Крысиная башня 2 (СИ) - Дартс Павел - Страница 60

Граната не взорвалась; и реальность, от которой она так долго и успешно пряталась, вошла в её жизнь и в её тело вместе с тремя давно немытыми, вонючими бомжами.

Бутылка коньяка была уже наполовину пуста, а состояние не менялось: вся та же тупая боль в груди. Ещё, что ли, выпить?..

Горевшая на столе свеча бросала трепещущие отблески на стены кухни.

Олег взял левой рукой стопку, правой — изысканную бутылку Ле Курвуазье (в прежние времена — только если бы кому-нибудь на большую взятку, или на подарок на юбилей, не меньше…), — собрался было налить, — заметил, как горлышко бутылки мелко-мелко дрожит.

Не налив, отставил и стопку, и бутылку; вытянул перед собой руки — так и есть, пальцы мелко дрожат. Нормально, а?.. Расслабился, называется — «снял стресс». Нефига ведь внутри не изменилось — та же тупая боль; вот совершенно всё то же; полбутылки выпил — хоть бы что разжалось… Так нет. Только, видишь, руки трястись начали.

Как сказал бы Толян «- Допился, братец!» — и был бы прав.

А внутри всё тот же холодный комок. Нахрена она вернулась? Что ей стоило тихо сдохнуть где-нибудь в городе? Только Серый отходить стал; только он сам решил, что «эта страница перевёрнута», — нате!.. Бл… Может, не коньяк, может надо было водки врезать? Водка, говорят, расслабляет? Хотя у кого как. Чёрт побери… что делать? Что делать-то, а?

Стукнула входная дверь в квартиру. Олег покосился в сторону тёмного дверного пролёта, где заметался свет фонарика. Судя по шагам — Толян. Да, он.

Вошёл, мазнул светом по столу, выключил фонарик, положил на стол рядом с бутылкой. Подвинул табурет, сел напротив. Оценивающе глянул на бутылку, на стопку.

— Допился, братец?

Олег поморщился: такой предсказуемый.

— И чо? Так и будешь сидеть, кирять? Не, зашибись у тебя средство от всех проблем!

Олег тряхнул головой. В натуре — ну ни сколько не легче стало. Зря только выжрал половину флакона. Впрочем наплевать.

— Не ной.

— Я не ною. А ты киряешь.

— Как там Серый? — спросил Олег, чтобы сменить тему. Сейчас, ага, ещё Толян будет мне тут морали читать. Дожился.

— Уложили. Ольга дала ему чего-то. Вроде как должен уснуть.

— Ну?

— Говорит, что боится повторения… ну, того. Что, типа, опять. Ничего хорошего… А Люда — с ней. Ну, с этой…

— Да уж…

— И ты ещё киряешь. Нашёл время.

— Да не киряю я… Так, выпил немного. Кстати, не берёт нефига.

— Ты не дури, брателло! — пристрожился Толик, — Этого ещё не хватало! — бухать. Нашёл повод. Сейчас и искать не надо, — поводы на каждом шагу. Если каждый раз… ну, ты понял. Ща Ольга зайдёт — а ты бухаешь…

— Ой, да не ной ты!.. — Олег опять досадливо поморщился; но встал, забрал со стола бутылку и стопку. Бутылку убрал в неработающий холодильник, превращённый в мини-бар; стопку протёр полотенцем и убрал в шкафчик. Туда же, в холодильник, убрал и поллитровую банку с нарезанными лимонами, засыпанными сахаром, служившие закуской, — старый, годичной давности запас. Прошлой зимой на рынке были ещё лимоны, да. А вообще, конечно, не дело. Хотя стесняться особо и некого, — а тем не менее. Нечего лишний раз показывать слабость. Вон, надо как Спец…

Толик проследил за его манипуляциями и заметил:

— Не, реально — ты так себе сердце посадишь. В смысле окончательно. У тебя проблемы — а ты бухаешь. Нет бы пойти пробежаться, — по этажам. Поотжиматься, поподтягиваться. На край — вон, кувалдой помахать. Или там, если очень херово — пеонам морды набить. За что-нибудь.

— ЗОЖ?

— Это что?.. А, ага. Ты ж сам говорил — пока Белку не найдём и не вернём, — никаких, эта, расслабонов!

— Ты ж расслабляешься! — «выговоры» брата стали не на шутку злить Олега. Нашёл, тоже, кому нотации читать! — Впендюрил сегодня тёлке, — расслабился. Избавился, типа, от стресса. А я вот так расслабляюсь. И не нуди!

— Так. — Толик набычился, — Договорились, что этот эпизод мы проехали!

— Проехали. Вот и не нуди насчёт «бухаешь», — не буду вспоминать.

Помолчали.

— Чо думаешь?.. Ты ваще чо-нить думаешь, или так?.. Планируешь чо? Как с ней, чо дальше?? Ой, не во-время она припёрлась, не вовремя!

