Группа Брэда (СИ) - Румянцев Александр Анатольевич - Страница 33

Игрушечный, другого слова не подберёшь, локомотивчик бодро подтянул десяток антикварных вагончиков к перрону вокзала, явно сохранившегося ещё с времён освоения паровой тяги, бодро свистнул, оповещая мир, что и на этот раз ему удалось выжить, а потом замер в ожидании нового подвига борьбы со старинной колеёй.

Гревер вышел на перрон, огляделся в поисках такси, и скептически хмыкнул, разглядев за рулём стоящей на привокзальной площади машины водителя, по важности осанки превосходящего былого английского лорда.

Тот царственно вышел навстречу, едва только Гревер приблизился к его, стилизованной под древность, колеснице, и услужливо распахнул дверцу.

— Прошу! — наклонил голову в вежливом приветствии.

— Благодарю! — столь же чопорно отыграл Гревер, проникая внутрь предложенного раритета. — Если не затруднит, доставьте меня, пожалуйста, вот по этому адресу! — передал водителю визитную карточку.

— Разумеется, сэр! — ответил тот, окинув взглядом кусочек пластика. — Это немного за городом, но уверяю вас, дорога вас не затруднит.

Это оказалось чистой правдой, и уже довольно скоро Гревер ожидал на проходной фирмы, пока охрана сверится с заявкой, по которой он сюда явился.

Минуту спустя в дверях появился вежливый служащий, извинился за небольшую задержку, и, предложив следовать за собой, отвёл Гревера в приёмную директора. Секретарь вежливо поинтересовался, назначена ли ему встреча, потом сверился со списком посетителей, и только после этого отправился на доклад к шефу.

«Весь город знает, что у шефа ревнивая жена! — проводил его взглядом Гревер. — Весь город знает, что шефу это не очень нравится, но секретарей он вынужден нанимать только мужского пола. Вернусь домой, вставлю Юджину пару неприятных вопросов: он вообще понимает разницу между секретарём-референтом, и шкафом из спецназа? Кого он сюда поставил! Надо быть безглазым идиотом, чтобы не понять: это не секретарь — охранник очень серьёзного назначения. Зачем нам привлекать ненужное внимание к этому факту, на фирме, занимающейся сугубо гражданской тематикой?».

«Шкаф» тем временем вернулся в приёмную, и сообщил: — «Прошу, директор ждёт вас!».

Войдя, Гревер подождал, пока закроется дверь, и молча протянул хозяину кабинета небольшой жетон. Тот положил его на статуэтку, украшавшую край рабочего стола, дождался результата, кивнул.

— Всё в порядке, мистер Коллинз, вход там! — указал на дальний угол кабинета.

— Благодарю! — ответил Гревер, забирая жетон. — Не хочу показаться назойливым, но меня инструктировали просить, на время моего пребывания, никого не принимать.

— Разумеется! — усмехнулся тот. — Меня тоже инструктировали на этот счёт.

— Да, и вот ещё что! — вспомнил Гревер. — Попросите секретаря подготовить архив видеонаблюдения со всех камер за последние две недели.

— Будете смотреть здесь?

— Нет, он нужен в головном офисе.

Введённая на фирме система безопасности, исключала дистанционный выход на каналы наблюдения, а просматривать записи на месте, не было ни времени, ни желания.

— Боюсь, вам придётся немного подождать. — Проинформировал директор

— Скорее, придётся ждать архиву! — усмехнулся Гревер. — Вряд ли я вернусь очень быстро.

Тоннель, по которому он шёл, имел шумозащитное покрытие, создававшее необычное ощущение движения в глубоком вакууме. В конце Греверу снова пришлось воспользоваться жетоном, и только после этого он попал в собственно лабораторию, отделённую от комплекса толстым слоем скальной породы.

Здесь был другой мир, который можно было назвать художественным беспорядком изысканий, затянувшим в свою орбиту полтора десятка людей, давно отрёкшихся от мира всего. Назвать их детьми, язык у Гревера не поворачивался, взрослыми назвать, тот же язык не поворачивался тем более.

Гревер знал, Дилайдед собирал команду по всему миру, тщательно отбирая сумасшедших гениев, которых гении не сумасшедшие считать за учёных отказывались категорически. Надо признать, в девяти из десяти случаев они были правы, потому что это нормальное соотношение гениальности, непонятой остальными, и простой дурости, возомнившей себя гениальной.

