Враждебная тайга (СИ) - Шалагин Роман - Страница 25

– Может, еще щучкой нырнуть? – не выдержал Лагшин.

Человек никак не отреагировал на эту шутку, а, выждав немного, опустил свое оружие.

– Все в порядке, можете проходить.

– Большое спасибо! – стуча зубами, желчно произнес ефрейтор. – Ладно еще анализ мочи не потребовали!

– Не сердитесь на нас, - появился второй, - Мы вам все объясним, а теперь быстрее на мост.

Но тех двоих не надо было торопить, для людей, пробежавших двадцать с лишним километров, они скакали по обгоревшим доскам с предельной скоростью только на противоположном берегу, они позволили себе упасть и с наслаждением обнять землю, вот теперь сил действительно не осталось совсем, была усталость, нечеловеческая усталость.

– Вы кто, сынки? – участливо спросил Утиляк.

– Ефрейтор Лагшин и рядовой Андреев, - представился Сергей за двоих, - Мы – это все, что осталось от воинской части…

Тайга. 4 км от Косого моста. 22:19.

Едва солнце скрылось за горизонтом, как Орехов, вернее тот, кем являлся теперь, ожил. Его глаза вспыхнули дьявольским зелёным светом. Он осмотрел свои избитые в кровь пальцы с переломанными костяшками, потрогал проломанный висок, отодрал спекшуюся на глазах кровь и медленно поднялся на ноги.

Настала пора решительных действий – он проберется в кабину, вышвырнет засевшего там капитана и уже никто не помешает ему добраться до моста. Старший лейтенант знал, что там сейчас находится жалкая кучка людей, не понятно, как уцелевших, которые пытаются ему преградить путь. Глупцы! Неужели они в впрямь думают, что им это удастся? Нет, ни один смертный ему не помешает!

Косой мост. 22:32.

– Ну, нет, - заявил Лагшин, выслушав историю Утиляка и рассказав свою, - На мой взгляд, еще не все потеряно.

– Что ты предлагаешь? – спросил Вольгул.

– Дождь уже кончился, мы опять разожжем огонь и повалим это дурацкий мост. Когда мы шли по нему, он едва держался.

– Ты прав, сынок, - воспрянул духом Утиляк. – Мы с тобой займемся огнем, а ты, Вольгул, и Илья будете прикрывать нас.

Но было уже поздно, время работало против людей. Едва Утиляк и Лагшин перебрались обратно на тот берег с кучами веток, как из тайги донеслось рычание мотора. Между плотной стеной деревьев мелькнул свет фар.

– Назад! – закричал Вольгул.

В ту же секунду из тайги выскочил «Урал», шедший на большой скорости, практически неуправляемый. Левое боковое стекло было выбито, в кабине находились двое. Они вцепились друг в друга, совсем забыв о руле. Странно, но неуправляемая машина неслась точно на мост.

Ефрейтор успел отскочить в сторону, а вот Утиляк замешкался, даже в последний момент пытаясь запалить отсыревший сушняк. «Урал» протаранил его своим бампером и отшвырнул в воду с раздробленным позвоночником и грудной клеткой. Пятитонная машина наехала на искалеченный огнем мост. С таким же успехом медведь мог карабкаться на соломинку.

Деревянное сооружение рухнуло вместе с «Уралом», который ушел под воду по самые дверцы. Падение отбросило Отехова в угол кабины, капитан едва пришел в себя после его стальных объятий, но, не тратя ни секунды, дотянулся до своего пистолета. Вся обойма – все девять пуль нашли цель, превратив бывшего старшего лейтенанта в кровавое месиво.

Но Отехов, не обращая внимания на хлеставшую кровь и разорванные внутренности, потянулся к горлу врага. Рябинин понял, что противник его не человек, но отступать было не в его правилах, у него еще был за пазухой второй пистолет – последний козырь в этой последней партии.

Капитан не успел извлечь свое оружие, окровавленный лейтенант впился своими изувеченными пальцами в его шею. Неожиданно для себя Рябинин вонзил два пальца в светящиеся глаза нелюдя. Раздался дикий вопль, и капитан почувствовал адскую боль и запах паленого мяса, а вместо указательного и среднего пальцев увидел обгорелые обрубки.