— Думаю… пока ничего не придумал.

— Пойти, грохнуть её щас? Как обещал. А? Раз ты не можешь… не хочешь. А?

— А, ну да. И стать Серёге врагом на всю оставшуюся жизнь. Классный вариант, ага. С Валей переговорил ещё?

— Да переговорил. Всё то же. Ну чо — ехать надо. Не так и далеко. Она покажет. Тут вот только всё это…

Вновь послышался звук открывающейся входной двери. Сразу — громкий голос Ольги:

— Олег Сергеевич, это я, Ольга!

— Давай сюда, на кухню, Оль.

Ольга вошла; присела на предложенный табурет.

— Ну, что там. Излагай.

— Сергей уснул. — стала докладывать она, — Я дала ему…

— Медицинские детали опустим. Завтра он в порядке будет?

— Не знаю, Олег Сергеевич. Сегодня — это срыв был, вы видели. Вот, очень напоминало как накануне того его… ну, когда он…

— Ясно.

— Постараюсь не допустить, конечно, купировать симптомы; но… вы же понимаете — психотравмирующая ситуация, и источник — тут, рядом… сложно.

— Понятно. Сделай что сможешь. — Олег наконец начал чувствовать некоторое расслабление. Всё же коньяк начинал давать о себе знать. Ну и хорошо. Главное — язык не заплетается; и комок этот в груди, кажется, начал разжиматься.

— А что с самой этой… с «источником психотравмирующей ситуации»?

— С Леной?

— С ней.

— Мы определили её во второй подъезд, в 112-ю квартиру; там в кухне поставили тот маленький обогреватель на масле, ну, вы знаете. И диванчик небольшой Саша с Мишей принесли, поставили. Там сейчас относительно тепло. Но ей, кажется, это всё равно…

— Мишу можно было и не напрягать, с его рукой-то… вон, Толяну бы сказала, да я бы помог.

— Мы потихоньку, втроём. Да там и недалеко, просто из соседней комнаты.

— И что… она?

— Всё то же, Олег Сергеевич! — вздохнула Ольга, — Никого не узнаёт. Улыбается. Приглашает всех на презентацию… Это помешательство, Олег Сергеевич.

— Точно не придуряется? — переспросил Толик.

— Ну что вы… — повернулась к нему Ольга, — Вы же видели. Так не… не прикидываются. Попросту невозможно. Да и зачем? Получить тепло и пищу? Так она всё равно не есть ничего; и на холод, кажется, также внимания не обращает… Сейчас вся в этой «подготовке к семинару»; обложилась кусочками газет, — «мы, говорит, будем учиться проводить анкетирование…» Улыбается; разговаривает с пустотой. Она «не здесь», Анатолий…

— Да видел я… — согласился Толик, — Так, бля, не сыграешь…

— Осматривали? — перебил Олег.

— По-прежнему не даётся, Олег Сергеевич! — покачала головой Ольга, — Любое прикосновение, — тут же истерика и судороги. Вот как когда Сергей её за руку попробовал взять. Тут же — истерика и судороги. Я уже и не прикасаюсь к ней. Только что пыталась разговорить как-то. Где была, как себя чувствует. Безрезультатно. Она сейчас только «по своей теме» может разговаривать, и то невпопад. Парфюмерия, косметика, «красивый бизнес»…

— А так?.. На вид — как она? Ну, ты, как врач?..

Ольга пожала плечами:

— Ну как сказать, Олег Сергеевич… чисто со стороны, без осмотра… Избита сильно — вы же видели. Выбиты несколько зубов, гематомы на лице. Дышит с хрипами, насколько можно судить — возможно сломаны рёбра, одно или несколько. Видимо, изнасиловали… Да наверняка. Вы же видели — пришла с голыми ногами, без обуви, в одних носках…

— …озабоченная, что «время занятия подходит, а зал и наглядные пособия ещё не готовы!» — мрачно пробурчал Толик.

— Да.

Олег тяжело вздохнул, и непроизвольно бросил взгляд на холодильник, где стоял коньяк. Опять в груди начал комковаться тот холод, с которым он так боролся это время с помощью Ле Курвуазье, будь он проклят… Нет, не выход конечно; правильно Толян говорит — «нажраться и забыться не вариант». Тогда не стоило всё это и затевать… Но как же больно, чёрт побери! Думал всё уже переболело — всё, чужой человек!.. Ан нет. Надо было пристрелить, наверное, сразу — как Толян порывался. Поболело бы и всё. Но… а как Серый? Она мама ему, как не крути. Застрелить мать на глазах у сына? А сам?.. Двадцать с лишнем лет совместной жизни, — взять и пристрелить?.. Всё — и хорошее, и плохое; но — общее. Это, знаешь ли, как часть себя застрелить… Нет, он смог бы. Смог. А Сергей?..