Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель... - Маркин Вячеслав Алексеевич - Страница 4

Истинным патриотизмом проникнута книга. А из Индии Никитин ничего, кроме знания о далёкой стране и её людях, не привёз, потому что «... говорили, что много всяких нужных нам товаров, но оказалось, что ничего нет для нашей земли... Перец и краска дёшевы. Но возят товар морем... А пошлины высокие, и на море разбойников много». И в самом деле, не установил тверяк Афанасий Никитин торговых отношений со страной за тремя морями, но он привёз знание.

На центральной площади в старинном волжском городе Твери стоит памятник широко шагающему человеку. Ветер раздувает полы кафтана. Голова высоко поднята. Он напряжённо всматривается вдаль. Это Афанасий Никитин, решительный, смелый и любознательный ходок за три моря, один из первых русских путешественников, оставивших описание своего путешествия.

Возвращался Афанасий Никитин на родину в 1472 году через Турцию, Грузию, Чёрное море, по Днепру и Волге. И умер, не дойдя до Смоленска. Рукописные тетради его спутники передали дьяку великого князя Смоленского. «Хождение за три моря» переписали и включили в летопись.

Первопроходцы Сибири

Отряд из 50 человек добрался до Якутска, в следующем году, с началом весны, поднялся вверх по Алдану и в 100 вёрстах выше устья алданского притока Мая зазимовал среди лиственничного редколесья. От тунгуса шамана Копылов узнал, что на востоке, за высоким горным хребтом, течёт в тёплое море широкая река, он поручил Москвитину, взяв с собой 30 казаков, достичь этой реки и моря, которое тунгусы называли Лама. Соорудив плоскодонный дощаник, а потом и два струга, казаки двинулись вверх по Мае — где на вёслах, где с шестом, где с бечевой по берегу. Так за полтора месяца дошли до верховьев Маи на склонах хребта Джугджур. С них перешли волоком на верховья в другую сторону текущей реки Юдомы.

Снова построили струги, в которых плыли шесть дней, потом тащили струги один день волоком и оказались в истоках реки Ульи. Путь был тяжёлый, и, как писали казаки в своём отчёте, «кормились деревом, травою и кореньями».

Чуть больше недели они следовали вдоль реки, а когда та стала полноводней, поплыли и через пять дней достигли моря. Так, в 1639 году самый большой океан Земли был открыт с запада. На берегу жили ламуты, которых Москвитин «объясачил», для чего ему пришлось перезимовать в специально построенном остроге. Встретив изобилие рыбы во впадающих в Охотское море реках, казаки не испытывали недостатка в продовольствии и смогли заняться обследованием открытого ими побережья. Они прошли от устья Ульи на север до реки Тауя и на юг до реки Уды. Потом вернулись и в устье реки Алд омы зазимовали. Отчёт о путешествии Москвитина «со товарищи» назывался «Роспись рекам и имянам, на которой реке которые люди живут, тунгусские роды...» По существу, это было географо-этнографическое описание прибрежного района протяжённостью не менее чем 1200 км. Кроме того, что они видели сами, включил Иван Москвитин в свой отчёт рассказы аборигенов-ламутов (с ними мог объясняться толмач Семёнка Петров).

Особенно подробно описана река Охота, по имени которой назван поставленный в её устье острог, море и впоследствии первый русский портовый город на Тихом океане — Охотск.

В «росписи» Москвитина содержались самые первые сведения об Амурском крае и большой реке Амгуни (её казаки назвали Омуть), очень богатой рыбой, и об «иной реке», в которую слева впадает Амгунь. Название этой реки записано точно, именно так, как называли её жившие на ней гольды, — Амур.

Проведя два года на Охотском побережье, отряд Москвитина возвратился в Якутск по тому же пути (через Джугджур — на Алдан и Лену), каким и пришёл. С собой казаки принесли ясак, и не малый — 440 соболей. Их увёз в Москву Елисей Буза, сообщив в стольном граде о том, что дошли до берега «тёплого моря» на востоке.

Два первых воеводы, правивших совместно Якутским воеводством, основанном в 1638 году, Пётр и Матвей Головины снарядили для закрепления на реке Амуре, о которой сообщил Москвитин, большой вооружённый отряд (130 человек с одной пушкой) во главе с письменным головой Василием Поярковым.

Отряд вышел из Якутска в середине июня 1643 года и через два дня достиг устья Алдана. Потом против течения целый месяц тянули струги бечевой до реки Учур, впадающей в Алдан справа. А потом ещё медленнее тащились по порожистому Учуру и совсем уже горному его притоку Гонаму, стекающему со Станового хребта. Всего на этих реках были преодолёны 42 порога и 20 шиверов...

Тем временем настала зима. В предгорьях Станового хребта («Камня», как называли казаки всякие горы) построили зимовье и вырыли землянки для 40 человек, оставшихся до весны. Сам же Поярков, взяв с собой 90 казаков, пошёл дальше. На лыжах с нартами перевалили они Становой хребет и вышли на текущую на юг Зею, скованную льдом. Пока не взломало лёд, казаки сколачивали струги, а весной спустились на них по реке, которая, как предполагали, выведет к Амуру.

Оставленные зимовать у северного склона хребта должны были весной спуститься к Пояркову, но что-то задерживались. Пока их не было, отряд встретился на Зее с местными жителями — бородатыми даурами, которые поначалу взялись снабжать русских пришельцев продовольствием, но потом вдруг перестали. Начавшие голодать казаки попытались силой взять у дауров продукты, но в завязавшемся сражении потеряли десять человек убитыми и отступили. Пришлось кормиться кореньями да сосновой корой. От голода и цинги умерли ещё сорок человек. Когда, наконец, пришли зимовавшие на севере, из девяноста человек, ушедших с Поярковым, оставалось только тридцать.

Погрузившись на струги, они поплыли вниз по Зее и довольно скоро оказались на широкой реке, которая и была Амуром. Так, в 1644 году эта величайшая река Северной Азии была открыта русскими.

Три недели плыли по течению до впадения в Амур другой большой реки — Сунгари. На стрелке остановились, но Поярков послал группу из 25 человек разведать, далеко ли до моря. Вернулись только двое, остальные погибли в бою с аборигенами. С оставшимися казаками Поярков продолжил путь вниз по Амуру.

Через месяц они достигли места, где река разливалась, как море, так что не видно было берегов из-за множества островов в русле. На одном из них перезимовали, добывая пропитание охотой, ловлей рыбы и собиранием съедобных кореньев. На самом же деле казаки вышли в широкий залив — Амурский лиман, соединявший реку с океаном. До середины лета держался в нём лёд, пришлось дожидаться, пока его унесёт в море.

Жившие на амурских берегах гиляки (нивхи) рассказали русским, что из устья Амура можно доплыть до очень большого острова, берег которого впереди виден. То был Сахалин, первооткрывателем которого с запада в 1645 году и стал, таким образом, Василий Данилович Поярков. Правда, он на острове не побывал, а только видел издалека.

Уже начиналась осень, когда на своих плоскодонных стругах отряд Пояркова, быстро миновав пролив между Сахалином и материком, вышел в Охотское море. Несколько недель не пригодные для морского плавания судёнышки швыряло по волнам сурового моря, пока не выбросило на берег, разбив в щепы. Люди побрели по берегу и счастливо наткнулись на зимовье, построенное в устье реки Улья шесть лет назад Иваном Москвитиным. Не дождавшись конца зимы, изголодавшиеся казаки пошли на лыжах через дикий хребет Джугджур и добрались до верховьев реки Маи, которая, как они знали, текла в Алдан, впадающий в Лену.