Да здравствует Государь! (СИ) - Касаткин Олег Николаевич - Страница 7

— Хотите сказать что он считает виновными в смерти своего начальника… высшую власть?

— Нет, Ваше Величество… — Кауфман как понял Георгий колебался какой то миг. — Не только. Я не могу утверждать с точностью но я полагаю что возможно Драгомиров был посвящен в некоторые планы генерала… Простите Государь — больше мне нечего добавить. Пока нечего. Я не привык огульно обвинять кого бы то и было — тем более столь заслуженных людей.

— Хорошо. Вызовите Драгомирова в Петербург срочной телеграммой к моему возвращению. Сейчас же! — добавил он. Хотя нет, — постойте — не сейчас. Сперва нужно подготовить приказ о переподчинении генерал-губернаторства Клейгельсу. Хотя нет — и этого мало — свяжитесь с Плеве: пусть мне подготовят все документы касающиеся Скобелева и Драгомирова к концу июня. Вернусь в Петербург после свадьбы и тогда будем решать что делать с этим вольтерьянцем. Все бумаги! — веско добавил он.

Незадолго до рассвета Елена увидела сон.

Ей приснился какой-то странный город — похожий на Венецию и одновременно — на какой то восточный град из сказок.

В нем шел карнавал — веселье, вино, нарядные дамы и кавалеры, салюты, фейерверки, конфетти, серпантин летящий из хлопушек. Веселящаяся толпа в масках — у кого-то классические итальянские баутты, у кого-то — маски дель арте с длинным носами, у кого-то — звериные головы, сделанные так искусно что невольно всплывали в памяти сказк об оборотнях — всех этих луп-гару и чуть ли не о Жеводанском звере. Иные даже прицепили сзади хвосты — лисьи и волчьи.

Играла музыка, ряженые прыгали и танцевали, фонтаны били выше крыш домов, подсвеченные яркими огнями…

Проснувшись Елена тут же позвонила в колокольчик.

Быстро оделась с помощью камеристки вышла в гостиную.

Та надо сказать производила странное впечатление — здесь были и удобные кресла, и низкие столики в стиле английского ампира и тяжелый сервант. А самое большое место занимал большой стол с ножками в форме львиных лап и с множеством выдвижных ящиков, ручки которых были сделаны из серебра.

Лакей принес чай в старинном чайничке; с изображением тонкой кистью — танцующие на ажурном мосту необычайно красивой китаянки в синих и алых одеждах с высокими прическами, держащими в руках изящные жезлы и веера; под ногами девушек низвергается с горной круч водопад.

— Налить вам ваше высочество покрепче?..

Вспомнилось отчего-то из истории — царица Екатерина, владычица всея Руси чай не любила и пила крепчайший кофий — как теперь говорят — кофе…

А вот она привыкла к чаю — в Британии любят чай.

Допив, оглядела зачем-то гостиную.

Дорогие обивочные ткани, по стенам, бархат, помпоны; полы устилали ковры редкой работы. Бюро времен Павла I, изящные канделябры, табуреты из позолоченного дерева с сиденьями, обтянутыми красной кожей.

Картины на стенах, кисти разных художников: уже старые с сеточкой кракелюр.

Тут и натюрморты из роскошных цветов и фруктов, охотничьи — она даже кажется узнала.

Вильяма Ван Аелста и какой-то классический «завтрак» Петера Класса.

(Елена не знала что это все — стараниями господина Грузинского собрано в усадьбах здешних помещиков).

Одну стену занимали изображали государей Российских. Вот родоначальник и первый князь общерусский Рюрик — похожий не на монарха, а на бородатого разбойника (которым впрочем и был — как всякий норманнский конунг).

Вот усач в алом плаще, с огромным мечом у пояса и с таким же большим крестом в руках.

Это князь Владимир — тот, что крестил Русь и сбросил идолов в Днепр… А еще подсказала память изнасиловал княжну Полоцкую Рогнеду на глазах у отца ее и братьев — прежде чем умертвить тех. А затем взял в жены византийскую принцессу Анну.

А вот смахивающий на Мефистофеля в соболях Иван Грозный — у которого было семь жен — больше было только у Генриха Восьмого Английского… Михаил Романов — благодаря коему установилось правило — царь может занять трон в шестнадцать лет а сочетаться браком лишь в восемнадцать — в отличие от других поддатых. Елизавета — дщерь Петрова — славная именем отца а также блудом…

Теперь вся эта череда царей и цариц — ее история. Её История…

…Елену обряжали долго.

