Хранительница персиков (ЛП) - Аллен Сара - Страница 8

Уилла посмотрела на приглашение и впервые подумала о том, что ее бабушке было всего семнадцать, когда она помогла организовать этот клуб. Именно в тот год ее семья потеряла «Мадам Блу-Ридж», в тот год она родила отца Уиллы.

Уилле стало больно от мысли, что она никогда не гордилась в юности, что была одной из Джексонов. Но чем старше она становилась, тем больше понимала, насколько тяжело приходилось работать ее семье, чтобы поддерживать друг друга; никто, кроме нее, не прятал глаза от стыда, когда речь заходила о том, что они потеряли. Уилла столкнулась с тем, что теперь ее бабушка уже никогда не сможет ей рассказать что-то о семье. Она уже не сможет ничего спросить у отца. В такие моменты она особенно остро чувствовала боль от всех невысказанных «я тебя люблю»; она бы с радостью вернулась назад и все изменила. Они бы сделала так, чтобы ее родные могли гордиться ею, а не постоянно волноваться за нее.

Уилла подняла голову и с удивлением увидела, что бабушка повернула голову в ее сторону. Ее светло-серые глаза, такого же цвета, как и у Уиллы, смотрели прямо на нее, будто она узнала что-то из того, о чем говорила Уилла. Годами такого не происходило; Уилла была настолько удивлена, что ее сердце начало биться чаще.

Уилла наклонилась вперед.

– Что такое, бабушка Джорджи? «Мадам Блу-Ридж»? Женский общественный клуб?

Левую сторону тела ее бабушки парализовало после удара, поэтому она положила правую руку на ладонь Уиллы. Она попыталась двигать губами, будто хотела что-то сказать.

Ушло несколько попыток, пока Уилла не разобрала одно слово: персик.

– Персик? Хочешь персиков?

Лицо ее бабушки расслабилось, будто она забыла, что хотела сказать. Она опять повернулась к окну.

– Ладно, бабушка Джорджи, – сказала Уилла, встала и поцеловала ее в макушку. – Принесу тебе персиков.

Она накинула на плечи бабушки шаль и пообещала, что скоро приедет к ней.

Оглянувшись, она вышла из комнаты.

Глупо было ожидать чего-то более осмысленного. То, что она пыталась как-то пообщаться, уже огромный плюс.

Уилла подошла к стойке администрации и посмотрела, есть ли какие-либо медицинские рекомендации для ее бабушки. Потом попросила подать ее бабушке персики на ужин.

Она надела солнечные очки и вышла на улицу. Солнце было в зените и отражалось от лобовых стекол машин на парковке. Она не заметила, как к ней кто-то подошел.

Пэкстон Осгуд. На ней было милое розовое платье, а на ногах красовались роскошные туфли. Она была высокой, как и ее брат, но с округлыми бедрами и тонкой талией, будто один из ее угловатых предков-французов женился на крепкой дворянке; и вот несколько поколений спустя появилась Пэкстон. Рядом с ней шел светловолосый мужчина с бледной кожей. На нем был сшитый на заказ костюм, который не должен был так хорошо сидеть на ком-то столько же худом. Но на этом мужчине костюм выглядел великолепно. Он был необычно красив, один из таких людей, которые, казалось бы, не решили, больше в них женского или же мужского.

Уилла не знала, поздоровается ли с ней Пэкстон, так как она даже не догадывалась, сказал ли ей Колин о прошлой ночи и до сих пор ли она злится на нее за то любовное письмо, которое она отправила от ее имени Робби Робертсу.

Она явно не была готова к тому, что Пэкстон ей улыбнется и скажет:

– Уилла, привет! Я так рада, что столкнулась с тобой. Ты сюда приезжаешь по утрам? Поэтому я тебя никогда не вижу. Ты получила мою записку о том, что я хочу сделать что-нибудь особенное для наших бабушек на торжество?

Уилла посмотрела на аккуратно уложенные волосы Пэкстон в ее фирменный низкий пучок и застенчиво пригладила свои непослушные кудри. Пэкстон всегда выглядела на все сто.

– Моя бабушка, к сожалению, не сможет быть на торжестве, – ответила Уилла. – Она даже меня не помнит, что уж говорить о клубе.

– Да, я знаю. И мне очень жаль, – сказала Пэкстон. – Я думала отметить ее заслуги с твоей помощью, чтобы ты приняла подарок за нее.

