Человек ищет чудо - Мезенцев Владимир Андреевич - Страница 14

Прежде чем подняться на борт рыбацкой лодки, я должен был заполнить декларацию, в которой брал на себя полную ответственность за все, что могло случиться.

Семь часов нас швыряло на лохматых черных волнах под свинцовым небом. Амад Раис, механик, был единственным жителем этой местности, знавшим Кракатау. Он утверждал, что был там несколько раз. Но к вечеру, когда мне пришлось буквально заставить его повернуть судно в сторону Анака, он признался: на эту злосчастную землю он никогда не ступал. Под Кракатау он имел в виду окружавшие его зеленые и ненаселенные острова Раката, Ланг и Верлатен. На Анаке нет воды, нет жизни, нет дров, чтобы разжечь огонь, лишь пепел и смертельный пар. Зачем я хочу туда?

В самом деле, до нас уже доходил резкий запах его испарений. Это было предостережение, но я принял решение, и ничто не могло заставить меня отказаться от высадки на Анак. В это время года ветры здесь дуют постоянно в одном направлении, и поэтому я решил разбить бивак с наветренной стороны.

Подойдя с восточной окраины острова, мы поняли, что пристать здесь невозможно. Мы стояли у ничем не защищенного берега, в то время как течение пыталось утащить нас в открытое море, а сильный прибой угрожал опрокинуть лодку или, по крайней мере, посадить ее на мель.

Прошло сорок минут бесполезных, отчаянных попыток. Было уже почти совсем темно, когда мне в голову пришла мысль добраться до берега вплавь, таща за собой длинную веревку, на которой можно подтянуть багаж.

…Из восьми дней, проведенных в одиночестве на Анак Кракатау, первые прошли в атмосфере кошмара, придававшей дикой, первобытной природе острова еще более апокалипсический характер: вспышки молний, раскаты грома, непрекращающиеся дожди и сильнейшие испарения.

Анак представляет собой большой кратер, в центре которого находится разрушенный конус с двумя жерлами, иногда окутывающимися дымом. Потоки лавы постоянно меняют внешний облик острова. В то время как на востоке склоны вулкана мягко спускаются к морю, по мере того как приближаешься к другой стороне, берега становятся все круче и прорезаны глубокими каньонами.

Высота Анак Кракатау, возможно, достигает 200 метров, и сейчас его площадь равна примерно двум квадратным километрам. Потребуются сотни лет, чтобы достичь величины, утраченной при извержении 1883 года.

Из двух малых кратеров Анака, которые в данное время кажутся закупоренными, самое большое впечатление производит восточный. Пары и газы выделяются здесь обильнее, значительно увеличивая свою интенсивность после дождей. После одного ливня я видел, как брызги пара поднимались даже с отдаленного лавового массива, поверхность которого казалась давно застывшей.

Однажды после тщательного осмотра я решил спуститься в жерло вулкана и раскрыть его секреты.

И вот я лезу в восточный кратер, карабкаясь по обжигающим скалам, чтобы приблизиться к источнику сульфидного газа. С одной стороны поднимаются дымящиеся крутые склоны, с другой — нависают лавовые стены. Впечатление, которое испытываешь, когда проникаешь в жерло вулкана, всегда необычно, но в Анак Кракатау оно просто потрясающе.

В глубине этого колодца, откуда едва виден крошечный кружок неба, тени глубоки и зловещи. Вздрагиваешь от каждой струи пара, от каждого шумного падения камня тревожно бьется сердце.

Я знаю, что опасно оставаться здесь, внизу, и в то же время не могу не задержаться, как будто что-то притягивает, останавливает меня в этой пропасти. Каждый шаг вызывает у меня восхищение перед цветом и причудливыми очертаниями скал и запахами. Все представляется первобытным, только что вышедшим из огня. Мне кажется, я совершаю фантастическое путешествие к центру Земли…

Наконец мое приключение окончено. В память о нем я соорудил небольшую пирамиду из камней на вершине Анак Кракатау. Завтра за мной приедет Амад Раис и наверняка будет удивлен, увидев мое счастливое лицо. Я знаю, ему мое путешествие кажется бесполезным и бессмысленным.

