Операция «Вурдалак» - Черкасов tm Дмитрий - Страница 17

• Предыдущая
• 17/91
• Следующая

Весь бой занял меньше пяти минут, хотя каждый его участник прожил за это время целую жизнь. Как только заглохли ответные выстрелы, люди Самойлова вошли в поселок. Из семи хижин целой осталась одна, да еще небольшой сарай, стоящий особняком недалеко от колодца. Кругом валялись изуродованные тела убитых наемников, оторванные взрывами конечности и головы. Смерть редко выглядит красиво. На войне – это грязь, кровавое месиво, которое у новичков вызывает тошноту, а у ветеранов – холодное безразличие.

В ходе боя погибли три офицера спецназа: попавший в ловушку капитан Един, зарезанный Хантером лейтенант Осипов и поймавший грудью автоматную очередь старший лейтенант Осокин. Убитых американцев оказалось двадцать три человека.

Была и еще одна потеря – проводник. На него выскочил один из наемников. Узнав эту новость, Самойлов скривился: хоть и будет на совести подполковника одной жертвой меньше, но без проводника можно вляпаться в неприятную историю и потерять не только товарищей, но и собственную голову.

– Если есть живые, одного – ко мне, остальных – в расход! – приказал Самойлов.

Прозвучали еще два выстрела.

– Юрий Палыч, а этого вообще не зацепило, только контузило. Куда его?

– Привяжите к столбу. И найдите мне эти чертовы контейнеры.

Офицеры принялись разгребать руины, оставшиеся от некогда добротных глиняных хижин. Но все было тщетно – контейнеров нигде не было.

Подполковник посмотрел на часы:

– Через полчаса рассвет. Прекратить поиски. Всем привести себя в порядок.

До рассвета решили перекусить и отдохнуть перед долгой дорогой к дому. Если, конечно, при дневном свете они все-таки найдут то, за чем пришли сюда.

Рассвело так же быстро, как накануне стемнело. Невысокие горы на востоке окрасились в нежно-розовые тона и в слегка дрожащем, прозрачном утреннем воздухе стали сказочно красивыми и волнующими. С восходом солнца окрестности постепенно заполнились десятками звуков.

В свете нового дня ночная кровавая бойня казалась ужасным сном, а валяющиеся кругом доказательства ее выглядели издевательством над природой.

После того как перерыли весь поселок, но контейнеров так и не нашли, Самойлов подошел к привязанному к столбу Хантеру. Нужно было спешить: скоро от жары трупы начнут разлагаться и из-за удушливого запаха в поселке невозможно будет находиться.

– Володя, – обратился он к капитану, – приведи его в чувство.

Капитан открыл индивидуальную аптечку и провел перед носом Хантера капсулой с нашатырным спиртом. Сержант дернулся и открыл глаза.

– Ты меня слышишь? – спросил по-английски Самойлов.

Сержант кивнул и скривился отрезкой боли в затылке. К говорившим подошел Кириллов:

– Слушай, командир, а ведь это тот самый гад, который Осипова зарезал. Не успел я его пришить: резвым, сволочь, оказался. И шум пришлось из-за него поднимать, а то бы всех еще спящими перерезали.

– Не оправдывайся, – отрезал Самойлов. – За такую операцию нас всех надо гнать из спецназа к долбанной матери.

Кириллов нахмурился и отошел в сторону. Командир снова обратился к Хантеру:

– Где три металлических контейнера, которые ваша группа отбила вчера у партизан?

Американец поднял на подполковника тяжелый взгляд и спросил:

– Что вы со мной сделаете?

– Если ответишь нам правду, пойдешь на все четыре стороны.

Сержант криво усмехнулся. В таких случаях свидетелей не оставляют, и Хантер действительно пойдет на все четыре стороны, но только сразу и по отдельности: каждая часть тела – в свою, как совсем недавно это проделал с его помощью вождь племени.

– Вы принимаете меня за идиота? – прохрипел сержант.

Самойлов кивнул и, решив не ломать более комедию, холодно произнес:

– Уйти из жизни тоже можно по-разному.

Хантер хотел жить, но понимал, что это уже невозможно, а потому необходимо сделать выбор: умереть легко и быстро либо долго и мучительно.

