Девушка с Косой - "Джейд Дэвлин" - Страница 24

Ага, а я вместо этого обозвала всех чуть ли не падальщиками и, как обычно, закрылась.

Когда Мик хлопнул дверью, внутри словно что-то оборвалось. Стало пусто и холодно. Я еще успела подумать, что даже в мыслях это звучит ужасно банально, но и только.

В груди разрасталась режущая боль, и я удивилась - откуда? Связь мы еще не разорвали, только дернули каждый за свой конец до крови. Энергию я получила. Вполне хватит дожить… сколько-то. Откуда же боль?

Впрочем, скоро и эти мысли исчезли, я бессильно сползла на пол возле дивана и свернулась клубком, прикрывая солнечное сплетение ладонями. Там было больнее всего. Кажется, я плакала… кажется. Сосиска приходит греть меня, только если я плачу. Пихает лапами, тыкается носом в ухо, может даже лизнуть… если она снизошла со своих антресолей, значит, все действительно плохо.

Когда Мик вернулся - через час, или через ночь - я даже не смогла бы определить. Просто вернулся. Просто наполнил пустоту своими душевными метаниями, ворчанием, непониманием, отголосками ушедшей злости, страха… чувства вины, какого-то неправильно огромного для нашей ситуации. Он поднял меня с пола, тормошил, заворачивал в свою рубашку, потом в одеяло, что-то бурчал, то ли мысленно, то ли вслух, поил горячим чаем… а я просто потихоньку отогревалась, но сил не было даже нормально открыть глаза. Кажется, так и уснула у него на руках, а он всю ночь продолжал баюкать кокон из одеяла, в который меня упаковал.

Утро началось с требовательного мяуканья. Кошке наши трагедии и разногласия с примирениями были по барабану. Сосиска хотела жрать, и требовательно ходила взад-вперед по… ха! Не по мне! По Микаэлю.

- Это что за… - сонно пробормотал парень, щуря глаза от яркого утреннего света. - Чего это она? - недоуменно спросил он уже меня, подхватывая кошку и держа ее на вытянутых руках, будто боялся, что та сейчас взорвётся.

- Есть хочет, - я потянулась внутри кокона и с удивлением осознала, что кое-кто так и не дал мне из него выпутаться. Такое впечатление, что пресекал любые попытки и заматывал обратно. Иначе я ж себя знаю - одеяло лежало бы на полу, а я ежилась, пытаясь натянуть подушку на всю себя.

- Умное животное, - хмыкнул он, вставая, и аккуратно опуская кошку на пол. - Сразу чувствует, кто из нас способен добыть еду, - Микаэль потянулся, зевнул и пошел к холодильнику.

- Корм в пакете слева, - вздохнула я, глядя как эта черная плюшевая предательница трется об его ноги, нетерпеливо помуркивая и преданно заглядывая в глаза.

Микаэль оглянулся на меня, и на его лице мелькнуло какое-то чувство… словно бы опасения.

- Это плохая идея, кормить ценное животное такой бурдой, - ворчливо выдал он, изучив пакет с кошачьим кормом, и снова скосил на меня настороженный синий глаз. Не поняла? Он истерики ждет или чего?

- Там есть все необходимые витамины и минералы, - хмыкнула я, кутаясь в одеяло с головой и выглядывая из него, как из скворечника, - только кончиком клюва. Мне тоже было немножко не по себе. То есть, я чувствовала, что вчерашняя ссора осталась во “вчера”. Но понимала, что нам обоим необходим какой-то разговор, только вот какой?! И как его начать? Особенно если хочется, чтобы он просто снова обнял, а я бы поревела в него, и меня бы пожалели? Не за что-то конкретное, а вот просто так…

- Ты действительно веришь тому, что написано на упаковке? - Мик аккуратно отодвинул пакет подальше, а затем полез в холодильник. - Судя по составу, через пару-тройку лет такого питания у твоей кошки, как минимум, отвалились бы лапы и хвост, а ведь ты ее повязать хотела.

Парень достал сырое куриное мясо, и, пока он его строгал, Сосиска восторженно вопила и бодалась, нюхом уловив, что наконец-то и на ее улице перевернулся грузовик с мышами.

Микаэль поглядывал на нее несколько самодовольно, а потом вывалил строганину в миску и с видом победителя посмотрел на меня. Забавно, как в его глазах немой вопрос и смятение чувств прятались за демонстрацией своего превосходства.

