Изъян (СИ) - Инк Анна - Страница 19

- Я знал, что моё предложение Вас заинтересует, - Инг самодовольно улыбается.

- Скажи мне, а с чего тебе такие поблажки? Почему начальница позволяет тебе выбирать, с кем работать? И с чего вдруг она готова разориться на асенсорин ради твоих увлечений? Цэрпер мало заинтересует, о чём мечтала пропавшая Зозо, и какими звёздными метафорами её мечты можно обрисовать. Им подавай способы продвижения по карьерной лестнице, и советы по достижению успеха в накоплении капитала.

- Вы ошибаетесь. Производственные саги уже становятся архаикой.

- Что?!

- Вы же сами говорили – цэрперы разные, и то, что нравится Вам, не обязательно должно нравиться большинству. А исследования показывают, что теперь самые прогрессивные женщины ориентируются не на накопление карьерных лестниц и Средств для покупки недвижимости за городом, а на то, как выйти за пределы устоявшихся стереотипов. То самое «Акме» в конце аббревиатуры «цэрпера», к которому изначально все должны были стремиться, и про которое на полвека забыли горожане… Аркадия хотела заняться адаптацией вЫселов. В Городе нет будущего, будущее за его пределами, за пределами нашего анклава, и, в конце концов, за пределами нашей планеты.

- О, опять ты со своим космосом, - раздражённо выдыхаю я. – Ты бестолково тратишь своё время… И ты близорукий. И самонадеянный.

Он начинает улыбаться, и снова обнажает зубы.

Я добавляю:

- Мне с тобой не сработаться. Пустая трата моего времени.

- Мы только попробуем. Вдруг получится? – Инг смотрит на меня по-доброму. – Тем более это не основная работа для Вас, так, подработка. Это сейчас модно… - я смеряю его строгим взглядом. - Так я могу сказать, что Вы согласны?

Я пожимаю плечами.

- Значит, согласны, - Инг довольно потирает ладони. – Тогда я передам Елене, что мы в деле.

Я неуверенно киваю.

- Спасибо! – он разворачивается и быстрым шагом удаляется от меня. Вдруг замирает, оборачивается. – Кира, кстати, по поводу поблажек… Елена, хоть она и из элиты, рассматривает сотрудников с точки зрения их способностей, а не пола. К тому же у неё у самой сын. И она этого ничуть не стыдится.

- Ты серьёзно?

- Я же говорю Вам, а Вы не верите. Городской образ жизни, главное - городской менталитет - уходит в прошлое. Скоро всё будет по-другому.

Под моими ногами сухой белый песок – песчинки двигаются и вращаются, будто борются друг с другом. Я задираю голову. Какое яркое небо, абсолютно однотонное. Беспощадное в своей однозначности. Я не видела неба уже тридцать семь дней.

Опускаю голову. На песке вырастают декорации. Кусок обрушенного кирпичного здания прямо передо мной, справа зелёная блестящая трава с коричневыми валиками на кончиках – стебли держат их громоздкие тела достойно, выпрямившись, как натянутые струны. Слева высокая насыпь, с камнями и липким мхом (лапки высоких сороконожек увязли в нём как в болоте); на вершине опора ЛЭП в виде буквы «А», взлохмаченная от торчащих в разные стороны оголённых проводов. Позади раздаётся хруст, и я оборачиваюсь. Тяжёлый ботинок зоповца примял под собой сухие ветки, упавшие с горелого дерева; дерево огромное, грузное; в стволе дерева зияет сквозное, неровное по краям отверстие. Всё вокруг меня обрастает сухим репейником, пух которого цепляется и застревает в распушённых, обсыпанных белыми цветами зонтах борщевика. Мне приходится сделать несколько шагов вперёд, чтобы увидеть участников. Они идут мне навстречу, смотрят расширенными от ужаса глазами. Останавливаются резко, как вкопанные, по движению ладони зоповца. Он говорит: «Каждая декорация представляет реальную опасность! Используйте это во вред сопернику, а не себе». Он покидает локацию. На экранах, выставленных вдоль круга стадиона, показывают запись самого первого салюта в честь «Спарты», и зрители начинают отсчёт в такт разрывам залпов: «Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один! Спарта!!!»

Врассыпную. Двое из первого ряда сбиты с ног, затоптаны.

Победитель падает рядом с ними. Вжимает лицо в пол. Стекло голограммы расплющивает его щёку.

Несколько бегут к зданию; озираются, удлиняют расстояние между собой и соперником. Другие взбираются на холм. Один провалился в мох. Он ныряет туда с головой. Ещё одного толкнули. Он катится, ударяется об кирпичи; недвижим.

