Точка бифуркации (СИ) - Величко Андрей Феликсович - Страница 27

Кстати, некоторые в Морведе почему-то считали лодки Джевецкого-Яновича более эффективными, чем «Малютки». Наверное, потому, что они были дешевыми, и их можно при желании настроить много. Что же, теперь надо сделать так, чтобы их воззрения перестали быть тайной для возможно большего количества народа. А мне, пожалуй, пора готовить приказ о срочной постройке десяти… нет, даже пятнадцати лодок типа «Кета» – так они назвались в документах. Имея в виду, что на самом деле будут заложены пять, и суждено ли им когда-нибудь вступить в строй – это пока неясно.

И, наконец, осталось прикинуть, когда и как можно будет организовать учения с показом подводных лодок и пикирующих бомбардировщиков, причем с привлечением зрителей из Японии и Англии. Желательно, конечно, еще в этом году, но ведь осенью на Ладоге такая погода, что все, предназначенное к показу, может утонуть или разбиться само, без всякого противника, пусть даже условного. Значит, показ должен быть в Кронштадте. Там, конечно, тоже не Сочи, но все-таки есть вероятность попасть в несколько более или менее ясных дней.

Я взял лист бумаги, ручку и начал соображать, с чего начать пригласительное письмо для Хиробуми Ито, который, хоть уже и не был премьером, все же сохранил вполне достаточно влияния. И, главное, как по сведениям из прошлой жизни, так и полученным в этой, всегда был противником войны с Россией.

Вообще-то я вовсе не был уверен, что война с Японией здесь начнется тогда же, как и там, в покинутом мной мире, то есть в начале четвертого года. Во-первых, потому, что японский флот еще явно не дошел до запланированного количественного состава. Насколько я помнил, тогда у них к началу войны было шесть броненосцев и столько же броненосных крейсеров, а сейчас броненосцев было четыре, а крейсеров – пять. Кроме того, перед самым началом войны они прикупили два крейсера первого ранга у итальянцев, но пригнать их смогли уже после начала боевых действий. Здесь же следов такой операции пока не обнаруживалось, хоть я и специально озадачил Редигера их поиском.

Сейчас японских броненосцев было четыре, и еще один достраивался в Англии, плюс броненосный крейсер, который Германия должна была поставить Японии в начале следующего года. Да еще два крейсера второго ранга строились во Франции, и все. Это, конечно, могло означать, что в нашей реальности японцы не так спешат с началом войны, но могло быть и просто следствием слабости русских морских сил на Дальнем Востоке.

Никакого Порт-Артура у нас там не было, а во Владивостоке базировались два броненосца – «Петропавловск» и «Севастополь», плюс крейсеры. Их, впрочем, было больше, чем в другой истории, за счет «Петра Титова» и трех его подобий, недавно построенных на верфях Крампа. Правда, последний еще не успели перегнать.

То есть против наших дальневосточных сил морская мощь японцев была вроде бы достаточной, но без всякого запаса. Если сейчас, как тогда, они в начале войны потеряют два броненосца, преимущество станет не очень серьезным – то есть его не хватит для гарантированной быстрой победы.

На суше признаков массовой переброски войск в Корею не было, но это ни о чем не говорило. В другой истории, если я ничего не напутал, эта переброска началась одновременно с началом боевых действий на море.

Вот такая обстановка сложилась к концу октября тысяча девятьсот третьего года, когда в Кронштадте состоялся показ новейшей военной техники для делегаций Англии, Франции и Японии. Французы были мне незнакомы все, среди англичан присутствовал адмирал Джон Фишер – в другой истории он через год должен был стать морским министром, да в этой, похоже, тоже. Японскую делегацию возглавлял маркиз Хиробуми Ито. Немцев официально не было – мы так договорились с Вильгельмом. Пусть присутствующие думают что хотят, но на самом деле ничего такого уж интересного немцы тут увидеть не ожидали, ибо активно помогали мне готовить это шоу.