– Контейнеры находились в той хижине, – сказал он, показав глазами на развалины.

– Там ничего нет, мы все перерыли, – возразил подполковник. – У тебя только один шанс – рассказать нам все как есть.

– Я говорю правду. Я сам вчера вечером положил контейнеры в хижину.

– Значит, их кто-то переложил после тебя. Нехорошо, если ты будешь страдать из-за других. Правда?

Несмотря на наступающую жару сержант покрылся липким холодным потом. К подполковнику снова подошел Кириллов. Хантер ничего не понял из их разговора, но от недобрых взглядов русских офицеров ему стало совсем тоскливо.

На человеческом теле существует несколько болевых точек, при воздействии на которые можно отправить кого угодно на тот свет – либо очень быстро, либо очень медленно. Номера болевых точек строго соответствовали силе воздействия через них на организм. Кириллов знал десять основных приемов и хорошо владел ими. Он вплотную приблизился к сержанту и надрезал ему сухожилие на руке. Хантер чуть дернулся и лишь скривился.

– О-о, ты крепкий парень, – похвалил капитан и тут же перешел к следующей фазе дознания.

На этом этапе у Хантера вылезли из орбит глаза, он затрясся мелкой дрожью, из ушей и носа пошла кровь. Когда он очнулся, то умоляюще посмотрел на врага и, захлебываясь собственной кровью, простонал:

– Я ничего больше не знаю… Лучше пристрелите…

– Нет, родной, – прошипел Кириллов. – Оказывается, ты еще тот гусь. Парня нашего зарезал – это полбеды, война есть война, и тут мы все равны. Но наш проводник видел и перед тем, как отправиться на тот свет, рассказал, как ты пытал безоружного вождя племени. А это, парень, уже садизм. Мы, конечно, могли бы облегчить твою участь и вколоть тебе хорошую дозу наркотиков, но ты не заслужил легкой смерти.

– Кончай его, Санек, – махнул рукой Самойлов.

– Есть, товарищ подполковник.

– Ну вот, одной сволочью стало меньше. Как жил – так и сдох.

Тем временем поиски контейнеров продолжались.

– Товарищ подполковник, идите сюда, – послышался голос стоявшего у колодца офицера. – Смотрите…

Он посветил фонариком. На дне колодца что-то блеснуло.

– Ну, капитан, с нас причитается. Лезь, мы подстрахуем.

Через десять минут три контейнера были подняты на поверхность. В колодец их опустил командир морских пехотинцев. Он знал, что эти ящички на вес золота, а потому не очень доверял своим рейнджерам. А может быть, он тоже чувствовал неладное, как и сержант Хантер и многие другие этой ночью, и решил подстраховаться.

– Носорог, я Гепард. Прием.

– Носорог на связи. Прием.

– Объект замечен в квадрате «5». Движется в сторону границы с Мозамбиком.

– Понял тебя, Гепард. Объект замечен в квадрате «5». Движется в сторону границы с Мозамбиком. Конец связи.

Офицер вышел из помещения связи и направился к лифту. Он был одет несколько странно: в современную американскую униформу со знаками различия Третьего Рейха. Но, судя по всему, ни его, ни тех, кто встречался на его пути, подобное несоответствие военной формы не смущало.

Офицер спустился этажом ниже и подошел к массивным стальным дверям. Вложив в прорезь считывающего устройства электронный пропуск, он открыл дверь следующего блока.

В небольшой комнате находился адъютант. Кивком он показал, что офицера связи уже ждут и можно входить без предварительного запроса.

Следующая за адъютантской комната была огромной, почти как зал кинотеатра. Это впечатление дополнял и большой экран компьютера, занимавший всю противоположную от входа стену. Во всем остальном благодаря аппаратуре, расположенной на дугообразной консоли, зал походил на центр управления полетами.

Среди всего этого скопления, казалось бы, работающих совершенно самостоятельно компьютеров сидел всего один человек – на вид лет пятидесяти, хотя в действительности он мог быть и гораздо старше, коренастый, уверенный в себе, с волевым подбородком и проницательными серыми глазами. Он повернулся на вращающемся кресле к вошедшему офицеру.

• Предыдущая
• 17/91
• Следующая