Цепкие лапы родины (СИ) - Маракулин Ринат - Страница 19

Его долго избивали, пока, он не падал без чувств. Тогда его снова поднимали и били… Удары прекратились… Двое боевиков схватили его под руки и толкнули к стене сарая… «Готовься к смерти!…» Микола уткнулся лицом в стену… По лицу медленно стекала кровь вперемежку с потом. Кровь струилась изо рта, из носа из ран на теле и на голове… Позади лязгнул затвор автомата. Прямо перед его глазами стояла стена… Под лучами вечернего солнца можно было разглядеть каждый ее кирпичик, каждый шов, сгустки цемента, торчавшие из швов, маленького паучка, бежавшего по стене к своей паутине… Еще секунда и все это исчезнет навсегда… Хлопнула короткая очередь, на голову посыпались куски кирпича и цемента… Микола медленно обернулся. Чечены продолжали смотреть в его сторону.

- Ну стреляйте же, гады, что же вы тянете… - прошептал Микола…

Один из них опять поднял автомат. Микола тупо пялился на него. У него не оставалось никаких чувств, чтобы как-то реагировать на происходящее… Снова короткая очередь, и снова он стоит… Вдруг чечены засмеялись…

Когда он пришел в себя, обнаружил, что лежит на земле в каком-то подвале. Слабый свет проникал в помещение через маленькое окошко под потолком…

* * *

31 августа, Дагестан, город Хасавюрт, близь границы с Чечней.

С самого утра сюда заехала группа машин с одной стороны и колонна автомобилей с правительственной охраной, с другой стороны. Из одной вышел корявый коренастый мужик с искривленной, как у старой обезьяны харей. С другой вышел высокий толстолобый, лопоухий тип, явно кавказкой наружности. Подойдя, пожали друг-другу руки… Вдруг Криворожий достал из портфеля шахматную доску и поставив ее на стол, начал расставлять фигуры… Лопоухий удивленно вылупился на него… Некоторое время они старательно двигали шахматные фигуры по доске. И тот и другой шахматистами были хреновенькими, но обоим хотелось красиво «сыграть на публику», так как вокруг толпилась изрядная куча журналистов всех мастей. Вдруг Криворожий предложил «ничью», картинно протягивая Лопоухому ладонь… Рукопожатие… На стол легли бумаги с заранее подготовленными текстами соглашений. Некоторое время они осматривали их, читали, перекидывались фразами. Вычеркнув и переправив некоторые пункты, разошлись по разным помещениям. Через пару часов встретились вновь. На стол легли новые, свежеотпечатанные тексты. Оба погрузились в чтения… Примерно через пол-часа оба вопросительно посмотрели друг на друга… Поставили подписи, поменялись бумагами и вновь поставили подписи… К журналистам вышли вместе, картинно пожав друг-другу руки объявили, - «боевые действия прекращаются, из Чечни выводятся федеральные войска, вопрос о статусе Чечни – Ичкерии откладывается до 31 декабря 2001 года. Обмен пленными по принципу «всех на всех»… Короче - «мир»! Конец войне!» Защелкали камеры, засверкали фотовспышки…

- Ну чо, может обмоем? – гортанным басом выдавил из себя Криворожий, поворачиваясь здоровенным задом к журналистам…

- Давай, мои уже шашлык готовят… - отозвался Лопоухий.

- Чем глубже в тыл, тем жирней генералы… – задумчиво пробормотал журналист, оказавшийся ближе всего к генеральскому заду...

…В чеченском стане уже шло бурное веселье, кругом слушались радостные крики, грохотали выстрелы в воздух… На фоне отбрасываемых горами вечерних теней, темно-красным огнем тлели угли под шампурами с шашлыком, словно адские огни под котлами грешников… Возле черно-зеленого джипа кто-то небрежно поставил ящик водки. Кто-то принес шампанское… И вот хлопок, вверх полетела пробка от бутылки, за ней брызги шампанского…

На крики победителей с седых вершин грустно отозвалось унылое эхо, словно последний выдох тысяч российских солдат, сложивших головы на этой войне…

«Где вы теперь, соколики?!.. Где вы теперь, служивые?!.. Спите в какой земле?…»

А через пару часов громко завизжала музыка, под мелодию «Семь-сорок» громыхая ботинками по земле сцепившись локтями, Криворожий и Лопоухий прыгали по кругу, заражая весельем других…

Настанет время, и каждый ответит за дела свои, по заслугам своим…*

Вечером Микола услышал снаружи радостные крики чеченов. Громыхали выстрелы, крики, вопли... Микола устало поднял голову, пытаясь понять, что происходит. Дверь в подвал отворилась, крепкие руки схватила его за шиворот, и вытащили наружу. Вокруг прыгали десятки радостных чеченов, кто-то палил из автоматов и пистолетов в воздух, то здесь, то там темное небо пересекали узкие полоски трассеров…

- Побъэда!.. Мы побъэдылы!!!...

