Декамерон по-русски - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 14

– Считай, такой человек уже есть.

– Есть?

– Да. Он перед тобой.

Подняв голову и прищурившись, Костя посмотрел на солнце. Перевел взгляд на Молчанова:

– Ты хочешь сказать, на встречу с Гудком пойдешь ты?

– Пойду, если пойму, что в этом есть какой-то смысл.

– Ну а… ты уверен, что Гудок не знает тебя в лицо?

– Он меня не узнает. Но пока смысла встречаться с Гудком на условиях Тумбы я не вижу.

– Почему?

– Видишь ли, Костя, у меня пока слишком мало материала, чтобы знать, что мне стоит спрашивать у Гудка, а что не стоит.

– А когда он появится, этот материал?

– Тебе это важно?

– Конечно. Тумба дал мне жесткий срок для ответа – не позже конца недели. Если до этого срока я ему ничего не скажу, договор аннулируется.

– Так, Костя, до конца недели еще уйма времени, сегодня вторник.

– Не такая уж это уйма времени.

– Костя… знаешь что, расслабься. Ты сделал огромное дело и заслужил отдых. Езжай домой.

– Вы что, не едете в контору?

– Не едем. Хочешь, оставайся здесь, сделаем шашлык. Или сибирские пельмени. Между прочим, Инна их готовит – пальчики оближешь.

– Нет, все-таки поеду домой. Отосплюсь, подожду Полину, чуть пораньше возьму Асю из детского сада. Да и другие дела есть. Поеду. Но с Тумбой… ты же все понимаешь. Нам просто повезло, что он на такое идет.

– Я все понимаю. Но мне ведь тоже надо подумать. Поезжай домой, отдохни. До пятницы я все решу в любом случае.

Проводив Костомарова, Молчанов осмотрелся.

Слава, голый по пояс, в рваных джинсах, с малярной кистью в руке, сидел на корточках перед собачьей будкой, заканчивая окраску. Рядом, высунув язык, лежал Берег. Оля и Инна, в солнцезащитных очках, шортах и пестрых майках, полулежали в шезлонгах на веранде. На низком столике рядом с ними стояли два стакана с янтарно-желтой жидкостью.

Когда он подошел, Оля поставила стакан на стол.

– Паша, тут выяснилось, Инне завтра нужно в Москву. Отметиться в посольстве, другие мелкие дела. Но одна она боится. Она хочет поехать вместе со Славой. Как?

– Конечно, пусть едет со Славой. Я б ее одну и не пустил.

– И они возьмут твой «вольво»? Им же нужно в посольство.

– Нет никаких разговоров. Инна, берите Славу, берите «вольво» и поезжайте.

– Спасибо. – Инна улыбнулась. – Ничего, что мы будем на чужой машине? Права у меня есть, только тут, как я помню, нужна еще доверенность на машину?

– Потом я напишу вам доверенность, а сейчас езжайте так. Обычно, если есть права, ГИБДД доверенность не спрашивает. В крайнем случае заплатите штраф, это копейки. Смело поезжайте.

На следующий день Молчанов и Оля встали пораньше, чтобы успеть в агентство к девяти.

В агентстве Молчанову пришлось заняться обычной рутинной работой – подписями накладных и чеков, проверкой бумаг, переговорами с клиентами.

Когда в начале восьмого вечера они вернулись, их встретил Слава. На вопрос Молчанова, как прошел день, пожал плечами:

– Все было тихо. Ничего необычного не возникало. Инна сейчас на кухне, готовит чай.

– Пойду ей помогу, – сказала Оля. – Паш, идем?

– Ты иди, я подойду. Проверю, нет ли факса.

Зайдя в кабинет, сразу увидел лежащий на подносе у аппарата листок бумаги. Взяв его, прочел написанный по-английски текст:

«Банк «Атлантик Америкэн траст»,

отд. М 001, 1155 Бродвей, Нью-Йорк.

Отдел генерального менеджера.

Миссис Инне Халлоуэй

(Лично. Передача в третьи руки исключена).

Многоуважаемая миссис Халлоуэй!

