Чужой для всех 3 (СИ) - Oberst Rein - Страница 31

Начальнику разведки сержанту Симакову, зампотеху капитану артиллерии Дурасову, остаться…

— Что видно, командир?

— Ничего особенного, тихо. Форт, как неживой. Наверху часовых нет, но четыре пушки стоят. Странно… Видно караул днем не выставляют. Хотя, подожди…, — начальник разведки впился глазами в окуляры бинокля, заговорил с интересом: — Ворота КПП открываются. Подъехал крытый грузовик. В кабине двое. Водитель показывает документы, выехали. Повернули в город. Все. Принимаю решение. Это наш шанс. — Сержант Симаков опустил бинокль, подмигнул рядом стоящим разведчикам. — Подползаем вплотную к воротам со стороны озера. Ожидаем машину. Думаю, она долго не задержится, скоро обед. Городок маленький. План такой. Капустин, Судовцев — вы берете водителя и гражданского. Я убираю проверяющего караульного. Виктор? Ты срезаешь сержанта. Он к машине не подходил, но стоял недалеко у постового домика. Только смотри, не промахнись.

— Обижаете, командир. 97 из 100 — мои. — Худощавый молодой разведчик благодарно сжал карабин с оптическим прицелом. — Не подведу.

— Это хорошо. Все должно пройти мгновенно. Как только остановится грузовик и к нему подойдет дневальный — начинаем работу. Вопросы?

— Николай! — к Симакову обратился смуглолицый разведчик. Темно-карие, армянские глаза полны решимости.

— Предлагаю форт брать ночью, через вал. Как стадо барашков перережем, без шума.

— Нет, Рудик, вариант отпадает. Не все, как ты, тренированы по горам лазить. Кроме этого, идет оттепель. Возможно обледенение стены. Опасно.

— Сержант, наша помощь нужна? — вдруг раздался справа голос зампотеха. Небольшая группа артиллеристов, тяжело передвигая ноги, взмыленная, вышла правее из густого, заснеженного ельника.

Симаков с удивлением повернул голову на зов, скривился, ответил с досадой: — Все же догнали? Зря вы за мной пошли, товарищ капитан. Ваши пушки никуда не денутся. Я засек четыре. Когда захватим форт, милости прошу к нашему шалашу.

— Мы делаем общее дело, Николай. Я не мог остаться в лагере. Мне нужно готовить батарею.

— Общее — это правильно. Но ваша работа еще впереди.

— Как знаешь, сержант. Мы пока здесь передохнем. Если что, пришли связного.

— Вот-вот. Все по команде. До встречи, — Симаков махнул рукой артиллеристам. Бросил сердитый взгляд на разведчиков. — Что заснули? Работаем! Двигаем к озеру, далее по-пластунски к форту. Ориентир — кустарники по склону. Капустин первый, Галустян замыкает. Вперед…

Штрафбатовцы один вслед за другим, пригнувшись, раздвигая заснеженные ветки, вынырнули из ельника. Форт молчаливо возвышался на пригорке в пол километре. Над озером стелился редкий туман, что давало шанс подкрасться незамеченным. Идти было тяжело. Берцы намокли, проваливались в глубокий, подтаявший снег. Несмотря на усталость, открытую местности почти пробежали, оставив за собой извилистую темно-синюю нитку, тянувшуюся из леса. Повалились у заиндевелых кустарников, разросшихся по берегу озера. Дышали словно гончие, после травли зверя на охоте.

— Привал десять минут, — выдавил Симаков хриплым голосом. Беспокойные глаза прощупывают группу: — Выдыхаются разведчики. Мало тренировал в лагере. С другой стороны, молодцы. Пятнадцати километровый марш-бросок по лесу одолели. Не стонали…

— Командир! Грузовик! — вскрикнул Виктор, схватился за снайперскую винтовку. — Что делать?

Симаков подхватился, сгреб автомат и, доверившись зоркому стрелку, зловеще прохрипел: — Витя! Бегом влево на сто метров. Цель сержант. Взмахну рукой, вали! Остальные за мной! — и рванулся к форту.

Разведчики, задыхаясь, бросились за начальником. Спринтерская дистанция в гору дается с трудом. Вот и бетонная стена: холодная, скользкая, замшелая. Прижались. Замерли. Гадко и тревожно, словно прикоснулись к болотной жабе. Последним добежал Рудик, замыкавший группу. В глазах круги. Легкие работают, как кузнечные лемеха. Немного отдышался, прошептал:

— Кажется, не заметили…Пронесло!…Действуем по плану? Да?

