Если это любовь (СИ) - Светлая et Jk - Страница 12

Подошел к окну, отбросил занавеску и увидел Татьяну Коломацкую собственной персоной.

- Привет! – сказал он, открыв окно.

Таня в легком платьице с косынкой на плечах и подобранными к верху волосами, отчего ее длинная шея казалась еще длиннее, задрав голову, смотрела прямо на него, улыбнулась и весело помахала рукой.

- Доброе утро! Спишь еще?

- Я в отпуске, - ответил Павел, словно это все объясняло.

- Ну, прости меня, пожалуйста, что разбудила! – безо всякого раскаяния в голосе сказала Таня. – У меня ЧП! Нужна грубая мужская сила, а твой отец уехал.

- И что же у тебя приключилось?

- Ну, во-первых, ты мог бы и спуститься. Неудобно разговаривать с поднятой головой! – засмеялась она. – А во-вторых, у меня стремянка сломалась. Толстею!

Павел кивнул и спустя некоторое время вышел к Тане, гладко выбритый, в шортах и тенниске.

- Ты уверена, что стремянку стоит ремонтировать, если она сломалась от твоего птичьего веса? – усмехнулся он.

- Уверена. Другой все равно нет, - ответила она, внимательно рассматривая его с ног и до головы. – А меня гоняют, что я два килограмма набрала за лето. Если помножить это на возраст, то все совсем грустно.

- Нашла из-за чего грустить! – он открыл перед Таней калитку и вслед за ней пошел к ее даче. – А ты почему не в театре?

- Паша, ты не представляешь себе, какое счастье, что мой дядька провел на дачу телефон! У него служебная необходимость, а у меня жизненная! Позвонили утром, сказали, что партнер мой заболел, репетицию отменили. Я еще целых два дня никуда не уеду! Правда, здорово?

- Наверстывать-то все равно придется… - пробормотал Павел, разглядывая фронт предстоящих работ, в очередной раз подумав, стоит ли реанимировать эту… мягко выражаясь, рухлядь. – Ну что-то здесь, конечно, можно сделать.

Он направился в сарай, где у дяди Саши всегда были инструменты и всякая всячина, которая может пригодиться. Найдя все, что нужно, вернулся обратно и принялся за стремянку. Вот и пригодились занятия в школьной мастерской, не прошло и двадцати лет. Василий Ашотович, наставник, был бы в восторге!

Таня, глядя на него, улыбалась. Потом отправилась в дом, принесла компот в стаканах и поставила на столик возле веранды. Снова села возле Павла, достала мундштук, повертела его в руках. И негромко сказала:

- Курить хочется. Будешь?

- Нет, потом. Иначе с перекурами я до вечера возиться буду, - усмехнулся Павел.

- Жалко тебе, что ли, со мной посидеть? Все равно все твои разъехались. Кстати, как Лиза? Все хорошо?

- Лиза нормально, с чего ты вдруг? – спросил Горский, прибивая дощечку ступеньки.

- Ничего. Ты же ее вчера искал, – Таня деловито вставила в мундштук сигарету и закурила. - Ты домой возвращаться не собираешься? Так и будешь в своей Гнивани сидеть?

- Сильно далеко я не заглядываю. Отучили, - продолжая стучать, ровно говорил Павел. – Но сейчас мой дом там. И друзья мои сейчас там.

Он усмехнулся, подумав, что ему куда увлекательней было воспитывать Писаренко, чем слушать треп Ерошкина о девочках и чем-то подобном.

- А я вот вернулась домой… Потому что здесь только и дома. Вот на этой даче, с этой вот стремянкой. Старая сентиментальная дура.

Павел поднял на нее глаза и удивленно заметил:

- Раньше тебе не нравилось, когда тебя жалеют.

- А ты и не жалей, Паш. Я этого и сейчас не люблю. Просто накатывает иногда, надо выговориться, - она вынула мундштук изо рта и постучала ладошкой по губам. – Больше не буду, честное комсомольское! Прости, но в партию я так и не вступила… пока.

- Будешь вечно молодой.

Горский вернулся к стремянке. Ударил еще разок какой-то гвоздь и отложил молоток.

- Ну, пробуй!

Таня встала, прошлась мимо Павла, обошла стремянку, потом, не снимая туфель на невысоких каблучках, стала подниматься наверх. Задержалась на только что отремонтированной ступеньке, даже чуть-чуть подпрыгнула. И вынесла вердикт:

- Сказано же, мужчина в доме! Пусть и не в моем.

- На твоем месте, я бы лучше купил новую.

- Допустим, я скряга, - хохотнула Таня, поворачиваясь к нему. – У тебя это заняло от силы двадцать минут. А мне приятно.

Она спустилась на одну ступеньку, не отрывая взгляда от Павла. И оступилась.

Каблук поехал, и Таня полетела вниз прямо в руки Горскому.

Он сначала сделал, потом подумал. Впрочем, даже если бы сделал наоборот, все равно подставил бы руки, чтобы подхватить Таню, когда заметил, что она падает.

- Пожалуй, прекращай лазить на стремянку. Точно угробишься!

- До сих пор же не угробилась! – радостно объявила Таня, обхватив его плечи, и ослепительно улыбнулась.

Так ослепительно, что Лизка, топавшая по грунтовой дороге с Изольдой Игнатьевной по направлению к даче Горских, едва и сама не ослепла. Однако ей хватило выдержки спокойно дойти до калитки во двор, спокойно войти и спокойно подняться на веранду. Правда, она уже почти ничего больше не видела и не слышала. Даже того, как скрипнула калиткой ее с нынешнего дня обожаемая свекровь.

- Морс будешь малиновый? – донеслось до Лизы. – Ольга Степановна сама варит.

- Буду, - негромко отозвалась она. И тоже ослепительно улыбнулась. – І обідать буду. Я ж не їла!

- Нет, так дело не пойдет! Ты теперь должна хорошо питаться. За двоих, - решительно заявила свекровь, направляясь в дом.

- Мамо! – вдруг позвала ее Лизка. – Мам!

- Что такое? – обернулась Изольда Игнатьевна.

- Ви Пашкє поки шо нічого не говоріть… Я хотіла… шоб він як-то… здогадався… Або потім сама скажу.

- Ну хорошо, не скажу, - свекровь замялась, - но ты сильно-то не тяни. Мужчины они… иногда… - Изольда Игнатьевна взмахнула рукой и, на мгновение замерев, решительно направилась на кухню. Главное теперь – полноценное питание, остальное утрясется.

- Иногда… - растерянно повторила Лизка и мотнула головой, сбрасывая с себя наваждение. Павел с балериной на руках – это уже слишком!

… о беспомощности короля 

Пятничный вечер протекал бы довольно вяло и томно, если бы не светопреставление, творившееся в измученной Лизкиной голове. Она сидела на диванчике и усиленно делала вид, что читает. Собственно, всю последнюю неделю она делала вид, что читает. На даче обнаружилась библиотека. В библиотеке нашлись «Три мушкетера» всем составом. Спроси сейчас Лизку, о чем книга, она не ответила бы. Она заняла наблюдательную позицию. Еще в понедельник, после того, как благоверный был уличен в том, что носил на руках гражданку Коломацкую Т.А.