Якудза - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" - Страница 82

— Сильно! — восхитился Виктор, доставая меч из ножен. — Силен ваш Мастер, крутой девиз нарыл. А как перевести гэндзицу-рю?

— Дословно, пожалуй, школа реального результата. Но европейцу, вероятно, будет ближе что-то типа «реальный уличный бой» или «искусство гарантированной победы». Устраивает?

— А почему гарантированной?

Александра возвела глаза к потолку, типа «достал ты, парень, своими тупыми расспросами», но все же ответила:

— Потому что, когда ниндзя школы гэндзицу-рю брался за заказ, можно было считать, что результат гарантирован. Мастер Ёсимунэ, воссоздавая отделку меча, решил сделать ее в стиле этой древней школы.

— А та пачка ваших ниндзей, что на гранате подорвалась, была той школы… как ее? Гэндзицу-рю? — ехидно поинтересовался Виктор.

— Они были учениками и погибли, выполняя свой долг, — отрезала Александра. — А искусство гарантированной победы — это, скорее всего, легенда. Хотя говорят, что этой школой до сих пор владеет самурайский клан Сагара. Это об адептах гэндзицу-рю сказано: «Они приходят из пустоты и уходят в пустоту, не оставляя следов».

— В смысле «в пустоту из пустоты»?

Александра усмехнулась.

— Говорят, в Средние века ниндзя умели перемещаться в сфере второго внимания — мире, который не видят обычные люди.

Виктор хмыкнул.

— Понятно. Сказки для взрослых дядюшки Кастанеды. Я тут полистал на досуге — такое только по обкурке читать можно. Кстати, просто ради любопытства — а чем те Сагара занимались, владея такой школой и такими способностями?

— Восстанавливали равновесие, — коротко ответила Александра. — Все, Витя, хорош трепаться. То, что мне было поручено, я сделала, а сейчас твое приятное общество начинает меня тяготить. Ба-ай.

Она встала с кровати и направилась к двери. Ее каблуки оставляли в дубовом паркете маленькие дырочки.

— Пока, — несколько растерянно сказал Виктор ей вслед.

Странная тёлка… Только что трахались как сумасшедшие — и вдруг «Ба-ай!», как будто ничего не было…

— А мне-то что делать? — вырвалось у него.

— Собирайся, — бросила через плечо Александра. — Завтра в восемь утра за тобой приедут.

Дверь мягко хлопнула об косяк.

Виктор остался сидеть на кровати с мечом в руках, тупо глядя на прямоугольник входной двери.

— Не, реально — все бабы — су…

Глубокомысленный вывод был прерван резким «шшуххх»!

— Ох ты, ёпт!!!..

Виктор аж подпрыгнул на кровати. Вероятно, он сам не заметил, как рукой нажал на одну из «кнопок» на рукоятке меча. Металлическое навершие рукояти отлетело в сторону, отдачей меч вырвало из руки, и тончайший стальной трос пропорол кожу между большим и указательным пальцами. Кровь хлынула нешуточно.

— От ведь, япона мама! — простонал Виктор, бросаясь на кухню за йодом и бинтами.

И то и другое нашлось в избытке. Спасибо соседу Севе Франкенштейну, натаскал с работы всякой медицинской дребедени, включая полный набор хирургических инструментов. При этом мотивировал он свои противозаконные действия просто: «А чо? Все равно по два месяца зарплату не платят. Хоть хорошему человеку помогу».

Остановив кровь и кое-как намотав на руку бинт, Виктор направился обратно в спальню.

— Вот ведь, блин!

Он чуть не напоролся голой грудью на почти невидимую струну, протянутую через всю комнату. Неизвестно, каким новым порезом могло бы закончиться подобное столкновение, — трос был настолько тонким, что даже при слабом натяжении вполне мог просечь и кожу, и мышцы.

— И на хрена мне такие подарочки? — с возрастающим раздражением произнес Виктор. Потом проследил взглядом направление уходящей в сумрак коридора струны…

— Ну ни фига себе!

Он подошел к входной двери. В трехмиллиметровой стальной пластине, намертво всаженный в нее до середины, торчал ребристый штырь из неизвестного металла.

— И что прикажешь теперь с тобой делать? — задумчиво спросил Виктор. — Дверь за две штуки баксов автогеном взрезать?

Штырь собеседником оказался неважным.

