Вызов (ЛП - Деннинг Трой - Страница 59

Стрелы ударялись с едва слышимым глухим стуком, заставляя фаэриммов отступать ближе к базальтовым утёсам Гнезда Рух и немного ниже. Половина снарядов обрушилась на чешуйчатые доспехи существ, но другая погрузилась глубоко в их тела, добавляя оперение своих хвостов к шипам, уже торчащим на спинах фаэриммов.

Сменив курс, Высокородные Жезлы бросились в бой, но были быстро остановлены, когда горстка побитых человеческих магов появилась рядом с Хелбеном, чтобы швырять в фаэриммов снаряды и магические вспышки. Некоторые заклинания рикошетили от предполагаемых целей, летя назад к создавшему их магу, а ещё с дюжину просто растворились, не причиняя видимого вреда. Остальные же поражали врага, разбрасывая во все стороны треснутые чешуйки и шипы.

Один фаэримм потерял руку и упал на землю, только чтобы сгинуть в серебряной вспышке. Остальные четверо отбивались, силясь прожечь обожжённую стену Гнезда Рух разноцветными шипящими снарядами. Взрывы молний, потоки огня и взрывающиеся градины. Но самой разрушительной стала волна невидимой силы, которая врезалась в сам утёс с таким жутким грохотом, что он ударил Аобрика, словно чья-то рука. По склону горы прошла паутина трещин. Вниз посыпалась чёрная пыль и осколки разбитого камня.

Жезлы собрались где-то над фаэриммами, создавая раздражающее облако. Аобрик поднял руку, чтобы приказать Клинкам атаковать, и был поражен, увидев, что сам находится в нескольких шагах позади своего отряда. Эльф решил не позорить своё звание, став последним в бою. Он потянулся к Плетению и почувствовал, как его пронзает сила. Однако, он также понял, что ноги его не станут идти быстрее, а лёгкие не смогут вместить больше воздуха. Аобрик не мог понять, в чем дело, покуда не ощутил тупое жжение в животе и не почувствовал, как что-то теплое стекает по ноге. Боль, которую он задвинул в сторону. Но ведь он давно переступил порог того, что можно потребовать от живого тела.

Как только оползень прекратился, облако пыли заполнили яркие вспышки и глубокий грохот. Из волнистой массы вывалилась дюжина Высокородных Жезлов, падая на землю где-то в центре Благородных Клинков. Не обращая внимания, те, крича, исчезли в кружащимся мареве.

Аобрик мчался за своими людьми. Его лёгкие болели, а мышцы сжигало пламя. Плоская равнина превратилась в укутанное туманом поле каменной крошки и призрачных силуэтов. Воздух загустел от удушающей пыли, наполняющей горло и вызывающей кашель. Эльфу пришло в голову, что он, быть может, не выживет, чтобы поблагодарить новых союзников Эверески. Мысли его мгновенно метнулись к Моргвейс – Красной Леди. Её кожа была такой бронзовой, что казалась почти алой. Он пожалел, что не отправился с ней в Высокий Лес. Не потому, что боялся того, что вот-вот должно с ним случиться, и даже не потому, что знал – ему не суждено её больше увидеть. А потому, что мог дать ей подумать, будто долг для него значит больше, чем она.

Добравшись до края оползня, Аобрик увидел, что его призрачные Клинки карабкаются по валунам, хватаясь за длинные серые канаты, тянущиеся по камням. Один эльф спрыгнул с валуна и, опустив свой меч, ухватился за веревку. Он начал подниматься, и канат медленно потащился по земле. Другой воин ухватил его и опустился на место между двумя камнями, удерживая верёвку на месте.

Кашляя и задыхаясь так, что он едва мог стоять прямо, Аобрик обежал взглядом пятидесятифутовый подъём. Прямо до аморфной капли, висящей сверху. В облаках кружащейся пыли она выглядела, словно какая-то медуза, с бесформенным телом и длинными веревочными щупальцами, свисающими вниз. Командиру Клинков потребовалось лишь мгновение, чтобы понять – запутанный узел, который он видит – жутко переломанные руки и ноги трёх Высокородных Жезлов, крепко привязанных к их врагу липкими белыми полосами магической сети.

