Клара умрет.

Но она отворачивается и хватает миску, к которой она тянулась. Ту же самую, за которой она наклонялась несколько минут назад. Нет, нет, это невозможно. Это было не на самом деле. Этого не могло быть.

— Я в порядке, — говорит мама. — Мне нужно немного побить тесто. Если его все еще можно будет есть, когда я закончу, у нас будет пицца сегодня вечером.

— Звучит здорово, — говорю я, потом я выхожу из кухни и стараюсь не издавать ни звука, когда я иду по коридору.

К двери Сиерры.

Я оглядываюсь по сторонам, прежде чем затаить дыхание и повернуть ручку.

Закрыто.

Слёзы разочарования прокладывают себе путь, и мне приходится сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем я смогу их остановить. Это первый раз, когда я увидела, что она покидает дом, так же, когда я получила фотографии «Восстановления разрушенного будущего». Интересно, могу ли я взять отвертку и открутить всю ручку. Если бы Сиерра успела сказать маме, что она уходит, это, вероятно, больше, чем кофе. Наверняка её не будет не менее часа.

Клара или книга? Я медленно отдёргиваю руку.

Я верю в предзнаменования; это идёт рука об руку с тем, чтобы быть Оракулом. Отсутствие Сиерры идеальный случай, либо проникнуть в её кабинет, либо изменить видение. Но я должна выбрать.

Что вселенная пытается мне сказать? Нужна ли мне книга? Если я позволю Кларе умереть сегодня вечером, но я получаю ресурсы, которые мне нужны, чтобы спасти следующего человека, это того стоит?

Но что, если в остальной части текста нет ничего полезного? Что, если я ошибаюсь? Тогда ещё одна невинная девушка мертва, и я вернусь к исходной точке.

Я возвращаюсь в свою спальню. Сегодня вечером я пойду верным путём.

После того, как я прислушалась к прихожей, я тянусь за кулоном, который лежит в тайнике внутри матраса. Затем я сижу скрещенными ногами на полу и обкладываюсь подушками. Я держу ожерелье в своих руках и пристально смотрю на него. Оно сверкает красным, синим и фиолетовым, и, пока я продолжаю смотреть, жёлтый и оранжевый тоже появляются.

Теперь я в туннеле. Так просто, поэтому меня трясет. Я уверена, что так или иначе, мы, Оракулы, должны делать такие вещи. Это слишком легко, это может быть нашим естественным путем. Это как часть меня, пробудившаяся в первый раз, когда Смит показал мне, как войти в мои видения, и теперь я готова реализовать свой потенциал.

Но сначала Клара.

Я иду вперёд, и это похоже на восхождение на гору, но не так сложно, как раньше. Когда я приближаюсь к месту убийства, я начинаю менять сцену в своей голове. Первое, что мне нужно сделать, это выяснить, что, черт возьми, Клара Дэниелс делает в одиночестве, ночью, в тот же день, когда было совершено убийство.