Первыми, кого он встретил, была не замечающая никого пара исследователей, яростно дискутирующая, но пока ещё не дерущаяся планшетами, над которыми оба страстно жестикулировали. Впечатление, разумеется, обманчивое — драться здесь могли лишь словестно и по делу, но человек неподготовленный вполне мог воспринять ситуацию именно так. На вопрос о Раджи они ответили не сразу, потому что какое-то время соображали, откуда взялся вопрошающий тип, и только потом вспомнили, куда его надо посылать.

Именно туда Гревер и отправился.

— А-а, Ирвин! — обернулся, тронутый на ходу за плечо, руководитель лаборатории. — Опять будете выбивать из меня признание, когда мы, наконец, дадим результат?

— Раджи, вы же знаете, я был бы рад этого не делать! — миролюбиво проговорил Гревер. — Я вообще предпочёл бы только смотреть, чем вы здесь развлекаетесь! Но ведь я тоже человек подневольный, и там, наверху, со мной периодически проделывают то же самое, правда гораздо чаще, и намного жёстче.

— Сочувствую! — хмыкнул Раджи. — Но пока ничем не могу помочь! Слушайте, какого чёрта вы убрали нас из нормальной лаборатории, и сунули в эту нору, с кастрированными возможностями.

— А что нам оставалось делать? — вздохнул Гревер. — Не вы ли спустили с поводка свору, из-за которой добрая половина моих людей превратилась в фарш, а другая вылетела из лаборатории, как пробка из бутылки? Я ещё удивляюсь, как они, в той панике, скафандры надеть не забыли!

— Да! — согласился Раджи. — Это была ошибка. Грубая, и — глупая. Я потом объяснил своим, что не стоило проводить такой эксперимент без должной подготовки. Но мы же купировали ситуацию!

— В самом деле? — посмотрел ему в глаза Гревер.

— Ну не совсем... — смутился Раджи. — Но работать-то можно было!

— Друг мой! — терпеливо проговорил Гревер. — Вот здесь вы можете работать в полностью автономном режиме, если забыть, что его, между прочим, обеспечивает большое количество людей, представления не имеющих о вашем существовании. А там, без обеспечивающего персонала, ваша автономия закончилась бы непозволительно быстро. Ваши же люди сделали всё, чтобы мы долго ещё не смогли подобрать кандидатов, готовых обеспечивать научные игры. Надеюсь, это понятно?

— Не совсем... но в любом случае, думаю, спор бесполезен, раз уж мы всё равно здесь.

— И каковы результаты здесь?

— Есть интересные подвижки, есть даже неплохой промежуточный результат, но...

— Вам не хватает денег?

— Денег? — удивился Раджи. — А при чём здесь деньги?

— Слава богу, хоть с этим всё в порядке! — «облегчённо» вздохнул Гревер.

— Материала нам не хватает! — веско продолжил Раджи. — Вот в чём проблема! Того, что успели вывезти, не хватает для наращивания критической массы. А без неё сложно обеспечить настоящий прорыв.

— Раджи, вы меня убиваете такими заявлениями! — сокрушенно проговорил Гревер. — Можете поверить, сейчас, по ряду не зависящих от нас причин, мы не в состоянии устранить этот недостаток.

— Плохо! — скривился Раджи. — Очень плохо! А когда это можно будет исправить?

— Ох, не знаю! — качнул головой Гревер. — Всё настолько осложнилось, что нельзя даже примерные сроки назвать. И начальство очень нервничает... Слушайте, делайте что угодно, и как угодно, но выдайте результат на том, что имеете. И по возможности скорее, потому что у начальства, в самом деле, может кончиться терпение. Оно, кстати, почти уже лопнуло. Если так пойдёт дальше, вас просто лишат финансирования, на том дело и закроется.

— Как это? — встревожился Раджи. — Этого нельзя допустить! У нас ведь есть серьёзное продвижение! Нет, ни в коем случае нельзя этого допустить!

— Понимаю! — согласился Гревер. — И изо всех сил стараюсь оттянуть возможность такого развития событий, но поймите и меня, мои возможности тоже не безграничны!