Превращение Гадкого утенка (СИ) - Мамлеева Наталья - Страница 30

- Я не могу нигде найти флешку, - призналась я.

- Я уже понял. На ресепшене разбираются с этой проблемой и проверяют, кто сегодня убирался в твоем номере.

- Ты думаешь, что накопитель могли выкрасть? – удивленно вскинула брови я, и мужчина пожал плечами.

- Не исключено, - напряженно ответил он, и мы продолжили поиски, что заняло около пятнадцати минут.

Горничную, которая должна была убираться у меня на номере, нашли, но она оправдалась тем, что еще не заходила в этот номер и ждала выселения, хотя ресепционист хорошо помнит, что ключ-карту от этого номера брали на ресепшене. Уже пришли и мои родители, но добиться чего-то от менеджера было невозможно, она лишь нервно теребила края блузки и опускала глаза.

- Что же за беды валятся на наши головы? – причитала мама, недовольно поджимая губы и грозным взглядом смотря на младшую дочь. Кажется, в причине всех неудач она винила именно её. М-да, достанется ей сегодня от матушки…

- Любава, успокойся, всякое случается, - осадил её отец, обняв меня за плечи и поцеловав в висок.

Я моментально вспомнила этот же жест поддержки, только исходящий от Даррелла. Так странно, что мой собственный шеф стал так близок для меня. Или я выдаю желаемое за действительное? Ведь я никогда ни с кем не сближалась, а среди друзей подобные жесты – не редкость.

Поиски продолжились, персонала отеля в номере становилось всё больше, и, наконец, когда начальника это все допекло, он подошел ко мне и раздраженно сказал:

- Черт, мы опаздываем. Пора уезжать.

- Отправляйтесь, - согласился мой отец. – Я здесь займусь всем остальным. Не переживай, я не оставлю эту кражу без должного внимания.

Видно было, что начальник хочет спустить это дело на тормозах, ведь мы тоже получили эту информацию незаконно, но и отказаться от помощи моего отца означало бы прилюдно выказать ему недоверие, поэтому Даррелл сказал единственное, что мог в данной ситуации:

- Благодарю, фэт де Къена, но там не было ничего сверхважного, поэтому это не нуждается во вмешательстве полиции.

- Как же так? Думаю, что необходимо выяснить, кто пробрался в номер, - нахмурился мой отец.

- Пап, - вмешалась я, - Даррелл лишь хочет сказать, что пропажа флешки для нас не настолько важна, чтобы привлекать к нашей семье еще большее внимание общественности. Шумиха вокруг Нани еще не улеглась, я не хочу, чтобы и обо мне пошли сплетни.

- Разумеется, - кивнул Даррелл.

- Возможно, вы правы, - без особого доверия ответил де Къена.

Покидать отель в таком настроении не хотелось и мне, но выбора уже не было, поэтому мы с Дарреллом вместе спустились вниз, сели в автокар и отправились в космопорт. Я нервно кусала палец, не понимая, кому могла понадобиться эта флешка и кто о ней вообще мог узнать.

- Не нервничай. Всё разрешится, - уверенно заверил меня начальник, и я вздохнула.

- Просто не понимаю… У тебя есть какие-нибудь соображения по поводу похитителя?

- Не так много, как хотелось бы, - вздохнул Даррелл. – Парням из нашего отдела я не звонил, а ты? – я отрицательно мотнула головой, и мужчина продолжил: - Значит, круг сужается. О нашей командировке знало только начальство и, возможно, кому-то не понравилась тема нашего проекта.

- Ты серьезно? Это же миф! По крайней мере, до этого так все считали. Неужели кто-то мог настолько серьезно воспринять эту информацию? Даже я до сих пор думаю, что это просто красивая сказка, что не умаляет моего желания исследовать это дело, - призналась я, и Даррелл был полностью солидарен.

- Да, но ты забываешь о важности самого исследования. Может быть, кто-то хочет заработать на этом состояние, найдя древнюю сферу ундов и продав её на аукционе за бешеные деньги.

- Прости, я не подумала об этом, - смущенно прошептала я и больше не открывала рта до самого прилета в космопорт.

- Эй, не кисни. Обычное дело в нашей профессии. Все хотят угнаться за делом получше, - подмигнул мне начальник, когда мы вышли из автокара. Здесь он передал ключи специальному работнику космопорта, который доставит транспорт по указанному адресу.

