Генератор Кошмаров (СИ) - Шторм Максим - Страница 65

Что-то произошло с миром, подумал юноша. С Хеллвилом. С нами. С нашей жизнью. Он не мог дать внятного объяснения, почему сегодня взошла полная луна, загадочно поблескивающая ярким серебряным диском, когда плотная завеса чёрных туч трещала по швам и расползалась в разные стороны, давая возможность увидеть это зримое попрание всех известных законов физики. Он не знал, как это произошло, и что это значит. Он не знал, кто взмахнул волшебной палочкой и заставил измениться основу и суть мироздания. Кто остановил недоумённо застывшие на небе тучи, кто заставил сойти с ума потерявший всяческую ориентацию ветер… Алан не мог ответить, что случилось с природой и временем.

Сначала оборвалась сотовая связь, потом остановились тучи, ветер забыл, в какую сторону следует дуть, взошла луна, и, наконец, семь минут назад умерло время. Стрелки на наручных часах Алана замерли на отметке семь часов девятнадцать минут. Он не питал ни малейших иллюзий, что все эти несчастья лишь результат случайных совпадений и обрушились исключительно на него одного. По всему городу происходило тоже самое. Отказывали мобильные телефоны, останавливались часы, небо давило на психику, страх обволакивал сознание. Наводнивший город заунывный собачий вой, заставивший бы удавиться от зависти и коллективный хор профессиональных баньши, утих всего несколько минут назад. Пока Алан шагал по опустевшим улицам, он видел, как крысы, пища от ужаса, несколько раз перебегали ему дорогу. Один раз наперегонки с крысами мчалась большая серая кошка, не обращая на своих исконных врагов никакого внимания. Определённо, город сходил с ума.

А что, если сойдут с ума и его жители, подумал Алан, продолжая глядеть на мигающие переливающимися гирляндами огромные цирковые шатры. Что, если мы все превратимся в клоунов, паяцев, дураков? В кого бы превратился я? Кем бы стала Шелли? Дядя Фред? Дейзи?.. И что делать, если это и впрямь произойдёт? Изменимся ли мы только внешне, или и наш разум претерпит необратимые искажения? Блейз поджал губы. М-да, от таких мыслей и безо всяких внешних воздействий свихнуться можно.

Алан не боялся. Он вообще не боялся никого и ничего, кроме… Кроме, разве что той минуты, когда вся правда всплывёт на поверхность. Он и боялся этого мига и не было у него большего желания, чтобы этот час побыстрее наступил. Он просто устал. Дико и чудовищно устал. Блейз знал, что сможет выдержать и больше. Если понадобится, он будет терпеть всю жизнь. Но и он хотел жить. Жить, а не имитировать состояние жизни. Не жалко мимикрировать, а улыбаться от всей души…

Что-то подсказывало ему, что в самом ближайшем будущем всё разрешится. Если уж мир начал лететь в тартарары, то будь, что будет. А почему бы и нет? Он был готов к этому. Готов раскрыть свои карты. Всю жизнь он играл в тёмную, пряча козырного туза в рукаве. И подходит время заканчивать. Невозможно всё время пудрить мозги. Вот жаль только, что Джокер не у него.

Но для начала он должен отыскать мальчиков. Внутреннее, обострившееся сверх всякой меры чутьё подсказывало Блейзу, что исчезнувшие дети находятся внизу, в бездонных недрах цирка. И ещё Алану казалось, что он знает, почему при всей своей дотошности Энди Тёрнер не смог отыскать Тони с Грегом.

Это может быть опасным делом, подумал Алан, спускаясь в долину. Если его предположения окажутся правдой, то придётся живо вспоминать всё «гарвардское». Алана грела мысль, что, по крайней мере, Шелли находится в безопасности под сводами полицейского департамента Хеллвила. Тёрнер - хороший парень и не даст её в обиду. И уж точно не позволит его неугомонной сестрёнке совершать поступки, от которых впору за сердце хвататься. Наверно, Энди всё-таки питает к ней ОСОБЫЕ чувства. Он так смотрит на Шейлу… Алану был прекрасно знаком этот взгляд. Так что Шелли под надёжным крылышком. За дядю Фреда юноша переживал гораздо меньше. Уж Фредерику де Фесу точно хватит ума не высовываться, пока не будет окончательно ясно, что к чему!

