Группа Брэда (СИ) - Румянцев Александр Анатольевич - Страница 17

ГРУППА

Окончательно взбесившаяся голова кружилась, шаталась, и пыталась идти, кажется, во все стороны сразу. Брэд терпеть не мог это состояние, наступавшее после выхода корабля из гиперпространства.

В мире ничего не происходит без последствий, ибо так он устроен: всегда и за всё приходится платить. А иногда и расплачиваться. За возможность пробивать дыры в пространстве, кому-то приходится расплачиваться, элементарной невозможностью пережить маленький промежуток времени. Кому-то — обязанностью пережить совсем не маленький период жуткого состояния организма, по сравнению с которым дикое похмелье — наслаждение прямо-таки райское.

Первые были в самом начале, и очень недолго, пока не выяснилась генетическая особенность организма, вторыми были все остальные, и это не нравилось никому. А кому понравится состояние дурноты, пусть и разной степени тяжести, неизбежно следовавшей за скачком в пространстве, физику которого вообще мало кто понимал.

Брэд вывалился из защитной капсулы, сел на унитаз, и долго боролся с позывами насмерть перепугать сантехническое чудо рвотным рефлексом. В конце концов, ему удалось победить, и унитаз остался нетронутым. Когда опасность миновала, Брэд с трудом поднялся, и влез под ледяной душ, чтобы испытать наслаждение куска железа, прыгающего между молотом и наковальней. Эта пытка тоже завершилась победой, и голова кое-как вернулась в состояние «хомо» мыслящего. Не очень ещё хорошо, но теперь хотя бы можно было плюхнуться на постель, чтобы какое-то время чувствовать себя выжатой тряпкой, до которой никому нет дела.

«Хоть бы какая-нибудь тварь догадалась придумать средство от этой пытки! — опустошённо думал он, наслаждаясь разливающимся по телу блаженством покоя. — Ну, хоть наркотик какой-нибудь безобидный. Нормальное обезболивание перед тоннелем пробовали. Вроде как на входе было ещё ничего. Зато после выхода — вспоминать не хочется. Без всего этого жить тоже можно, только сил, чтобы жить, уже не остаётся. Вот у Ганки силы остаются, она теперь наверняка нагрузки жмёт на тренажёрах, чтобы ломоту из мышц выгнать, а мне об этом и подумать страшно. Какой идиот запустил нелепый миф, будто мужики сильнее женщин? На самом деле они и сильнее, и выносливее, а мы просто умеем поднимать тяжести, вот и всё преимущество. Надо вставать, надо идти, надо, чёрт возьми, работать... а как не хочется! Лежать, и ни о чём не думать, вот сейчас высшее наслаждение!».

Он нехотя встал, натянул свежий комбинезон, проверил, всё ли на месте, и не расстёгнуто ли где-нибудь, что-нибудь? Глубоко вдохнул, выдохнул, почувствовал себя кое-как готовым к работе, и не так чтобы очень уж сильно помятым.

«В ходовой, или тренажёрный? — думал, выходя из каюты. — Если всё нормально, Ганка уже в тренажёрном, если нет — ещё в ходовом. Как она умудряется это выдерживать, уму непостижимо. Её исследовать надо, может, кому и удастся найти защиту от этой подлости гиперпространства?».

Ганка на самом деле была в тренажёрном отсеке, и работала без скидок, обильным потом вышибая из тела дурь, и хмарь перехода. Брэд остановился на пороге, и какое-то время стоял так, наблюдая изумительное зрелище. Потом стоять надоело, и он, не оставляя прежнего занятия, присел на соседний тренажёр.

— Вместо того чтобы глазеть, — расстёгивая ремни на руках, запыхавшись проговорила Ганка, — лучше бы размялся после капсулы — помогает, не знаешь как.

— Не знаю! — согласился Брэд. — И узнавать не хочу, и так чувствую себя неудачно прошедшим камнедробилку. Я лучше на тебя полюбуюсь, хоть какая-то, да отрада.

— А-а! — протянула она. — Ну, любуйся, поднимай тестостерон. Только смотри, чтобы не зашкалил.

— После капсулы-то? — усмехнулся Брэд. — Слушай, я вот давно хотел спросить, а какого чёрта тебя, с такой-то фигурой, в наш гадюшник занесло? Нет, правда? Тебя на подиум, наряды демонстрировать — с руками оторвали бы. Знаменитостью б была, в лучах славы бы купалась, с таким телом — есть чем гордиться. А здесь только одна слава — тупой солдафон, и всё. Дальше — полное забвение.