Кто еще ступит ногой на эту страшную и безлюдную землю? Достаточно было одного вздоха вулкана, чтобы за несколько мгновений изменить весь облик острова. Возможно, что эти его очертания уже больше не увидит ни один человек: ближайшее извержение может изменить их или заставить исчезнуть навсегда».

Бельгийский вулканолог Г. Тазиев, отдавший изучению «огненной бездны» не один год жизни, уже неоднократно высказывал свои мысли о возможных будущих катастрофах, связанных с вулканами. Увлеченный исследователь, он хочет, чтобы человечество обратило больше внимания на это грозное явление природы.

Конечно, его предостережения можно оценивать по-разному. Бесспорно, однако, что предположения ученого базируются на серьезных соображениях. О чем идет речь?

Перед вами интервью, данное Г. Тазиевым несколько лет назад итальянскому журналисту А. Корте:

«— Мосье Тазиев, вы тысячу раз смотрели в глаза смерти, чудом спасались от настигавших вас потоков раскаленной лавы, опускались в опаснейшие кратеры. Скажите, зачем вы все это делаете, чем объясняется ваша страсть к вулканам?

— Мою любовь к вулканам можно объяснить, пожалуй, тремя причинами. Во-первых, вулканы являют собой неповторимое по красоте зрелище. Кстати, я очень люблю снимать их. Эту красоту не сумели по достоинству описать даже поэты, даже сам Данте. Во-вторых, я чувствую себя так, словно принимаю от вулканов вызов, вступаю в единоборство с этими чудовищами, я даже называю их геологическими животными: они необычайно грозны, и это подзадоривает, вызывает желание помериться с ними силой. Я не назвал вам еще третью причину. Это желание раскрыть тайну природы, решить научную загадку. Что такое вулканы? Говоря упрощенно, вулкан — это трещина в земной оболочке, отверстие, через которое глубинная магма соприкасается с атмосферой. Землю можно сравнить с яйцом. С гигантским яйцом, сваренным „в мешочек“. Скорлупа этого яйца — земная кора — необычайно тонка; в разных местах земного шара она различна — от 8 до 70 километров. Под ней находится магма — расплавленный камень — „белок“ воображаемого яйца. Когда магма перемещается, усиливается ее давление на „скорлупу“, и та лопается, где особенно тонка. Магма изливается наружу и, теряя газы, превращается в лаву.

— Это ваши догадки или таковы подлинные причины извержения вулканов, установленные наукой?

— В сущности, в том, что касается механизма извержения, наука еще не вышла из стадии догадок. Мы знаем космос лучше, чем нутро собственной планеты. И объясняется это различными причинами: само извержение вулкана, выброс из недр раскаленной плотной, жидкой и газообразной материи — явление, с трудом поддающееся исследованию.

Вы понимаете, почему мне приходится спускаться в кратеры с кипящей лавой? Извержение — это всего лишь заключительный этап процесса, происходящего на большой, практически недосягаемой глубине, и все наши средства исследования здесь бессильны. И все-таки туда нужно как-то добраться, нужно как-то проникнуть в самое сердце вулканических образований, чтобы выяснить подлинную причину и сущность этих процессов.

— Можно ли хотя бы предсказать, когда и где произойдет извержение?

— Нет такой силы, которая могла бы воспрепятствовать извержению; ведь иное извержение можно приравнять к взрыву тысячи водородных бомб.

В настоящий момент мы располагаем некоторыми средствами, позволяющими предсказывать момент и место извержения. Помимо сейсмической аппаратуры, помогающей определять эпицентры и глубину толчков, существуют регистраторы изменений земной поверхности, зависящих от движения магмы, специальные термометры, измеряющие температуру в трещинах, по которым поднимаются вулканические газы. Однако эффективность всех этих приборов относительна, так как многие извержения происходят вопреки всяким предсказаниям.

Да и самих этих приборов у нас не так уж много. Вот почему точность предсказания зависит от личной храбрости исследователей, отваживающихся спускаться в кратеры действующих вулканов.