А Дейзи… Дейзи будет при любом раскладе ждать его. Со щитом или на щите.

Последние метры Алан прыгал, как горный козёл, пока не приземлился на ровную, за неделю вытоптанную до состояния заасфальтированной площадки землю. Руки он так и не вынимал из карманов кожаной, сливающейся с сумерками курткой. Сумерки, подумал Алан. Они ничуть не изменились. Словно поздний вечер навсегда застолбил себе место, упорно не желая уступать его наступающей ночи. Время умерло. И сумерки навсегда остались единоправными властителями замершего вечера… Алан невольно поёжился.

И тогда он услышал первый крик.

Глава 15

Крик доносился из недр главного циркового шатра, опутанного километрами гирлянд, мигающих сотнями разноцветных лампочек-светлячков в застывшем мраке позднего осеннего вечера. Затем ушей Алана достиг ещё один крик. И ещё. Окрепнув, крики смешались в один сплочённый пронзительный ор, исполненный первобытного ужаса и подкрашенный чёрными красками панического страха. Потом стихла музыка. ТАМ происходит что-то на редкость дерьмовое, подумал Алан, и поздравил себя с догадливостью. Молодец, дружок, любой другой на твоём месте решил бы, что восторженные зрители громко чествуют артистов и радостными воплями выражают безмерную благодарность! А как же!

Неутихающие крики набирали силу, распирая парусиновые стены гигантской палатки. Алан, не вынимая рук из карманов, чуть наклонив голову, не торопясь, приближался к источнику непонятного голосового сумасшествия. Он был в десятке метров от злополучного шатра, когда откинув закрывающий главный вход полог, наружу, как горошины из стручка посыпались первые, встреченные им на территории цирка люди. Они мчались, не переставая кричать, и не разбирая дороги. Алану показалось, что его никто даже и не заметил. Он словно врос в зёмлю. Не хотелось бы, чтобы в сводящем с ума ужасе мечущаяся толпа сбила с ног и втоптала в грязь.

Из шатра выскакивали всё новые и новые люди. И все бежали, не видя его и не обращая ни на что внимания. Расширенные от непонятного страха глаза, трясущиеся подбородки, искажённые в крике рты, текущие по щекам слёзы, волна живого всепоглощающего безумия, накрывшего с головой потерявших всякий рассудок перепуганных людей. Хаос. Крах человеческого разума. Так даже самые достойные из нас превращаются в стадо, тоскливо подумал Алан, не сдвигаясь с места. Он слегка поворачивал корпус, избегая прямых столкновений с пробегающими мимо него припозднившимися посетителями цирка-шапито. Для всех этих людей его не существовало. Он был не такой, как они. Он не бежал вместе со всеми. И поэтому его в воцарившемся господстве тотальной паники никто не видел.

Несколько раз его чувствительно задели локтями, и единожды он сместился вправо на один шаг, чтобы пропустить стремительно несущегося прямо на него толстого дядьку в развивающемся плаще и чудом держащейся на голове шляпе. Толстяк пролетел мимо Алана, тихонько подвывая от ужаса. Глаза его остекленели и не моргали, с губ, в перерыве между воем, срывался какой-то невнятный шёпот. Бедолага пытается читать Отче наш, понял Алан, не отрывая сосредоточенного взгляда от исторгнувшего едва ли не спятивших от страха людей весело переливающегося безобидными огоньками шатра.

Спустя некоторые секунды, растянувшиеся для Алана на часы, поток бегущих иссяк. Люди стремглав покидали долину, стремясь как можно быстрее оказаться подальше от этого места. От того, что их так напугало. Постепенно крики и причитания за спиной Блейза поутихли, а затем и вовсе исчезли. Он остался совершенно один. От окружившей его непривычной тишины зазвенело в левом ухе. Алан потёр подбородок и двинулся вперёд.

Во всей этой ситуации больше всего ему не понравилось, что вместе с жителями Хеллвила со всех ног улепётывали и многие циркачи, совершено наплевательски отнесясь к своим непосредственным обязанностям. Акробаты, жонглёры, дрессировщики, техническая обслуга… Совсем дело худо. Если уж сами артисты не в силах совладать с тем, что произошло внутри шатра и погрузило зрителей в безумие, то трудно представить, с чем ему сейчас придётся встретиться лицом к лицу.