Отехов перестал выть, а просто вынул остатки содержимого глазниц, зелёный свет вспыхнул вновь с прежней дьявольской яростью. Он не стал больше тратить время на капитана, оказавшего неожиданно упорное сопротивление. Бывший старший лейтенант поднял одной рукой Рябинина и швырнул его сквозь лобовое стекло.

Вместе с осколками стекла тот скатился по капоту и рухнул в ледяной поток реки. Течение подхватило его и понесло вниз, но Рябинину не суждено было умереть в этот день, в последний момент он успел обнять скользкий прибрежный камень. Отехов, не обращая внимание на своего бывшего командира, выбрался на капот.

Его цель была ясна – если нельзя войти в воду, на которую наложено заклятие, то можно перепрыгнуть с капота на берег, покрыв почти метровое расстояние. Но Вольгул, разгадавший его намерения, упредил Отехова. Охотничье ружье, пробивавшее медведя с полсотни метров, било без промаха и осечек.

Бах!

Из левого бедра старшего лейтенанта свинец вырвал клок мяса.

Бах!

Правая скула его превратилась в фарш.

Но и после таких увечий он спокойно стоял на ногах, весь в крови, готовый к решающему прыжку. Вольгулу было необходимо время для перезарядки – это отлично понимал лейтенант, уже шагнувший назад для разбега. Но тут на него обрушился из-за спины Лагшин, в руках которого была переломанная балка.

Трижды ефрейтор со всей силой наотмашь бил его, трижды раздавался хруст костей, но лейтенант устоял и пошел, как танк, на нового врага. Лагшин вложил в решающий четвертый удар всю оставшуюся у него мощь и раздробил правое плечо.

Однако Отехов схватил ефрейтора левой рукой и легко, как щепку, бросил в реку. Лейтенант развернулся, чтобы, наконец, перепрыгнуть на берег, но там его караулил Вольгул, успевший перезарядить ружье.

Бах!

Обломки костей голени вылезли наружу, и Отехов пошатнулся, теряя равновесие.

Бах!

Вторая пуля угодила, тужа же, лейтенант упал, проскользил по капоту, соскребая с него краску ногтями. Ноги его коснулись воды, которая тут же забурлила, как будто в нее погрузили негашеную известь. Отехов дико завизжал и стал карабкаться вверх, волоча останки ступни, ее будто облили концентрированной серной кислотой.

Вольгул вновь перезарядил ружье и, обернувшись к Андреев, бросил ему нож, снятый с шеи.

– Береги его! Шаман никогда не должен завладеть им, никогда! Понял?

Вольгул разбежался и прыгнул на капот «Урала». Стонавший Отехов попытался схватить его за ногу, но бурят хладнокровно отстрелил ему руку по самый локоть.

– Не трать пули! – это кричал выбравшийся на берег Лагшин. – Бензобак справа! Простерли его, и поджарь эту тварь!

Вольгул кивнул и, подняв руки вверх, спрыгнул в воду. Лежащее на капоте искромсанное тело старшего лейтенанта ползло и яростно рычало, но в этом рычании уже слышались ноты поражения. Вольгул, преодолевая сопротивление течения, добрался до бензобака, вскинул ружье.

– Отойди дальше и сразу после выстрела ныряй в воду! – срываясь, кричал ефрейтор, не имея сил отползти хоть чуть-чуть подальше.

Но Вольгул только произнес:

– Отец, я иду к тебе! Я выполнил твой наказ: зло заперто в своем логове!

Человеческий обрубок визжал на крыше, беспомощно колотя своими культями.

Бах!

Тайгу осветила вспышка взрыва, громкое эхо разнеслось вокруг. Корпус машины разорвало надвое и разметало в стороны вместе с водяным столбом. «Урал» горел, как факел, став могилой двум людям. Первый стал невинной жертвой сил зла, второй добровольно ценой собственной жизни преградил ему дорогу.

– Серега! Ты живой? – крикнул отброшенный взрывной волной Андреев.

– А хрен ли нам, - отозвался тот, лежа на спине, весь мокрый, его окатила огромная волна, вызванная взрывом, - Раньше смерти не умрем.

– А капитан жив?

– Вроде… его выбросило на камни.

– Серега, - донеслось сверху, - Как ты думаешь, мы уничтожили это?

– Не знаю, но рвануло здорово!

Они лежали, не имея сил даже подняться, а присмиревшую ночную тайгу освещал коптящийся остов, разорванного «Урала». Было слышно, как трещала и шипела плавящаяся резина, в воздухе пахло гарью.