На присланные Вами запросы имею честь сообщить следующее:

а) Корпорация «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» является клиентом и вкладчиком нашего банка с 5-летним стажем. По состоянию двух предыдущих четвертей года «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» владела 17 % акций банка, возглавляя, если не считать владельца, пул основных держателей акций. До последнего времени деловые отношения между банком «Атлантик Америкэн траст» и корпорацией «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» носили вполне корректный и взаимовыгодный характер. Однако, как я с сожалением должен отметить, в последние 4 месяца корпорация предприняла ряд мер, которые и мною, и советом директоров банка «Атлантик Америкой траст» оцениваются как некорректные и, возможно, нелояльные. На основных фондовых биржах США, и прежде всего в Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе, дилеры, обслуживающие «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент», примерно 4 месяца тому назад начали и продолжают исподволь скупать акции нашего банка. В настоящее время, по нашим оценкам, количество акций банка «Атлантик Америкэн траст», которыми владеет «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент», увеличилось до уже внушающей опасение цифры 34 %. Наиболее тревожным симптомом является то, что скупка акций нашего банка, предпринятая без согласования с нами «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент», продолжается. Это все, что я имею честь сообщить Вам по Вашему первому запросу.

б) На Ваш второй запрос имею честь сообщить следующее: пятерыми выходцами из России, имеющими наиболее крупные вклады на счетах «Атлантик Америкэн траст», являются:

1. Кислинский Юлий Семенович – $170 546 098.94

2. Филимонов Виталий Иванович – $86 441 664.76

3. Носенко Иван Савельевич – $18 100 014.35

4. Редигер Юрий Соломонович – $7 423 221.09

5. Гогуа Левон Ильич – $3 000 013.65

С уважением,

Сняв с листка несколько копий, Молчанов взял одну, прошел на кухню. Славы уже не было, здесь сидели только Оля и Инна.

– Пришел факс. – Протянул листок. – Вообще-то я нарушил правила, факс адресован лично вам, без передачи в третьи руки.

– Никаких правил вы не нарушили. – Прочитав, Инна вернула листок ему. – Павел, я, наверное, полная дура… Этот факс что-то означает?

– Означает, и очень многое.

– Павел, мне просто стыдно. – Помолчала. – И что он означает?

– В конечном счете, перескакивая через несколько этапов, которые скучно объяснять, этот факс означает, что банк «Атлантик Америкэн траст» может в самом ближайшем будущем перестать быть собственностью вашего мужа. И стать собственностью «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент».

– Павел… но это невозможно.

– Очень даже возможно.

– Но совсем недавно Стив мне говорил, что дела в банке идут прекрасно. Он никогда не сказал бы мне этого, если бы это было не так.

– Все правильно. Ваш муж говорил это вам, когда, выразимся так, был в силе, когда его никто не похищал и не убивал и когда он мог внимательно следить за состоянием дел в банке, за его политикой и так далее. Но давайте посмотрим, что получается сейчас.

– А что получается сейчас?

– Сейчас получается, что вашего мужа нет и неизвестно, жив он или мертв. Следить за состоянием дел в банке сейчас некому, поскольку ни вы, мало понимающая в банковском деле, ни его брат, понимающий в этом, как я понял, еще меньше, ни его мать, находящаяся в доме престарелых, заняться этим не могут. Остается генеральный менеджер, но генеральный менеджер – малозаинтересованное лицо. Биться за банк, как бьются люди за свое кровное, он не будет. Вы согласны со мной?

– Ну… в общем, да.

– Инна, я не хочу сгущать краски. Может, все не так уж и плохо. Но то, что корпорация «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» хочет скупить контрольный пакет акций банка, – это тревожный сигнал. При этом досточтимый сэр Малькольм Стоунхед, подающий нам с вами этот тревожный сигнал, еще не знает, что «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» является по сути «крышей» для тех, кто занимается незаконным бизнесом, наркотиками и отмыванием денег. То есть для сборища жуликов. Но для сборища жуликов, которые могут нанять самую лучшую в США команду адвокатов, и она отобьет все обвинения. И докажет, что жулики действовали правильно, в полном соответствии с законом. Если бы сэр Малькольм Стоунхед знал это, он просто включил бы сигнал тревоги.