Темное удовольствие - Шоуолтер Джена - Страница 4

Это не имеет значения, решил он. Она никогда не полюбила бы его в ответ. Большинству женщин не нравилась окружавшая его аура сентиментальности и нежности, и похожая на ангела Даника не была исключением. Она приходила в ужас от одного его присутствия.

Хотя, возможно, он мог бы завоевать ее, соблазнить и расположить к себе. Возможно… Но он даже не попытался. Женщины, с которыми он спал, всегда уступали его демону, опьяненные его властью, становились рабами его пристрастий. У них появлялась необходимость в боли, и они начинали причинять вред окружающим.

– За одним потянулись и остальные, – заметил Рейес, в его словах звучал сарказм, и он надеялся, что никто не заметил его душевных мук. – Радостная встреча после долгой разлуки.

Что сейчас делает Даника? С кем она? С мужчиной? Прижимается к нему так же, как Анья к Люсьену? Или же она мертва и похоронена, как Аэрон? Его ладони сжались в кулаки, ногти превратились в острые когти, разрывающие кожу, принося восхитительную, обжигающую боль.

– Хватит молоть чепуху, Боль, – произнесла Анья, глядя на него. Она прижалась к шее Люсьена, ее голубые глаза сверкали сквозь упавшие на лицо пряди светлых волос. – Ты зря теряешь время Люсьена, и это начинает меня раздражать.

Плохие события случались, если Анья приходила в ярость. Войны, природные катаклизмы. Рейес не смог бы ей противостоять.

– Мы уже поговорили. Он узнал все, что хотел.

– Не все, – заметил Люсьен.

– Расскажи ему, или я столкну тебя! – воскликнула Анья. – А затем, клянусь чертовыми богами, пока ты станешь приходить в себя и будешь беспомощен, я найду твою маленькую подружку и пришлю тебе ее палец.

При одной лишь мысли об этом его глаза заволокла красная пелена. Даника… страдает… «Не реагируй. Не позволяй ярости лишить тебя самообладания».

– Ты не тронешь ее.

– Следи за своим тоном, – проворчал Люсьен, крепче обнимая свою женщину.

– Ты даже не знаешь, где она, – ответил Рейес, немного успокоившись, удивляясь тому, каким заботливым стал непоколебимый Люсьен.

Анья коварно улыбнулась.

– Анья, – предостерегающе пробормотал он.

– Что? – с невинным видом спросила она.

– Мы больше не обсуждаем Аэрона, – прорычал Рейес. – Вас там не было. Вы не видели страдание в его глазах, не слышали мольбы в его голосе. Я сделал то, что должен был, и сделаю это еще раз, если понадобится. – Он отвернулся от друзей. Взглянул вниз. Вода из луж яростно захлестывала острые камни, разбросанные по земле. Они по-прежнему манили его к себе.

«Освобождение», – шептали они.

Хотя бы ненадолго…

– Рейес, – позвал Люсьен.

Рейес прыгнул.

– Заказ готов.

Даника Форд подхватила две тарелки, скользнувшие по серебряной плите. На одной был жирный гамбургер с луком, на другой – чили-дог с чили кон карне и сыром. К ним подавался умопомрачительный картофель фри, и все это великолепие источало столь аппетитные ароматы, что у нее заурчало в животе и рот наполнился слюной от голода.

Последний раз она ела прошлым вечером перед сном, и это был сэндвич с копченой болонской колбасой. Хлеб был с хрустящей корочкой, а колбаса – сочной и ароматной. Сейчас она заплатила бы любые деньги за такой сэндвич. Если бы они у нее были.

До конца ее смены оставалось еще три часа, и тогда она снова сможет поесть. Еще три часа ломоты в ногах и спине и слабости во всем теле. Она не выдержит. «Не будь неженкой. Выше голову. Соберись. Ты ведь из семьи Форд. Не смей раскисать».

Несмотря на ободрения, Даника не могла оторвать взгляд от тарелок. Она облизнула губы. Только маленький кусочек. Кому это повредит? Никто и не узнает.

Ее рука против воли потянулась к тарелке…

– Думаю, она пытается украсть мой картофель фри, – услышала она мужской шепот.

А кто-то прошептал в ответ:

– А чего еще можно ожидать от такой, как она?