Победитель лежит.

Кто-то выползает из камышей. Липкий. Его хватают за ноги, тянут обратно. За моей спиной крик. Особь второго пола в дереве. Упёрся локтями. Другой тащит его на себя. Кто-то оббегает вокруг. Бьёт застрявшего по голове кулаками. Продолжает бить, а тот уже обвис.

На крыше человек. Он вытянут, как струна – идеальная осанка. Он вертит головой то вправо, то влево. С двух сторон к нему подползают. Уже с оружием. Он грызёт ногти. Рвёт на себе волосы. Бежит к тому, у кого лезвие ножа короче. Замирает в шаге от соперника. Поворачивается ко мне лицом. Закрывает глаза. Падает с крыши. Как будто уже мёртвый. Головой на бетонный порог здания. Череп раскалывается. Теперь точно мёртвый.

Сквозь меня проносится особь второго пола. Он орёт и сдавливает красное лицо. Луч света ловко избегает его пальцев, падает точно на ожоги от борщевика. Раны раззадориваются, вспухают волдырями.

Победитель лежит.

Из разрушенного здания выходит особь второго пола. В его руках вилы и нож. Глаза прищурены. Смотрит на того, который бежал ему навстречу, а теперь замер. Вилы оставляет себе. Нож бросает к ногам соперника. Тот отпрыгивает, пятится, спотыкается о другое тело, падает. Ползёт на четвереньках. Получает по спине кривой палкой. Бросивший нож хохочет, в его глазах обезумевшая ярость, краснота белков проступает сквозь слёзы; он кричит: «hastas jace, quas alius ministrat – брось копье, которое тебе другой готовит!» Ударивший палкой подхватывает нож и бежит на того, который с вилами. Спотыкается о труп. Падает. Замах вилами мимо. Зато нож попал в ступню сопернику. Упавший встаёт и перехватывает вилы. Вонзает их в грудь раненому. Пытается вытащить оружие. Не хватает сил. Тогда всаживает поглубже. Ухмылка трогает губы. Удовольствие от доминирования. Первый раз в жизни, наверное. Нельзя было упиваться. Он был недвижим. Неподвижная цель. И не следит за тем, что за его спиной. К нему крадётся особь второго пола. Сзади. Медленно поднимает булыжник над своей головой. Острым краем в макушку низкорослого соперника. Бьёт раз. Ждёт, пока рухнет. Потом бьёт уже лежачего.

Нож забран. Особь второго пола бежит с ним к холму. На опоре ЛЭП трое. Они вцепились в горизонтальную жердь, и держатся на расстоянии друг от друга. Ещё трое стоят внизу и бросают в них камни. Камень отлетает от жерди, бумерангом в лоб. Он сползает с холма на животе. Его тряпичные пальцы бьются в судорогах, налетая на бугорки склона. Из камышей доносится звон. Искусственный дождь. Сквозь его удары об воду слышны жадные вдохи. Особи второго пола выныривают, чтобы подышать, и снова прячутся под воду.

Победитель отползает. Его голова теперь свободна от тяжести трупа, затёкшая шея легонько помассирована пальцами, новая щека прильнула к голограмме.

На гребне крыши двое. Их взаимодействие крупным планом на экранах вдоль стадиона. Все зрители смеются в истерике. Особи второго пола отмахиваются друг от друга. Будто прогоняют мух. Ни один не хочет драться. Но ни один не уходит. Дождь делает крышу невыносимо скользкой. Им приходится сделать шаг навстречу друг другу – центр шире. Шаги были сделаны неверно. Оба падают, так ни разу и не прикоснувшись друг к другу. Они недолго корчатся внизу. Особь второго пола с ножом их добивает. Он не взобрался на холм. Кричит, что за камышами прячутся.

Победитель лежит.

На холме никого не осталось. К моим ногам падает человек. Он голый, весь в язвах и нарывах. Другой, обёрнутый с головой в содранную с соперника одежду, хлещет его вырванным с корнем борщевиком. К нему подлетает со спины другой. Тянет назад за намотанные вокруг шеи брюки. Валится вместе с ним на спину. Душит его на себе. Перестал дёргаться. Сбрасывает. Дышит широко распахнутым ртом. Подскакивает другой, запихивает в рот душителя кулак, расправляет во рту – под кожей щёк видны резкие пальцы. Убирает руку. Лицо давится, жадно распахивается рот, синеющие губы дёргаются, по коричневым от кишок перекушенных насекомых зубам ползут клопы. Запах настолько едкий, что оба начинают задыхаться от приступа аллергии.