Я подумала немного, вылезла из одеяла и как была, в одной мятой рубашке и трусиках (кто-то ночью меня еще и от джинсов избавил, хм) пошла к нему, поймала, обняла поперек груди, прижалась щекой и тихо-тихо сказала, уловив паузу между гулкими ударами его сердца:

- Ты мне очень нужен. Очень-очень нужен…

Люди, кто тут есть новенькие!))))))) не забывайте подписываться на авторов! Там на странице автора в правом верхнем углу кновочка "отслеживать";)

Нас тут двое, ежели чего;)

Часть 9

Микаэль приоткрыл рот, явно пытаясь съязвить, но вовремя передумал. И лишь чуть позже с тяжёлым вздохом, ответил:

- Знаю...

- Не-а… ты только половину знаешь. А у меня все слова куда-то растерялись…

- Ну так рассказывай те, что остались. И лучше начни с чего-нибудь простого, но непонятного, - пожал Мих плечами, взял меня на руки и вместе со мной уселся на кровать. - А то у вас ведь тут свое устройство Вселенной.

Я тихонько хмыкнула ему в грудь. Мужчины… выдал указание и сидит, довольный.

- Про устройство Вселенной мы потом разберемся, ладно? - я снизу вверх заглянула ему в глаза и в очередной раз поразилась их нереальной синеве. - Давай сначала про устройство нас с тобой…

- Подай пример, - отвёл глаза этот партизан, при этом машинально обнимая меня покрепче. Такое чувство, что ему холодно, но он боится согреться. - Вот, например, почему тебя называют такой соб… странным именем? Ирина - звучит красиво, откуда эта… Ириска?

Я быстро отвернулась, чтобы задавить подступающие к глазам слезы. Потом все же взяла себя в руки:

- Хорошо. Меня зовут Ирина, но я люблю, когда меня называют Ириска, потому что так меня называл самый лучший папа в мире. Он умер от рака, когда мне было четырнадцать.

Говорить было тяжело, хотелось спрятаться от боли, не вспоминать, не рассказывать. Но я тяжело сглотнула вязкую слюну и упрямо продолжила:

- Его могли… если не спасти, то облегчить жизнь и дать нам еще несколько лет. Но по закону он не имел права на бесплатное лечение. И на обезболивание тоже не имел права, поэтому врачи боялись дать ему морфий, их за это могли наказать. Не хотели… правила нарушать.

Наверное, он что-то понял, или голос мой слишком заметно вздрогнул, потому что Мик крепко прижал меня к себе и легонько поцеловал в висок. Помолчал… а потом тихо признался:

- А я своего отца не помню. Как и мать, в принципе. Слишком мелким меня у них выкупили.

- А хотел бы? - я осторожно повернулась и заглянула ему в лицо.

- Не знаю. Я не знаю, - он покачал головой и на секунду прикрыл глаза. - Для меня семьей стала… Мастер. А потом она погибла.

Он сказал это вроде бы спокойно, даже в глазах ничего не отразилось, а меня до косточек пробрало пустотой и отчаянием, таким… глубоким, что его нельзя даже выразить просто словами или взглядами.

Какое-то время мы сидели молча, и Микаэль машинально чуть покачивал меня в своих объятиях, словно успокаивая или… убаюкивая? А потом глухо, даже немного зло проговорил:

 - Ты ведь рискнула не просто мелким нарушением закона, ты рискнула нашими жизнями. Жизнями, понимаешь? - мотнул головой он, - Даже не задумавшись и не спросив совета, - мужчина затем уткнулся носом мне в макушку. - Да и ржа с ним, если бы просто штраф или даже тюрьма. Но дикарей даже не судят, просто убивают на месте...

- Но я этого не знала! - что-то горячее, как накипь, поднялось со дна души и едва не выплеснулось слезами. - И мы не съедали ничью душу! Наоборот - очистили и отпустили, как и положено… таким как мы?

- Никто не стал бы разбираться, - махнул рукой Мик. - Ты узнала о Мастерах меньше двух дней назад, ты еще даже не… цвирчонок в таких делах. И решила, что лучше всех все… А! ладно… - он вдруг потерял запал и снова уткнулся лицом мне в волосы, выдохнул и тихо-тихо продолжил: - Я тоже хорош. Забыл, что ты не Мастер, что ты ничего не понимаешь толком и можешь полагаться только на свои инстинкты. А они, как выяснилось, у тебя… необычные. Слишком!