Международный порядок - Богданов Алексей - Страница 5

Одно из центральных мест в неолиберальной теории международных отношений занимают институты, которые рассматриваются в качестве важнейших регуляторов межгосударственных взаимодействий в различных сферах, «предписывающие роли, ограничивающие деятельность и формирующие ожидания акторов»[32]. Получая свое воплощение в разного рода организациях, бюрократических агентствах, соглашениях, а также неформальных практиках, институты формируют специфический образец поведения для государств (паттерн). Институты, таким образом, выступают в роли ключевого фактора порядка в международной политике, воплощая разделяемые ценности и ожидания, а также формируя условия стабильности и предсказуемости в отношениях между государствами.

Особую значимость международные институты имеют в процессе обеспечения международной безопасности. Неолиберальная парадигма делает акцент на том, что в современном мире отдельно взятые государства не в состоянии обеспечить собственное выживание и полноценную защиту от угроз, носящих зачастую транснациональный характер. Кроме того, усиливающаяся взаимозависимость государств, связанных торговлей и взаимными инвестициями, сводит к минимуму вероятность агрессивного поведения или военного соперничества. Поэтому классические механизмы поддержания порядка в международной политике – уравновешивание, формирование союзов, поддержание силового равновесия – не отвечают современным условиям, поскольку утрачивают свой рациональный смысл. При этом сторонники неолиберального подхода настаивают на эффективности института «коллективной безопасности», предполагающего, что национальная и международная безопасность неотделимы друг от друга и устранение военной силы из международных отношений может быть обеспечено путем следования транснациональным нормам, которые должны прийти на смену эгоистическим национальным интересам государств как главного императива их внешнеполитического поведения. Кроме того, усиление транснациональных угроз и вызовов (международный терроризм и проблема распространения оружия массового уничтожения, экология и энергетика, демографические и миграционные проблемы, здравоохранение и борьба с эпидемиями и т. д.) приводит к еще большей взаимозависимости государств в сфере безопасности и осознанию того, что они «не могут защитить себя или обеспечить национальную безопасность без помощи других государств» и «решение проблем безопасности невозможно без активного сотрудничества»[33]. Поэтому сообщества коллективной безопасности способны гарантировать устойчивый мир, поддерживая коллективные идентичности и разделяемые ценности, укрепляя транснациональную политическую, экономическую и культурную взаимозависимость, а также содействуя развитию международных структур управления[34].

Кроме того, согласно распространенному среди сторонников неолиберальной парадигмы мнению, в современном мире меняется сама природа политической власти, использование которой становится все более «мягким» и сдержанным. Так, Ч. Купчан утверждает, что изменения в источниках власти, развитие международных норм как ключевых регуляторов поведения государств, а также глобальное распространение демократии создают условия для реализации великими державами умеренной внешней политики, основанной на «разделяемом чувстве общности, помогающем сформировать транснациональное пространство, внутри которого правила эгоистической конкуренции более не применяются…»[35]. Как следствие, национальные интересы государств и традиционные методы их реализации, предполагающие наращивание военной и экономической мощи, утрачивают свою роль, уступая место «мягким», кооперативным формам международного взаимодействия, регулируемым транснациональными правилами и общими интересами. В результате мировой порядок оказывается под сильным влиянием норм и ценностей, воплощенных в институтах, международных режимах и сетях, нередко образующих собственные политические порядки, претендующие на легитимность в определенной сфере (регулирование капиталов, миграция, экология, здравоохранение, культура и т. д.)[36]. Это приводит к тому, что национальные государства перестают быть единственными и главными легитимными акторами в мировой политике, все чаще сталкиваясь с конкуренцией со стороны транснациональных норм и наднациональных институтов.

Важно подчеркнуть, что сторонники неолиберальной парадигмы, анализируя природу современного мирового порядка, с одной стороны, отмечают его высокую институционализированность, а с другой – указывают на особую роль гегемонии одного государства (Соединенных Штатов Америки) в его создании и поддержании. Так, известный американский исследователь Дж. Айкенберри в своих многочисленных трудах, посвященных феноменам американской гегемонии и либерального мирового порядка[37], отмечает два ключевых фактора, влияющих на характер и определяющих устойчивость международного политического порядка во второй половине XX – начале XXI в.

Во-первых, это конституционный характер институтов и практик, способствующий снижению вероятности возвращения к «жесткой» силе, что снижает риски участия как для сильных, так и для слабых государств. В свою очередь, это делает политику уравновешивания и конкуренцию между великими державами за относительные выгоды менее вероятными. Во-вторых, институты либеральной гегемонии демонстрируют «возрастающие выгоды», что затрудняет для потенциально ревизионистских государств борьбу за устранение существующего порядка[38]. США, как подчеркивает Дж. Айкенберри, добровольно принимают «стратегическое ограничение», гарантируя своим партнерам, что участие в либеральном мировом порядке не приведет к системному доминированию, так как США согласны действовать в рамках институционального политического процесса, «успокаивая» тем самым своих партнеров и способствуя развитию кооперативных связей. В результате, благодаря лидерству в рамках многочисленных международных институтов, созданных для разрешения как политических конфликтов, так и экономических споров, США сохраняют способность оставаться в центре расширяющегося либерального порядка[39].

В целом неолиберальная парадигма рассматривает порядок как естественное и достижимое состояние мировой политики, к которому стремятся как национальные государства, так и негосударственные акторы (транснациональные движения, международные правительственные и неправительственные организации и т. д.). Общепринятые правила поведения, лежащие в основе мирового порядка, воплощаются прежде всего в международных институтах (международное право, дипломатия, суверенитет и т. д.) и организациях (ООН, ВТО, МВФ, НАТО и т. д.), отражающих желание членов мирового сообщества совместно решать глобальные проблемы и бороться с транснациональными угрозами. Именно понимание общности угроз и вызовов, а также осознание невозможности противостояния им в одиночку, побуждает как государства, так и негосударственных акторов вырабатывать взаимно приемлемые образцы поведения (паттерны), формирующие нормативный фундамент глобального миропорядка.

Неомарксизм принято относить к числу «радикальных» теорий международных отношений, делающих акцент на проблемах неравенства и неравноправия в современном мире, а также видящих решение этих проблем в кардинальном преобразовании существующей действительности. Для неомарксистов свойственно обращать первоочередное внимание на социально-экономические аспекты глобального неравенства – неравноценный экономический обмен между развитыми и развивающимися странами, полуколониальная зависимость вторых от первых, эксплуатация ресурсов государств третьего мира транснациональными корпорациями и т. д.[40] Несмотря на разнородность и зачастую противоречивость взглядов исследователей неомарксистского направления на общественные процессы[41], можно выделить три ключевых аспекта, определяющих, с их точки зрения, природу мирового порядка.