Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел - Страница 44

— Пошли, Вовчик. Посмотрим, откуда у них снабжение. Тут-то уже всё, в общем, ясно! — шепнул Владимир, и оба друга первыми оказались у двери. Отсчитав двадцать человек, парень попросил остальных вернуться на места, и повёл новоиспечённую бригаду грузчиков куда-то в глубь здания. Прошли несколькими коридорами, спустились по лестницам, и оказались в обширном полутёмном помещении, в которое раньше, видимо, завозили декорации. Сейчас огромные фанерные задники, расписанные небесами, замками и рощами были раздвинуты по сторонам, в помещение задом были загнаны два грузовика-фургона с уже открытыми задними бортами. Несколько парней и девушек уже начали сгружать содержимое фур на пол.

— Берёте отсюда — и вон туда. Там два свободных помещения. Складывать как попало, главное быстро место зачистить, торопитесь! — распоряжался парень, — Зина! Бери девчат, пакеты — и на фасовку, тут и без тебя справятся. Да, Главный велел. Что?.. Я сейчас подойду, там решим, потрошите пока, определитесь что вообще там есть. Сам вижу что «много», быстро, быстро, отпускаем машины, время!!

Работа закипела, сбрасываемые с кузовов коробки бегом носили в две свободные комнаты за помещением разгрузки, потом придумали встать цепью и передавать коробки конвейером, и дело пошло ещё быстрее. Торопящий ребят парень повеселел и отошёл к кабинам грузовиков, где толпились, курили и вполголоса переговаривались человек 5–7 парней и мужиков, все одетые разномастно, но «военизировано», и с непременными чёрными квадратами с белыми цифрами на левой стороне груди.

Оттащив несколько коробок, Владимир вполне составил впечатление чем были гружены машины: тут был почти полный бакалейный ассортимент: чай, кофе, какао, сахар, рыбные и мясные консервы, крупы, мука, зелёный горошек и консервированная кукуруза, растительное масло самых разных видов и марок; даже конфеты, в том числе и шоколадные, которых давно уже не видели в Мувске. На некоторых фасовках стоял логотип гипермаркета «Гектор». Сбросив очередную коробку, Владимир не стал вставать в цепочку-конвейер, а бочком просочился к грузовикам. Обойдя их со стороны кабин, он незаметно приблизился к группе «чёрноквадратников», как он стал их про себя называть, ведущих между собой оживлённый разговор. Его отделяла от них только кабина грузовика.

Все жадно курили, а разговор был довольно бессвязный; казалось, что парни только что вышли из боя и ещё «в отходняке» и на адреналине, потому хотя весь разговор он и не слышал, отдельные реплики, чуть не выкрикиваемые, до него доносились:

— Чисто?..

— Да фигня, они даже кукарекнуть не успели!..

— Да, классно всё спланировали!..

— Главный — он может!!

— … он говорит… а я ему…

— И главное — всё чисто! Они, мудаки, сами так там затихарились, что не знай мы где их искать, то и…

— Хрен их кто там теперь найдёт!

— … а этот-то, этот-то, старший у них, бырыга: «Ребя-я-ята, мы же договаривались…» Урод, бля!

— Да и искать не станут!

— … Глеб, гля, какие я себе часики оторвал!

— Гы-гы-гы! Здоровые, что бабушкин будильник!

— Много ты понима-а-а-аишь! Это фирмА! Во, гляди, — «Тра-сер». В темноте светятся — прикинь!

— Дешёвка!

— Много ты панима-аишь! Военный трофей! Завидно, а??

— Чо завидно, у нас теперь с трофеями будет нормально…

— Да, с Главным не пропадёшь!

— А ты чо тут тихаришься?? — раздался окрик сзади, и, обернувшись, Владимир увидел направляющегося к нему мужика в камуфляже, с обычным квадратом на груди.

— Эта… Подойду, закурить типа, спрошу, хотел… — быстро закосил под дурочка Владимир, с придурошным видом хлопая по карманам, как бы в поисках сигарет.

— Топай работать! — рявкнул, подходя, тот, и рывком за рукав, выдернул того из-за кабины и толкнул к работающим. Владимир беспрекословно подчинился. Он заметил, что из-за кабины, где переговаривались чёрные квадраты, на шум выглянул парень, и в руках у него было что-то похожее на автомат, возможно, охотничья Сайга.