Даника застыла на месте. На мгновение она забыла о своем голоде, и ее захлестнули эмоции. Печаль, огорчение и смущение были самыми сильными. «Вот во что превратилась моя жизнь». Из любимой, защищенной от невзгод дочери она превратилась в спасающуюся бегством женщину, скрывающуюся в ночной темноте. Из уважаемой художницы – в официантку.

– Я несказанно удивлен, но…

– Проверь бумажник перед уходом.

Эти двое приводили ее в замешательство. Ей не стоило даже смотреть на них, она ощущала на себе их пристальные, осуждающие взгляды. Они три раза приходили перекусить в кафе «У Энрике», и каждый раз она получала сильный удар по своей самооценке. И это было странно. Они никогда не говорили грубостей, всегда улыбались и благодарили ее, когда она приносила заказ, но в их глазах светилось нескрываемое отвращение.

Она про себя называла их Братья Птенчики, желая хоть как-нибудь унизить.

«Не привлекай к себе внимания», – подсказал ей здравый смысл. В последнее время это стало ее основным правилом существования.

– Советую больше не воровать еду с тарелок, – резко отчитал ее босс. Энрике был владельцем кафе и по совместительству поваром блюд быстрого приготовления. – А теперь шевелись поживее. Их еда остывает.

– Вообще-то она очень горячая. Они могут обжечься и подать иск в суд. – Тарелки обжигали ее ледяную кожу, она не могла согреться уже несколько недель. Даже сейчас, в душной кухне, она была в свитере, который купила за три доллара девяносто девять центов в лавке дешевых товаров на этой улице. Но, к ее ужасу, тепло, исходящее от тарелок, не согревало.

Конечно, скоро с ней непременно случится что-нибудь хорошее. Разве добро и зло не соблюдают баланс? Когда-то она так думала. Верила, что счастье поджидает за каждым углом. К сожалению, Даника поняла, что это не так.

У нее за спиной, за окнами, откуда открывался соблазнительный вид на центр ночного Лос-Анджелеса, проносились автомобили и прогуливались люди, беззаботно смеясь. Еще совсем недавно и она была такой же.

Даника устроилась в это кафе, работала не покладая рук, потому что Энрике платил ей из-под полы, не требуя номер социального страхования. Только наличными, в обход уплаты налогов. Она могла в любой момент бросить работу и исчезнуть.

Неужели ее мать тоже так жила? И сестра? А бабушка, жива ли она еще?

Два месяца назад они решили отправиться в Будапешт, любимый город ее дедушки. Волшебный город, как он частенько говаривал. Они собирались помянуть его в годовщину смерти и наконец навсегда попрощаться с ним.

И это была самая большая ошибка.

Их похитили и посадили под замок. И похитили самые настоящие монстры. Создания, которых боялся бы сам Бугимен, пугливо заглядывая в шкаф перед сном. Создания, которые иногда выглядели как люди, а иногда – нет. Порой Даника отчетливо видела скрывавшиеся под человеческим обличьем клыки, когти и черепа.

Однако удача улыбнулась ей и ее близким, и они спаслись. Однако Данику снова схватили, но ей опять повезло. Но ее предупредили: «Беги, прячься. Скоро за тобой станут охотиться. И если найдут, тебя и твою семью убьют».

И они обратились в бегство. Решили разделиться, чтобы их было сложнее поймать. И спрятались, стараясь стать как можно более незаметными. Даника сначала отправилась в Нью-Йорк, город, который никогда не спит, пытаясь затеряться в толпе. Однако монстры снова нашли ее, но ей удалось скрыться, и она отправилась в Лос-Анджелес, стараясь заработать денег, чтобы хоть как-то свести концы с концами и оплатить курсы самозащиты.

Сначала она каждый день созванивалась с близкими, пользуясь номерами телефонов проверенных друзей. А затем бабушка Даники перестала отвечать. Больше никаких звонков.

Неужели монстры нашли ее и убили?

В последний раз Даника разговаривала с бабушкой, когда та приехала в маленький городок в Оклахоме. У нее там жили друзья, и ей не следовало так привлекать к себе внимание, но она просто устала от бесконечного бегства. Но даже эти друзья уже несколько недель не видели ее. Бабушка Мэллори пошла на рынок и не вернулась.