Белые флаги - Думбадзе Нодар Владимирович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/35
• Следующая

"КАРТЛИС ЦХОВРЕБА"*

Гигла Мошиашвиди (нижние нары, второй ряд) - скромный, тихий парень лет двадцати пяти. До ареста он работал в Гагре продавцом обувного магазина. Попался Гигла на продаже по спекулятивным ценам бесфактурных лаковых туфель.

_______________

* "К а р т л и с Ц х о в р е б а" ("Житие Грузии") - свод

грузинских летописей, начавших складываться с XII в. Важнейший

источник по истории древней и средневековой Грузии.

Гигла добряк. Полученные из дому посылки он делит между всеми поровну, сам же не дотрагивается ни до чего чужого, особенно до мяса.

Дни напролет сидит он себе тихо-смирно и мурлычет одну и ту же глупую песенку:

Люблю я лавки Сабуртало

Братьев-евреев там ведь полно.

Что вы желаете - драп? Коверкот?

Цена ему двести - берем пятьсот!..

Товар продается - деньги плывут.

Бедного еврея в тюрьму ведут...

Люблю я лавки Сабуртало

Братьев-евреев там ведь полно...

- Люди, вы видели второго такого беззаботного человека? - вопрошает со своей галерки Шошиа. - Сидит и поет, сидит и поет!

- А о чем мне заботиться, дорогой мой Шошиа? - спокойно отвечает Гигла. - Не сегодня, так завтра я выйду отсюда.

- Жди! Кабы выпускали таких, как ты, я давно был бы дома!

- Мне нельзя быть в тюрьме. Вот увидишь, не сегодня, так завтра меня позовут: "Мошиашвили, с вещами!"

- Это почему же тебе нельзя быть в тюрьме? Депутат ты, что ли?

- Да, депутат! - смеется Гигла.

- Чего же ты скрывал, болван! Собирай вещи и уходи!..

- Уйду, Шошиа, уйду! Дай только людям время повернуться!

- Каким людям, Гигла?

- Тем, кто остался на свободе. Они раздобудут хоть пуд золота, но меня отсюда вызволят. Вот увидишь! - И Гигла снова запел:

Люблю я лавки Сабуртало

Братьев-евреев там ведь полно...

- Слушай, - оборвал его Шошиа, - побойся бога! У тебя ведь ни слуха, ни голоса! Пожалей нас.

- Отстань, Шошиа, пусть человек поет в свое удовольствие. Мы ведь не мешаем тебе петь! - заступился за Гиглу Девдариани.

- Лимон, дорогой! Я пою печальные песни, а он? Что он поет? Одни слова чего стоят!

Я и Тигран играем в шахматы. Шум в камере мешает Тиграну, и он демонстративно затыкает пальцами уши.

- Шах! - говорю я.

- Не шах, а киши!* - поправляет Тигран.

_______________

* К и ш и - по-грузински "шах".

- Извиняюсь. Киши!

Тигран долго вглядывается в доску.

- Чем? - спрашивает он наконец.

- Конем!

- Это не конь, а всадник!

- Дурак, это конь, а всадником называют человека, сидящего на коне!

- Ва-а! - удивляется Тигран.

Я взял коня и поднес его к носу Тиграна.

- Ну, смотри, сидит на этом коне человек?

- Нет.

- Следовательно, что это такое?

Тигран взял моего коня и поставил его на место.

- Накашидзе, во всех газетах написано, что Петросян Фишеру объявил киши всадником. Почему так написано?

- Не знаю.

- А коли не знаешь, заткнись и называй вещи своими именами!

- Убийца Гулоян!.. - начал я.

- Я не убийца.

- Находящийся под следствием по подозрению в убийстве гражданин Гулоян! Находящийся также под следствием по обвинению в убийстве гражданин Накашидзе, играющий белыми, своим всадником объявляет вашему черному королю киши!

- Вот это понимаю! - сказал довольный Тигран. - Но это... Это не киши, а мат...

- Не мат, а шамати!* - поправил его я.

_______________

* Ш а м а т и - по-грузински "мат".

- Ладно, сам знаю! - Тигран встал, в сердцах смешал шахматные фигуры и прилег на нары.

Выждав несколько минут, пока расстроенный Тигран успокоился, я тихо позвал:

- Тигран...

- Аджан!*

_______________

* А д ж а н - отклик: "Слушаю тебя", "К твоим услугам!"

(армян.).

- Прошу тебя как брата: укройся как следует одеялом и вообще береги свое здоровье!

- А в чем дело? - спросил удивленно Тигран, приподнявшись на нарах.