Но коробки и ящики уже заканчивались. Тут же парни — чёрноквадратники, докурив, попрыгали в машины; здоровенные ворота на улицу стали раскрываться; ударил по глазам, привыкшим уже к сумраку, яркий летний день, машины зафырчали, выезжая наружу. Тот же парень, пересчитав «работников», повёл их обратно в зал. Вовчик по пути тронул Владимира за руку и прошептал:

— Слышь, Вовк… Я там одну коробку нёс — и измазался… Вовк, в крови! В крови была коробка, и ещё вполне свежей…

— Я понял, понял, Вовчик. Выбираться отсюда надо, вот оно что.

А в зале стоящий на сцене Главный уже окончательно овладел вниманием зала; закончив с изложением общих фраз правильным литературным языком, он полностью переключился на полу-слэнг, полу-феню. Теперь он что-то вещал про малолеток, что-то педагогическое:

— … И вот в этой среде вырастает Йуное Жывотное. Которому реально вообще нех. й терять, совсем. У Жывотного в этом ебан. том мире нету совсем ничего своего, а значит нету никаких интересов по жызни, его не за что прищемить. Это не просто слова, он в натуре как жывотное, весело идущее по жызни с двумя извилинами, жевательной и ебательной. И ссать за собственную жызнь он еще не научилсо, потому что до определенного возраста любой человек просто наглухо отморожен. То есть, зацепиться за что-то в таком Жывотном не за что. Ему на х. й не пали какие-то Понятия, какое-то самоограничение, ему просто НЕ НУЖНЫ никакие «берега» — и самое страшное, что не нужны они ему по чиста практическим соображениям. Но это еще не все. Теперь представь коллектив из такой отборной отморози, поголовно имеющей за ушами море вполне расстрельных эпизодов биографии…

Владимир оглядел зал — Главному внимали всецело, практически все были поглощены им. Тишина, только редкие одобрительные возгласы.

— Ир… Мы пойдём с Вовчиком. Слышишь? — перегнувшись, он шепнул девушке.

— А чо вы?

— Так. Не климатит тут. Не нравится.

— Чо?

— Потом… может, созвонимся. И вот ещё что. Вы бы тоже выбирались отсюда. Сейчас, с нами. Пока не состоялась «раздача слонов и материализация духов», как говорил один лит-персонаж. Что-то мне кажется, что в обмен на продуктовые наборы и «подпись в контракте» тут много что в долг поставят… Или задержать могут.

— Ну… Не, мы до конца досидим. Ты за нас не беспокойся. У папы… (она понизила голос до полной конфиденциальности) У папы — пистолет!

— Ну, смотрите…

— Звони! Если Эльку найдёшь — привет ей!

Прислушивавшийся к шёпоту рядом сидевший её отец, только усмехнулся, кивнул им, прощаясь; и, как бы ненароком отвернув полу рубашки, продемонстрировал пистолет за поясом. «ТТ» — определил Владимир. Они вышли с Вовчиком в боковой проход и пошли к выходу.

Ирина шепнула отцу:

— Как, пап?..

— Нет, дочка, чересчур самостоятельные. Не подойдут. Да и сами не захотят. Пускай…

На выходе не задерживали. Стоявшие на входных дверях те же два «эсэсовца»-черноквадратника только хмуро покосились на них, когда друзья покидали театр.

На площади перед зданием бывшего Дома Народного Творчества клубился народ. Сегодня отсюда отправлялись автобусы по нескольким направлениям. Четыре автобуса грузились, охрипшая тётка с листками с подножки выкрикивала фамилии — и ей отвечали зычными возгласами. У багажных отсеков автобусов напропалую ругались — вещей люди натащили много; некоторые, если не большинство — на тележках, всё не умещалось; нормы багажа, как понял Владимир, были весьма расплывчатыми; а все старались взять с собой побольше, и потому у автобусов стоял непрерывный крик. Оттуда так и веяло склокой.

Друзья пришли значительно раньше заявленного часа; и пока, обосновавшись рядом со своими рюкзаками и сумками на ступеньках центрального входа, неподалеку от лениво болтающих двоих полицейских с укоротами, «наблюдали за обстановкой». Поодаль стоял полицейский же УАЗик.