Виктор помедитировал на него с полминуты, потом плюнул и совсем уже собрался было идти спать, оставив это дело на совести тех, кто должен был приехать за ним «завтра в восемь утра», как неожиданно в голову ему пришла одна мысль.

Он вернулся к кровати и осторожно взял в руки донельзя функциональный… как его там по-японски? Ниндзя-то?

Две черные «кнопки», которые Александра назвала мэнуки, находились под оплеткой рукояти. Одна из них была выполнена в форме знакомого дракона, сжимающего в лапе круглую жемчужину. Другая — в виде эмблемы. Черный знак инь-ян, пробитый прямым японским мечом.

Виктор закусил губу.

Воспоминания были слишком свежими. И слишком много сил он приложил для того, чтобы забить их как можно глубже, в самые далекие уголки памяти. И как можно реже доставать их оттуда. Потому что избавиться от них, похоже, было делом безнадежным.

— Значит, гэндзицу-рю, говоришь… Эмблема древней Школы. Понятно…

Он зажмурился и тряхнул головой. Да, точно, один в один.

Такие же символы он видел на теле Стаса.

Гэндзицу-рю.

Самая древняя Школа ниндзя…

Интересно, выпендривался Стас, делая себе наколку в виде символа утраченной Школы, или же она появилась на его теле неслучайно? Н-да… Вопросы, вопросы — и ни единого намека на ответ.

— А ты ожидал чего-то другого? — горько усмехнулся Виктор. — В то же болото, Витя. В то самое болото завтра с утра — шагом марш!

Он легонько провел подушечкой большого пальца по дракону на рукояти меча, но, памятуя недавний опыт, нажимать не стал.

— Выстрелы, говоришь? Хорошо, Саша, верю на слово.

Виктор осторожно дотронулся до троса, уходящего в темноту.

— Вот все-таки Сашенька сука, — задумчиво произнес он. — Типа, на тебе, любимый, мину, разбирай, осваивай… Японская якудза-то, может, и не против заполучить секрет полной отмороженности. Но при этом, если я ненароком проткну себя этой хреновиной, завтра в восемь утра никто под дверью в истерике биться не будет.

Штырь по прежнему торчал во входной двери. Виктор изо всех сил ухватился за рукоять двумя руками и нажал на вторую «кнопку».

Его с чудовищной силой дернуло вперед и протащило с метр по полу, но он ценой огромного усилия все же смог устоять и не воткнуться носом в паркет.

С противным скрежетом вылетел из двери ребристый штырь, и будто кузнечным молотом ударило в рукоять меча…

Ниндзя-то вылетел из рук Виктора, словно он держал в руках реактивный снаряд.

Виктор обернулся.

Всаженный в стену на треть клинок вибрировал как натянутая струна. Сверху что-то затрещало, посыпалось, и с потолка на пол рухнул солидный кусок лепнины.

— Вы что там, совсем охренели!

Голос за стенкой был полон неподдельного гнева.

— Полпервого ночи! Людям завтра на работу вставать!

— Да, да, — тихо сказал Виктор стене. — Нам тоже завтра вставать. Вернее, уже сегодня.

Он подошел к стене и взялся за рукоять меча. Стараясь не дотрагиваться до фигурных кнопок, потянул…

Не тут-то было!

Клинок засел в стене намертво.

Виктор набрал в грудь воздуха, уперся ногой в стену и рванул со всей дури.

Меч вылетел из стены. Вместе с мечом с потолка рухнул на пол еще один кусок лепнины, побольше.

— Ах ты, сука! — взорвался голос за стеной. — Ты что, издеваешься?! Да я щас вычислю, где ты живешь, возьму биту и так тебя отхерачу!..

— Возьми, — пожал плечами Виктор, глядя на черный меч в своих руках. — Заходи. Только ночную вазу с собой прихвати. А то мало ли что. За три года вся квартира дерьмом провоняет.

— Да я тебе!.. Да ты мне!..

Вопли за стеной стали глуше, смешавшись с женским щебетанием. Видимо, воинственного соседа принялась успокаивать его менее воинственная половина.

— Так то оно лучше, — сказал Виктор. — Только вот…

Он присел на кровать.

— Не может быть, чтоб такие штуки — и не фиксировались. Как же тогда мечом-то махаться, если оно в любой момент стрельнуть может тебе же в морду?