Без Сна (ЛП) - Пайк Эприлинн - Страница 28

«Ты в порядке??!!!!!»

Вероятно, он просто проснулся и узнал о третьем убийстве. Теплое чувство охватывает меня. На этот раз кто-то проверяет меня. Но потом я вздыхаю и чувствую себя виноватой снова и снова. Я набираю ответ:

«Я в порядке.»

У меня нет сил, чтобы отправить что-нибудь ещё. И, видимо, у Линдена тоже. Прошло более часа, прежде чем мой телефон снова зажужжал, и я не сдвинулась ни на дюйм.

«Никто ещё не знает, кто это. Ты что-нибудь слышала?»

Я отвечаю, «нет», а потом, несмотря на плохое предчувствие, выключаю телефон. Он знает, что я жива; помимо этого, он будет жить несколько часов. Мне нужно сосредоточиться — я должна работать. Я вытаскиваю себя из своей комнаты и иду в мамин офис, чтобы привести план в действие.

— Я нехорошо себя чувствую, — говорю я, и это только наполовину ложь.

— Ты подхватила вирус в довершение всего? — спрашивает она сочувственно, хотя ее глаза тоже красные.

— Может быть, — говорю я с горечью, которую мне не нужно подделывать. — Или, может быть, просто так, — добавляю я. — Я собираюсь лечь и попытаться вздремнуть, и просто хотела вам сообщить, чтобы вы не стучали и не разбудили меня. Я встала слишком рано.

Я возвращаюсь в свою комнату и понимаю, как сложно заснуть, когда специально пытаешься это сделать. Моя комната полна мелочей, которые должны мне мешать глубоко заснуть — музыка тихо играет в наушниках, шторы раздвинуты, чтобы впустить в комнату свет, но они мешают мне заснуть. Я пытаюсь вместо этого сосредоточиться на своем дыхании, закрываю глаза и стараюсь не обращать внимание на шум, вдыхаю на десять счетов, и выдыхаю на пять. Всё время я думаю о рисунке куполообразного мира из книги Сиерры, который кажется слишком странным, чтобы быть настоящим.

Внезапно я плыву. Мои руки двигаются медленно, но на этот раз, когда я взмахиваю ими, то двигаюсь. Я чувствую поверхность намного выше себя, и я гребу ногами и руками. Я моргаю и вижу свет с тем же самым целым цветом и всё же отсутствием качества, которое имеет камень фокуса, и таким-то образом я знаю — я просто знаю — вот куда я пытаюсь добраться.

Я вырываюсь из странного воздуха или воды, и мои колени ударяются о твёрдую, плоскую поверхность. Я стою на коленях, тяжело дыша.

И когда я смотрю вверх, то понимаю, что я это сделала.

Глава 20

Я заставляю себя встать на ноги и делаю осторожный шаг вперёд. Кажется, я была права насчет дремоты и сосредоточенности, потому что я определенно здесь. Пол похож на зеркало, и он окружён огромным куполом, заполненным ряд за рядом изображениями — все играют на малой громкости, которая кажется шумом, когда они смешиваются.

Прищурившись, я фокусируюсь на одном на несколько секунд, и купол движется и вращается, приближая это изображение.

Картина полностью меня дезориентирует и заставляет упасть на колени; руками я касаюсь гладкой поверхности пола, чтобы напомнить себе, где верх, а где низ. Я чувствую себя потерянной и ощущаю головокружение.

Мне не нравится это.

Но я здесь. Что мне делать?

Я заставляю себя собраться; сажусь, вытягиваю ноги перед собой и широко расставляю пальцы на стеклянном полу.

— Пол, — говорю я себе. — Здесь пол, и теперь я не потеряю его.

Я вспоминаю о фокус-камне, и когда я наклоняю голову, вот он, висит у меня на шее. Наверное, потому, что так было, когда я заснула. Я схватила его в кулак, держась за единственную знакомую вещь в этом странном мире. Затем я оглядываюсь в бесконечную сферу изображений выше меня и выбираю одно случайным образом. Я фокусируюсь, и купол вращается и изображение останавливается передо мной.

Это девочка из школы, дома ругается с родителями. Я смотрю минутку, но если эта девушка не станет вчерашним мёртвым телом, она мне не интересна.