- Русские уходят!..

Екнуло сердце, Микола опустил голову… Кто-то сбил его на землю, ударил ногой в лицо, кровавые брызги полетели вверх… Тут же на его тело обрушились десятки ударов ногами и прикладами.

- Уроды… Твари… Убейте же, чего вы ждете?!...

Крики вышли из него лишь слабым хрипом, зажатые переломанными гортанными хрящами… Его никто не расслышал, да и не слушал вовсе. Последнее, что он увидел темно-синее, вечернее небо с летящими к блеклым звездам трассерами…

* * *

В сентябре стало спокойнее, чечены заметно расслабились. Пленных выгнали наружу, все реже стали загонять в сарай, все чаще стали привлекать к работе. Война закончилась их полной безоговорочной победой, которую Московские власти прикрыли, словно свой срам фиговым листом, Хасавюртовскими соглашениями. Чечены знали, что последние российские войска покидают Чечню, что опасаться больше некого, а пленников, вопреки соглашению никто освобождать не собирался. Теперь это был хороший «товар», за который можно получить выкуп или продать в рабы… А всякий товар, как известно, надо беречь, он должен иметь «товарный вид»… Даже кормить стали получше, дали более свежие шмотки, разрешили помыться и подстричься. Миколу вытащили из подвала и позволили перейти в сарай.

Днем Микола обычно выползал на открытое пространство, и подолгу лежал на траве, под лучами солнца. При каждом неосторожном движении ломило грудь в некоторых местах. Очевидно, были переломаны ребра. Болела спина в области почек, долго изводила кровавая моча. Возможно, почки были отбиты. Чечены не обращали на него внимания, наверное, считая, что он теперь совершенно безопасен. Другие пленники днем обычно работали или, если нечего было делать, чкались по базе. Чечены настолько расслабились, что даже не старались убирать оружие, оно было практически повсюду: на ветках деревьев, в палатках, в блиндажах, а то и просто валялось на земле.

Со временем Микола стал чувствовать себя гораздо лучше, он уже мог спокойно ходить, помогал ребятам в работе. Как-то он оказался радом с Немченко Сергеем.

- Знаешь, по-моему, менять нас не собираются, выкуп за нас тоже навряд ли кто давать захочет. Что ты думаешь?

- Я бы всех этих гадов пострелял…

- Сейчас самый подходящий момент свалить отсюда. Только одним бежать стремно. Сам знаешь, я попытался разок. Что из этого вышло, ты видел.

- Короче, надо с другими потрещать…

Следующий день Микола осматривался, тщательно примечая, где какое оружие находится.

Вечером чеченка Мадина позвала есть. Подходя к столу Микола мельком глянул на РПК висевший на суку дерева. Рядом, в палатке, где лежали мешки с овощами, виднелся АК одного из боевиков, только вчера прибывшего на базу.

- Принеси чеснока пару головок – попросила женщина.

Микола кивнул. Пройдя несколько шагов, он зашел в палатку. В углу на мешках с луком лежал АК. Дрожащими руками он взял автомат в руки, осторожно оттянул затвор. Патрона в патроннике не было. Он осторожно потянул затвор назад. В этот миг патрон, подцепленный выбрасывателем из магазина, упал… Его лицо покрылось испариной.

- Ну где ты там застрял? – послышался голос Мадины.

Схватив из мешка несколько головок чеснока, Микола поспешно вернулся к столу.

- Я видал там у вас лука дохрена. Я, пожалуй, еще лучка принесу?

- Зачем?

- Мы с Серегой хохлы, мы без лука никак не можем! – натянуто ухмыльнулся Микола.

Мадина как-то сомнительно посмотрела на них обоих. Ответила не сразу…