Мы чудом успели сесть на нужный шаттл, а когда разместились на своих местах, переглянулись и негромко рассмеялись. Кажется, только сейчас мы осознали весь сумбур и сумасшествие, происходящее с нами за последнее время.

- Истэт, - обвинительно начал Даррелл, повернувшись ко мне. Шаттл начал взлет.

- Что? – насмешливо спросила я.

- Я с тобой скоро всю свою пунктуальность растеряю, на которую ты так часто жалуешься, - подмигнул начальник.

- Даррелл, - улыбнулась я, чуть наклонившись к нему, - при тесном общении со мной придется чем-то жертвовать!

Мужчина смотрел на меня со смешанными чувствами, после чего сглотнул и отвернулся к окошку иллюминатора. Я почувствовала, как к щекам прилила кровь, поэтому тоже отвернулась, позволив себе легкую счастливую улыбку.

Вот и закончилась моя поездка в столицу. Какая-то всепоглощающая тоска была на сердце, когда такси отъезжало от аэродрома. Я с заднего сиденья смотрела на Даррелла, прислонившегося к дверце автокара и неотрывно смотрящего на меня. Для меня эта поездка оказалась настоящим откровением. Откровением перед собственным сердцем.

Дорога заняла немного времени, поэтому уже скоро я смогла услышать крик братишки, сбегающего по лестнице нашего особняка. Вслед за ним бежала «любимая» бабушка со скалкой в руках, что вызвало у меня усмешку. Великая женщина, которая не боится перечить внуку! Единственная, после общения с которой он становится шелковый!

- Истэт! Истэт вернулась! Истэт! Вернулась родненькая сестренка!

Редко от него получишь такое определение. Он же априори не может говорить приятные вещи, только под жестокими пытками, к которым относится бабушка с извечной скалкой. М-да, жесткая женщина, ничего не скажешь, вон как глаза сверкают, того и гляди и меня скалкой поколотит. Хотя, с одной стороны, я её понимаю – этого мальца так и хочется треснуть! Но я была категорически против телесных наказаний и имела на это весьма обоснованные доводы: к любому ребенку можно найти подход, не прибегая к насилию. И бьют детей взрослые лишь от собственной беспомощности.

- Истэт, вернулась-таки! – воскликнула женщина, аккуратно спускаясь по лестнице, в то время как я обнимала своего брата, прижимая его ближе.

Странно, но я только сейчас поняла, насколько соскучилась по этому маленькому комочку теплоты и счастья. Да, пусть он был избалованным, вредным и хулиганистым, но при этом он был искренен. Он создавал в доме непередаваемую атмосферу уюта.

- Она меня живьем сварить обещала, когда я ванну отказался принимать, - шепнул мне брат, и я усмехнулась, убрав ему со лба прядь золотистых волос.

- Не бойся, она так только пугает, - ласково улыбнулась я, после чего повернула голову в сторону родственницы.

- Бабушка! Небось устала от нашего проказника?

- Уморил! Как есть уморил! Сил на него больше нет! – согласилась бабушка, аж за сердце схватилась.

Я изо всех старалась сдержать улыбку, когда обнимала родственницу, но хорошее настроение не желало меня покидать.

- Иди, отдохни, родная, ведь вижу, что устала! А я тут дальше сама справлюсь.

Честное слово, я буквально ощутила радость, исходившую от бабушки. Она, было, бросилась к дверям, но потом вспомнила про вещи и уже с меньшей охотой, но не менее резво, кинулась к лестнице на второй этаж. Мы с братишкой переглянулись, и я подмигнула ему.

- Спасибо, - пробормотал Колин, но пока отходить от меня не решался.

- Изводил тут бабушку? – я потрепала его золотистую голову.

- Нет!

- Изводил же, знаю! – усмехнулась я, и братишка передернул плечами, сдавшись.

- Чуть-чуть…

Я рассмеялась, чмокнув своего ежика в щеку, отчего тот нахохлился и посмотрел мне за спину.

- А мама с папой не приехали? – опечаленно спросил он.

- Нет, они будут позже, - ласково ответила я, не став рассказывать ребенку печальные события столицы. – Тебе мама не звонила?