– Я… У меня есть кое-какие дела в этот день, – солгала Уилла.

– А-а, – произнесла Пэкстон. Над девушками повисла неловкая пауза.

– Привет, Уилла, – подал голос Себастьян. – Приятно снова тебя видеть.

– Себастьян. Слышала, что ты теперь стал управляющим стоматологической клиники доктора Костово.

Себастьян Роджерс укрепил ее веру в то, что преобразование – это не просто теория. Когда они учились в школе, ее сверстники иногда не замечали ее, так как она обычно была тихой, но Себастьяну не повезло в этом плане. Уилла умела быть невидимкой, а такие люди, как Себастьян, были лишены этого дара. Над ним извелись все одноклассники. И не смотря на это, перед ней сейчас стоит владелец собственной клиники в таком дорогом костюме, на который она и за год, наверное, не заработает.

– В последний раз я тебя видела еще тогда, когда ты красил глаза и носил фиолетовое пальто.

– Тебя в последний раз я видел при аресте, когда ты включила пожарную тревогу.

– Тушем. Заходи в «Кофе и спортивные товары». Можешь получить кофе за счет заведения.

– Как-нибудь зайду. Ты же раньше посещала клинику доктора Костово, да? Надеюсь, ты продолжишь туда ходить на регулярные осмотры.

– А ты теперь сотрудник стоматологической полиции?

– Он приподнял бровь и серьезно ответил:

– Совершенно верно.

Уилла засмеялась и заметила, что Пэкстон с любопытством на нее поглядывает. Она замолчала, посмотрела на Пэкстон, на Себастьяна, затем снова на Пэкстон.

– Ну, мне пора, – в итоге сказала она.

– Пока, Уилла, – попрощался Себастьян ей в след.

Пэкстон не проронила ни слова.

Пэкстон искоса поглядывала на Себастьяна, когда они шли по коридору дома для престарелых к комнате ее бабушки. Ее шаги были тяжелыми на кабулах, его же – легкими в итальянских лоферах. Даже букет гортензий в его руках был идеальным.

– Вы вроде бы с Уиллой не общались в школе, да?

– Нет, – просто ответил он.

– Кажется, она больше рада была встретить тебя, чем меня.

– Кодекс изгоев, – ответил он с улыбкой. – Ты не поймешь. – Они подошли к двери, ведущей в комнату бабушки Пэкстон, поэтому у той не осталось времени спросить что-либо еще. – Готова встретиться с леди драконом?

– Нет, – ответила Пэкстон.

– Я с тобой.

Себастьян ободряюще обнял ее за талию перед тем, как они вошли в комнату. Пэкстон настороженно подошла к кровати бабушки. Каждый раз, когда она находилась с ней рядом, ее кожа начинала гореть. Она боялась эту женщину всю свою жизнь, хотя никому не говорила об этом. Она смотрела на бабушку и приходила в ужас от мысли, что когда-нибудь станет такой же.

– Бабушка Осгуд? – мягко позвала она. – Это я, Пэкстон. Ты не спишь?

– Подсказкой для тебя должен служить тот факт, что тебе пришлось спрашивать, – не открывая глаз, произнесла Агата.

– Я здесь с Себастьяном.

Наконец она открыла глаза.

– А-а, твой жених.

Пэкстон вздохнула, Себастьян улыбнулся и подмигнул ей.

– Я принес вам букет гортензий, Агата, – сказал он, – ваши любимые.

– Не обязательно говорить мне, что они мои любимые. Я знаю, что люблю их. Но вот в чем вопрос: зачем ты приносишь цветы слепой женщине? Я их не увижу. Все время говорю тебе, что хочу шоколад. Еда – единственное оставшееся для меня удовольствие.

– Бабушка, ты же знаешь, мама запрещает тебе есть много сладкого.

– Твоя мама ничего не знает. Подай мне мои зубы.

– Где они? – спросила Пэкстон.

– На тумбочке, где и всегда, – ответила Агала и села. – Честное слово, будто мы так не делаем каждый раз, когда ты приезжаешь. Кстати, почему ты так рано? Ты даже не сегодня должна была приехать.

– У меня есть отличные новости по поводу «Мадам Блу-Ридж», – ответила Пэкстон, обыскивая прикроватную тумбочку.

– С этим домом ничего отличного не может быть связано. Держись от него подальше. Там обитают призраки. Дай мне мои зубы.

Пэкстон начала паниковать.