Вспыхнувший огненный шар подпалил фаэримма, вызывая одинокий мучительный эльфийский крик. На мгновение, Аобрик решил, что заклинание метнул Хелбен или же кто-то из человеческих магов. Когда существо не рухнуло на землю, Аобрик понял, что огненный шар был не более чем его отчаянной попыткой освободиться. Но эльфийские веревки не горели. Два воина, при помощи полдюжины Благородных Клинков, потащили врага на встречу смерти. У шипастого были другие мысли, и он мгновенно скрылся в серебристом свете заклинания.

Второй фаэримм, все еще оправлявшийся от ярости предыдущих атак, оказался не таким удачливым. Тройка эльфов ухватилась за веревки, а затем, пока товарищи нашпиговывали врага стрелами, потянула их вниз. К тому времени, когда оглушенное существо наконец додумалось поднять щит, они уже опустили его на землю, таща к шатающемуся валуну. Когда солдаты столкнули камень, брызги зеленой слизи не заставили гадать о судьбе твари.

Аобрик карабкался по скалам, направляясь в сторону Гнезда Рух. Он искал последних двух фаэриммов. Голоса высших магов не становились слабее, равно как крики раненых и грохот катящихся камней, но над битвой воцарилась зловещая тишина. К тому времени, как он добрался до основания скалы, облако пыли стало лёгкой дымкой.

К нему приблизился Дюрет:

- Скверно выглядишь, Аобрик.

Эльф лишь кивнул и оглядел оползень, лежащий внизу:

- Видел, что стало с оставшейся парой фаэриммов?

В глазах Дюрета промелькнула тревога.

- Нет.

- Тогда скажи всем, кто может, поспешить.

Аобрик развернулся к утёсу. Ещё примерно пятьдесят футов вертикальной скалы, а потом ещё сто – крутого подъема. Там, где сошёл оползень. Он вложил меч в ножны и перекинул через плечо веревку.

- Увидимся наверху.

Дюрет поймал его за руку.

- Ты не можешь этого сделать, друг, - сказал он. – Не один.

- Как я могу не смочь? – Аобрик вспрыгнул на скалу, карабкаясь ловко, словно паук, даже не смотря на свою рану. – Я сомневаюсь, что кто-нибудь сможет за мной угнаться.

- Аобрик, никто не ждет, что командир Клинков…

Но Аобрик уже был в двадцати футах над землёй. Пальцы его рук и ног двигались быстро, и он скользил от одной трещины к другой. Дюрет крикнул остальным, давая приказ перегруппироваться и узнавая, есть ли у кого заклинание полета. К тому времени, когда Верховный лорд всех собрал, Аобрик уже подтягивался на предательский склон, оставленный оползнем. Он заорал остальным стоять на месте, и начал карабкаться по ровному камню, дважды спотыкаясь и едва не соскальзывая вниз, к неминуемой смерти.

Высшие маги продолжали своё колдовство. По мере приближения к финалу, их голоса взмывали до невероятной высоты. Когда вершина склона, оставленного оползнем, показалась в поле зрения, Аобрик уже подумал, что двух оставшихся фаэриммов уничтожила Ридвих. Это, разумеется, случилось, когда над гребнем скалы прогрохотало боевое заклинание. Он привязал веревку к камню и бросил свободный конец остальным. Вытащив меч, он вскарабкался на гребень.

Здесь, на вершине, Аобрик повалился на живот и заглянул в Гнездо. Все, что осталось от древней крепости – несколько секций стены, построенной эльфами вдоль зубчатого обода. Но внизу стоял прямоугольный чёрный камень, всё ещё сияющий магией, которая извлекла его из земли. Перед камнем стояла женщина, золотая эльфийка, облаченная в одежды из тонкой паутинки. Её голос разносился по воздуху, когда она вынимала пряди Плетения и вкладывала их в тёмный монолит.  Женщина творила изящную килевидную арку, чьи пурпурные глубины становились все темнее и насыщеннее. С каждым укладываемым ею волоском сама волшебница, казалось, становиться всё тоньше и полупрозрачнее, словно она вкладывала в работу часть себя. Аобрик думал, что так оно и есть. Несмотря на то, что высшие маги хранили свое искусство при себе, он слышал, будто их магия часто связана со связыванием души.

Вокруг женщины стояли три мага-мужчины. Тела их были настолько же черны и непрозрачны, насколько полупрозрачна была эльфийка. Воздев руки к небу, они посылали в круг магические дуги. Голоса их вздымались в крещендо. Каждый творил отдельное поддерживающее заклинание, но вместе с тем их пение сливалось в музыкальной гармонии.