- Не дай бог, случится с тобой беда, ведь погиб тогда наш родной грузинский язык!

В камере поднялся хохот.

- У, черт, чтоб тебя!.. - беззлобно выругался Тигран...

А для Мошиашвили, назови ты шахматную фигуру конем, лошадью, мулом, ослом или еще как-нибудь, - все один черт... Он устроился, поджав под себя ноги в своем углу, и тихо напевает:

Что вы желаете - драп? Коверкот?

Цена ему двести - берем пятьсот...

Товар продается - деньги плывут.

Бедного еврея в тюрьму ведут...

- Слышь, Гигла, эту песню ты знаешь до конца? - спрашивает вдруг Лимон.

- До конца, дорогой, до конца, - покорно отвечает Гигла.

- До самого-самого конца?

- Да, дорогой. Хочешь, продиктую слова?

- Слова потом, а вот если ты не умолкнешь сейчас же, я окуну тебя головой в парашу! - пригрозил вышедший из терпения Лимон.

- Вот видите, видите? А я что говорил? Надоел ты всем, Гигла! обрадовался Шошиа.

- Почему так, Лимон-джан? Ведь ты недавно сам говорил - "пусть поет в свое удовольствие"! Вот я и пою, - запротестовал Мошиашвили.

- Очень длинное у тебя получается удовольствие. Говорю тебе - хватит, закройся!

- Замолчи, Гигла, знаешь ведь, в тюрьме хозяин - вор! - вмешался Мебуришвили, бывший директор кладбища, которого Лимон прозвал Лабрадором.

- Уважаемый Чичико, - обратился Гигла к Гоголю, - вы староста. Объясните, пожалуйста, мне: что, в тюрьме действительно хозяевами являются воры?

- Да, Гигла, воры! И дай им бог владеть тюрьмой безраздельно!

- Вах, что за несчастье! Там не дает покоя Обэхээс, здесь Девдариани... Что же делать, куда мне деваться?! - заныл Мошиашвили.

- В Израиль, дорогой Гигла, в Израиль! - посоветовал Чичико.

До сих пор разговор шел в шутливом, безобидном тоне. Но тут неожиданно для всех Мошиашвили вдруг побледнел, потом покраснел и, подскочив к развалившемуся на нарах Гоголю, ледяным голосом спросил:

- Что ты сказал? А ну повтори!

Чичико от удивления раскрыл рот.

- Тебе говорю: повтори свои слова! - повысил голос Гигла.

- Мошиашвили, это на самом деле ты? Или мне кажется?

- Это я, Гигла Мошиашвили, и я спрашиваю тебя, Чичико Гоголя: повтори, что ты сказал?

- Я повторю свои слова, Мошиашвили, но ты их уже не услышишь!

Гоголь вскочил, обеими руками схватил Гиглу за горло и приподнял над землей. Лицо у Гиглы побагровело, но он не издал ни звука, не пошевельнул пальцем.

- Чичико, оставь его в покое! - попросил Девдариани.

Чичико отпустил Гиглу. Тот молча вернулся на свое место.

- Что он такого тебе сказал? - со смехом обратился к нему Девдариани. - Поезжай, говорит, в Израиль? Ну и что? Мало разве евреев едет в Израиль?

- Мне он этого не должен говорить! - очень серьезно ответил Гигла.

- А ты кто? Багратион-Мухранский?!* - спросил с галерки Шошиа.

_______________

* Б а г р а т и о н-М у х р а н с к и й - княжеская фамилия.

- Я двух братьев потерял на фронте Отечественной войны. Мои родители похоронены здесь, на еврейском кладбище в Навтлуги*.

_______________

* Н а в т л у г и - район в Тбилиси.

- Тем более! Сирота, человек без роду, без племени... Что тебя здесь держит?

- А ты кто такой? - взорвался Мошиашвили. - Ты, приблудная овца?! Как ты смеешь прогонять отсюда меня?! Запомни, я, жена моя, дети мои, внуки и правнуки мои - все мы должны умереть здесь, на этой земле! Понятно тебе. Гоголь?!

- Та-а-ак... Это я, значит, приблудная овца, да?! Да знаешь ли ты, дурья твоя башка, что мои предки поселились в Мегрелии двести пятьдесят лет тому назад?! Что в моих жилах восемьдесят процентов голубой лазской* крови и что прапрапрабабушка моей матери - Медея - была колхидянкой**?! Кто из вас осмелится сказать, что это не так?! И я, и моя жена, и мои дети, и их дети, и дети их детей - все мы умрем и будем похоронены здесь, на этой земле! Понятно тебе, Мошиашвили?!

• Предыдущая
• 8/35
• Следующая