Смит сказал мне, что я могу легче манипулировать вещами во сне, чем в видениях. Поскольку я, наконец, сумела сохранить какой-то фокус, я решила попробовать это. Могу ли я здесь получить ответы, которые мне нужны? Смит сказал, что это все варианты возможного будущего, но как насчёт прошлого? Могу ли я увидеть и прошлое?

Я думаю о репортаже, который смотрела сегодня утром. Я представляю сцену в уме и стараюсь вспомнить каждую деталь, какую могу. Тонкая трава, пробивающаяся через снег, репортёр, стоящий в поле слякоти, заполненном десятками следов. Когда я открываю глаза, купол движется, и сцена преступления приближается ко мне.

Я подавляю чувство торжества и концентрируюсь на квадрате. Это не совсем то же самое, что смотреть новости — это не отредактировано. Репортер поправляет макияж платком, в то время, как помощник стоит рядом с кистью для пудры. Репортер кивает через мгновение, а помощник покрывает слегка покрасневший нос макияжем. Затем она делает успокаивающий вдох и возвращается к камере.

Это прошлое? Сцена выглядит по-другому.

Это бьет меня, как удар в живот.

Тело пропало.

Это не прошлое. Может быть это настоящее.

Итак, где же тело? Как бы отвечая на мой вопрос, купол движется, и мне приходится опереться на руки, чтобы снова не потерять равновесие. Ярко освещённая комната предстаёт передо мной, и я понимаю, что это морг.

Я нахожу часы, и они показывают 6:20. Вероятно, это вечер.

Я поняла. Только будущее. Ближайшее будущее, конечно, но только будущее. Не прошлое. Черт возьми! Я не могу следовать за шагами жертвы назад к убийце. Если только у меня не будет видения. Я хочу выть из-за несправедливости всего этого.

Но, может быть, я смогу узнать, кто жертва. Сцена наполняется таким количеством людей в белых халатах, которые склоняются над телом, что я не могу приблизиться, чтобы рассмотреть, и даже когда я встаю на колени и вытягиваю шею, я не вижу сквозь них.

Смит сказал, что Шелби заходила в сцены. Возможно, я тоже смогу это сделать.

Но что, если я застряну? Смит говорит об этом месте, как о песочнице для тренировок, но это должно быть что-то большее, потому что этому посвящена книга Сиерры.

И потому, что она продолжала держать это в секрете.

Я так мало знаю об этом, что, если я всё испортила?

Но потом я вспоминаю, как разговаривала с мамой.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — прошептала я себе.

Я успокаиваюсь и медленно поднимаюсь со стеклянного пола, касаясь кончиками пальцев на пол до последней секунды, чтобы убедиться, что смогу сохранить равновесие, когда я выпрямлюсь. Я смотрю на сцену передо мной, используя её, чтобы помочь мне оставаться в вертикальном положении.

Один шаг, два. Я качаюсь, но остаюсь стоять. Шум становится всё громче, когда я приближаюсь, я на самом деле перешагнула кадр в сцене, и мне кажется как будто меня накрыло теплой волной.

А потом я просто там, в морге. Когда я оглядываюсь назад, я всё ещё вижу странный, радужный свет, где бы я ни находилась, это небольшой круг, для которого я слишком велика, чтобы пролезть в него. Я хмурю брови на него и в волнении делаю шаг назад, но, как и я, круг увеличивается, и я понимаю, что я не в ловушке. Он ждёт меня.

Убедившись, что я могу вернуться, я оборачиваюсь и делаю ещё несколько шагов в морг. Мне нравится чувствовать себя в одной из сцен. Пол здесь сплошной и непрозрачный и кажется намного более настоящим, чем на плоскости позади меня.

Я сосредоточена на столе, стоящем в восьми футах от меня, и на человеке, лежащем на нём. Я полагаю, что я на самом деле не здесь, потому что ничто из этого не может повлиять на что-либо в физическом мире. Но это всё ещё немного жутко, когда мужчины и женщины странно петляют, чтобы не натолкнуться на меня. Как будто я там. Они видят меня.

Всё ещё никто не говорит со мной или не пытается остановить меня, так что я уверена, что на самом деле я невидима. Когда я достигаю стола, я разочарована тем, что лицо закрыто. Но это не видение. Может быть…

Я протягиваю руку и прикасаюсь пальцем к краю плотной белой ткани.