— Ни черта ты, Лидер, не понимаешь! — рассмеялась Ганка польщённо. — Гордиться телом, это неплохо, но стоит ли ради этого гробить короткую жизнь? На подиуме в лучах купаются те, кто тряпки на вешалки вешают. На те, — пояснила, в ответ на недоуменный взгляд, — которые в тряпках гордо вышагивают, полагая, что кто-то смотрит именно на них. Не понимают, что множественность неизбежно сливается серую массу, расцвеченную красками шмотья. И радуются популярности, которой нет практически ни у одной. Ну, может у одной и есть, а остальные мимо пролетают. А я не вешалка — личность, и здесь на своём месте, к тому же — единственная на подиуме, и даже ты это разглядел.

— Ну, уж бараном-то меня не считай! — смутился Брэд. — Давно разглядел!

— А чего тогда руку и сердце не предлагаешь?

— Руку? — повторил Брэд задумчиво. — Моя рука всегда в твоём распоряжении, ты же знаешь, а сердце... При нашей работе надо быть садистом, чтобы предложить женщине сердце, и обречь её на постоянное ожидание неизбежного вдовства. Поэтому я и бессердечен, поэтому и предложить мне нечего.

— Ну ладно! — смилостивилась она. — Так уж и быть — прощаю. Кстати, чего это остальные не подтягиваются, унитазы, что ли, зачищают?

— Не дождёшься! — возразил появившийся в отсеке Иржи. — Хотя и было очень близко, как обычно. А что, Лидер отказывается на тебе жениться?

— Правда ведь сволочь? — кивнула Ганка.

— Я этого не говорил! — быстро произнёс Иржи. — А может, меня возьмёшь?

— А чего! — оценивающе посмотрела она. — Мужик видный, девки обзавидуются, есть над чем поразмыслить!

— Опять зубоскальство! — скривился Энзо, выглядывая из-за спины Иржи. — Каждый раз одно и то же. А мне, после этого гадского перехода, даже и шутить не хочется. Кстати, красавица, не пора ли тебе в ходовую?

— Пора! — согласилась Ганка. — А то сейчас Дэн явится, и здесь вообще протолкнуться будет негде.

— Не явится! — пропуская её, успокоил Энзо. — Он прямиком в инженерный двинулся.

— Что-то случилось? — насторожился Брэд.

— Нет! — мотнул головой Энзо. — Всё нормально. Просто решил, что корабль незнакомый, как будет себя чувствовать после перехода, неизвестно, вот и не стал искушать судьбу.

— Это правильно! — одобрил Брэд. — Вы-то как себя чувствуете? Я обязан спросить! — ответил на осуждающие взгляды. — Служба такая. Ну, так как?

— Докладываю! — вытянулся Энзо. — Группа, — он покосился на Иржи, — группа, в полном составе, готова к полноценной работе.

— Вольно! — усмехнулся Брэд. — А теперь — нормальным языком.

— А нормальным языком — ничего экстраординарного, обычное в таких случаях состояние.

— Иржи, в твоей епархии как? — поинтересовался Брэд.

— Я ещё не смотрел, но думаю, там ничего не изменилось, ты же знаешь, мои игрушки и не на такое рассчитаны.

— Это — да! — согласился Брэд. — Но всё-таки проверь.

-Уже иду.

— Ну что, господин Удав номер Два? — без тени улыбки посмотрел Брэд, когда они остались вдвоём. — Похоже, шутки кончились?

— Шутки, Удав Один, кончились ещё в том кабачке. — Столь же серьёзно ответил Энзо. — И судя по тому, что мы теперь знаем, кончились надолго, если не навсегда.

— Координатор обещал прикрытие с самого верха! — напомнил Брэд.

— И ты этому веришь?

— Хотелось бы...

— Прости, Брэди, но, по-моему, ты дурак даже больший, чем я думал.

— Знаю! — вздохнул Брэд. — Но помечтать-то хочется.

— Когда будем сидеть в соседних камерах, намечтаемся вдоволь.

— А вот на это не надейся! — без тени юмора ответил Брэд. — Обойдёмся без камер — сгинем в пространстве, так же, как и прошлая группа.

— Если подставимся!

— Да, подставляться не стоит! — согласился Брэд. — И ребят наших подставлять не стоит, если сильно прижмёт.

— Ты о чём?

— Чует моё сердце, в конце концов, объявится необходимость укоротить кого-то на голову. Тогда не артачься — принимай группу, чужой Лидер вам ни к чему.