Вот уж что-то, а готовить показухи я неплохо умел и в прошлой жизни – не так уж редко высокое начальство, толком не знающее, чем турбовинтовой двигатель отличается от турбовентиляторного, желало лично увидеть, как обстоят дела на подведомственной ему территории. И в этой тоже не раз приходилось демонстрировать свои и чужие достижения, так что опыт у меня был. Да и у моих подчиненных тоже, так что нам удалось показать замечательную картину морского сражения по новым правилам.

Сначала налетели пикирующие паровозы – аж целых три! – и отбомбились по барже, изображающей из себя вражеский броненосец. Потом, когда баржа утонула, зрители любовались двумя кусками пятидесятимиллиметрового броневого листа – точнее, тем, что от них осталось после попадания авиабомбы, сброшенной с километровой высоты. Два попадания – это был результат почти месячной работы двух «мошек», в среднем делавших по вылету в день каждая. Причем кусок железа, имитирующий бронепалубу, лежал на земле. Если бы он на чем-нибудь плавал, могли бы и вовсе ни разу не попасть. Но выглядело все очень убедительно. Самолеты прилетают и пикируют на цель? Еще как, аж с душераздирающим воем! Кидают бомбы и попадают примерно в двух случаях из трех. А вот результаты попадания бомб в бронепалубу – любуйтесь.

Потом на позицию вышла так называемая «первая дивизия подплава», то есть все пять имеющихся в наличии лодок типа «Кета». И веером выпустили по мишени десять торпед. Вообще-то в мишень, стоящую в двух с небольшим километрах от лодок, попасть можно только случайно, причем с мизерной вероятностью, так я на это и не надеялся. И правильно – ясное дело, не попал никто. Из тех, кого мы демонстрировали. Ну, а то, что в трехстах метрах от мишени с раннего утра лежала на дне «Малютка», заранее сориентированная носом точно в мишень, не афишировалось. Звук под водой распространяется гораздо лучше, чем в воздухе, и, если, например, постучать в рельсу, то слышно это будет за несколько километров даже сквозь корпус лодки. Вот им с берега и постучали условным стуком – пускайте, мол! Пора.

Наблюдатели на мишени услышали удар в днище, а потом у борта из-под воды всплыло облако рыжей краски – есть попадание! Ну, а «Малютка» чуть подвсплыла и, не выпуская перископа, отошла километров на пять мористее. Там она перешла в надводное положение и кружным путем вернулась в Кронштадт.

– Ваши самодвижущиеся мины могут пройти десять кабельтов? – удивился Фишер.

– Даже одиннадцать, – скромно подтвердил я. – Это новейшая разработка, однако она уже запущена в серию.

Сказанное являлось чистой правдой. Парогазовые торпеды у нас пока не получались, но была запущена в производство промежуточная модель – с предварительным подогревом сжатого воздуха. Она могла пройти две с небольшим тысячи метров со скоростью сорок километров в час. Правда, попасть даже в крупный корабль с такого расстояния было довольно проблематично, поэтому в наставлении рекомендовалась дистанция не более восьми кабельтов, то есть полутора километров. Но ведь меня об этом никто не спрашивал!

Тем временем лодки, отстрелявшись, начали отход, то есть развернулись и потихоньку двинулись к берегу. Быстрее пятнадцати километров в час они двигаться могли.

– Это оружие для самоубийц, – заметил Фишер. – В реальном бою их давно бы расстреляли, с такой-то скоростью.

– Она не помешает лодкам незаметно подобраться к вражескому кораблю и поразить его, – возразил я. – Ну, а потом, когда их обнаружат… не знаю, как у вас, а в русском флоте всегда хватало героев, готовых отдать жизнь за веру, царя и отечество. Хватает их и сейчас.

Ито кивнул. Ну да, у японцев-то камикадзе точно найдутся, причем настоящие! И, значит, маркиз вполне может поверить, что мы действительно будем массово применять в грядущей войне такие лодки.

– Да, – вздохнул Фишер, – размен нескольких копеечных посудин, в каждой из которых всего четыре человека экипажа, на один даже легкий крейсер выглядит экономически оправданным. А почему вы не снабдили эти лодки аккумуляторами и моторами для подводного хода?