Симаков махнул головой, приложил палец к губам. Рука скользнула к берцу правого ботинка. Еле слышный скрип ножен. Добротная кожаная рукоять уверенно легла в руку. Зрачки ярко вспыхнули. Мышцы налились, натянув куртку. Разведчик, словно барс, готовился к прыжку. Выглянул осторожно из-за угла.

Крытый грузовичок заворачивал к КПП. Массивные ворота пронзительно визжали, медленно открывались.

Щуплый, низкорослый охранник тылового подразделения в каске и шинели лениво приближается к машине. В глубине за воротами, широко расставив ноги-столбы, вальяжно раскачивается сержант, дежурный контрольного пункта. Мясистое, с крупной челюстью лицо, напряжено. Глаза-угольки внимательно прощупывают грузовик. Рука в кожаной перчатке высоко поднята.

Тщедушный афроамериканец застыл у двери, широко улыбается гражданскому, требуя документы.

— Пошли! — прорычал Симаков и, отклонившись, резко, мощно выбросил правую руку вперед.

— О-о-х, — раздался тихий полу-стон у машины. Дневальный, будто птица, взмахнув руками, осел на снег. Лезвие американского штурмового ножа на две трети вошло под левую лопатку.

Начальник КПП, словно футбольный мячик, оторвался от земли и, отлетев пару метров, грохнулся навзничь. Из небольшого отверстия во лбу, бежала тонкая струйка крови, окрашивая снег мостовой.

Водитель и экспедитор от испуга нырнули под сиденья. Но сильные, тренированные руки разведчиков моментально вытащили тыловиков из кабины, прижали к земле.

— Быстрее, быстрее, — подгонял Симаков. — Этих, в кузов…, сержанта оттащите от дороги…Все в машину… Виктор, молодчина! — тяжелая рука Симакова благодарно опустилась на плечо, подбежавшего снайпера.

Лицо юноши вспыхнуло, губы раскрылось в улыбке: — Я же говорил!

— Давай, в кабину! Пойдешь со мной. Капустин, за руль! Галстян, ликвидируешь казарму. Судовцев, берешь караул. Не церемониться! По схеме помните?

— Помним, командир. А вы?

— Я с Капустиным в столовую. — Начальник разведки вскочил на подножку грузовика. — Поехали!

Караульная служба форта не придала значение одиночному выстрелу. Мало что могло послышаться. Форт жил тихой, спокойной, тыловой жизнью. Небольшое охранное подразделение было поглощено обедом. Для солдата любой армии обед — значимое, желанное событие дня, будь он в окопе, карауле или на тыловых работах.

В одноэтажной столовой американские солдаты, в большей степени не белокожие первогодки, выстроившись с подносами, пожирали взглядом повара. Кашевар неторопливо, с чувством собственного достоинства, разливал по мискам еду. Чавканье и хлюпанье, доносившееся с рядом стоящих столиков, подгоняли очередь. Солдаты волновались, продвигаясь к заветному котлу, в предвкушении обеда из картофельного супа с говядиной, перловой каши и лимонного сока. Поэтому, ворвавшись стремительно во внутренний двор форта, разведчики беспрепятственно тремя группами ринулись в бой.

Симаков проник в столовую с кухни. Шел по коридору смело, нахраписто. В руках автомат, палец на спусковом крючке. Двое американцев, случайно выглянувшие из подсобки, остолбенели, увидев грозного лейтенанта десантника.

— Назад! — крикнул разведчик.

Рабочие отпрянули. Лязгнула задвижка двери… — Посидите, чертята…

Вот и кухня. Повар недоуменно развернулся на шум. Увидев страшного десантника, растерялся, обомлел, вместо миски попал черпаком с варевом на голову сослуживца. Несчастный завопил от боли, прикрывая ошпаренное лицо, метнулся в сторону.

В это время зазвенели тревожно стекла. Снаружи, один за другим, стали раздаваться гранатные взрывы. Донеслись глухие, короткие очереди. Тыловики заметались в испуге. Необстрелянные, бросились на выход, сбивая друг друга. Дежурный офицер суматошно кричал, пытался остановить подчиненных. Выхватил кольт, прицелился в Симакова.

От резкого удара ногой входная дверь разлетелась. По столовой пронеслась оглушающая автоматная очередь. Пули плясали, разбивали стекла, посуду, кроша потолок и стены. Капустин направлял автомат поверх голов. Безоружные солдаты отхлынули, закружились в центре и замерли в ожидании чего-то страшного. Рядом с бедовым разведчиком в готовности для стрельбы стоял Виктор и еще двое десантников.