Перехватывали талию широким, вышитым поясом. Укладывали волосы в прическу закрытую жемчужной сеткой и закреплял гребнями, испещренным агатами и ониксами. Вокруг шеи переплелись жемчужные нити, перехваченные застежкой в виде льва из бриллиантов и рубинов, будто бы пленивших стройную шею. Одели фату с золотыми лентами.

Затем Елену облачили в длинное, стелящееся белое платье.

Когда обсуждал церемониал кто-то даже предложил для царской невесты нечто в старинном духе, — высокая кика и сарафан. Однако все же времена Алексея Михайловича канули в лету…

Елена увидела лицо свое в зеркале. Корона волос над матово-бледным овалом лица и изящно очерченным губами, на фоне тонкой и очень белая кожа — темно-аквамариновые глаза. Ее поразил собственный вид — неподвижный взгляд, мраморная бледность — даже жилы на висках не бились.

Как будто смертная тень коснулась ее.

«Встряхнись. Тебя выдают сегодня за Царя. Ты мечтала об этом… Ты любишь его в конце концов.»

Затем пришёл черед заранее отобранных украшений. Выбирала она их — те что оденет на свадьбу и коронацию — долго и старательно.

В столице России, в кладовых Эрмитажа ее глазам предстали удивительной красоты броши и диадемы, работы прославленных мастеров прошлого века. Небесно-синие сапфиры, фиалковые аметисты и кроваво красные альмандины, благородная шпинель, оправленные в филигранно украшенное узорами золото и усыпанные россыпью небольших искрящихся бриллиантов, виртуозные оправы, созданные для каждого камня особо… Были и предметы из сокровищницы правителя Индии великого Могола Шах-Джахана — легендарного строителя Тадж-Махала. Индийские ювелиры создали удивительные вещи — искусно инкрустированные самоцветами, их шедевры декорированные яркой цветной эмалью, усыпанными алмазами из знаменитой Голконды и цейлонскими сапфирами. Однако больше всего ей понравился «Большой Букет» — где листья были выложены изумрудами а цветы — алмазами, самый красивый из которых, розово-сиреневого оттенка, вставлен в сквозную оправу, чтобы лучше играть на свету. Его Елена и выбрала и теперь извлекает из бархатного футляра.

Это драгоценности русской короны — она может их конечно попросить и ей наверняка не откажут…

Затем наступил черед фамильных драгоценностей семьи д'Орлеанс — драгоценностям французских королей и королев… А и немного их осталось от прежнего версальского великолепия! — подумалось ей. Сколько сгинуло по карманам революционеров — чья жадность к золоту уступала лишь жадности до крови, сколько было расточено на войны и иные забавы…Сапфиры на золоте и платине — середины прошлого века испанская работа.

Подвеска из квадратных рубинов, двух колумбийских изумрудов и грушевидной жемчужины.

Еще изумруд (уже уральский) в перстне — кабошон…

Всё же — увы — её приданное вызвало бы улыбку у Людовика XV или даже маркизы Помпадур. Отец ее конечно богат — но не самый богатый из банкиров… Она знала что в газетах разных стран уже пошутили на тему брака русского императора с дочкой купца — какие бы там предки у неё не были. Пусть их…

Хотя конечно жалко что она не может одеть сейчас ни знаменитый розовый бриллиант «Гиз» в тридцать три карата ни огненно-медовую «Гортензию» ни самый большой в мире синий алмаз «Французский голубой», ни «Регент» и «Санси» — камни французских королей.

Но и ничего похожего на то как собирали приданое женам великих князей — те же Гессен-Дармштадские вообще залезли в немалые долги — а у нее имеется свое.

Тринадцать сундуков и кофров с платьями — самыми лучшими. Один сундук с обувью и один с безделушками. Несколько старинных севрских сервизов и два десятка новых — китайских, японских, саксонских… Саквояж с личным архивом (для него она уже придумала заказать секретер эбенового дерева — уж на это деньги найдутся. И шкатулка с драгоценностями. Сейчас как раз пришел черед ее содержимого — старинного английского кольца — его носила последняя из Тюдоров — королева Елизавета. Оно было выполнено из золота девяносто второй пробы, украшено мелкими рубинами и бриллиантами, голубым жемчугом, льежской эмалью. Кольцо таило в себе секрет — подняв верхнюю пластинку можно было увидеть две крошечных миниатюры — портреты самой Елизаветы и ее матери, несчастной Анны Болейн. Кольцо как она помнила было тоже подарком к коронации жены императора — императрицы Евгении Монтехо, супруги Луи Филиппа — от тогда еще союзной Англии. Семья лишившегося трона «племянника своего дядюшки» распродавала содержимое шкатулок на аукционе — и отец купил ей на день рождения сей раритет — вполне приличествующий юной английской леди подарок.