The lust (СИ) - "StrangerThings7" - Страница 22

И Юнги кивает. Просто кивает и думает, что может выскользнуть и побежать уже к себе в душ, и попробовать успокоиться, но Чонгук так не думает. Оглаживает щеку брата и, нагнувшись, уже губы в губы шепчет:

— Можно?

И Юнги кивает. Он, как болванчик, только и делает, что кивает. Чонгук дьявол — прекрасный, знающий, чего хочет, дьявол, а Юнги в ангелы все равно не записывался, да и устоять невозможно. Чонгук целует медленно, проводит языком по деснам, ловит чужой язык, проходится языком по штанге и, потеряв контроль от короткого стона Юнги в поцелуй, уже вгрызается в чужой рот, целует жестко и глубоко и нехотя отстраняется.

— До вечера, — шепчет в губы дьявол и идет к двери.

Чонгук оставляет за собой абсолютного растерянного, горящего изнутри и все еще ничего не понимающего парня. Юнги выходит во двор и идет прямо к бассейну, где уже нет ни брата, ни друга. Он, как есть, в одежде падает в воду и, даже не пытаясь выныривать, идет на дно.

Вода должна помочь. Не только унять разгорающийся внутри пожар, а просто прочистить мысли, расставить приоритеты, заставить память вспомнить все и распланировать дальнейшие поступки. Юнги запутался: если от Чонгука ему срывает крышу, то от Техена ему хочется жить. И вроде мозг понимает, куда надо стремиться, но от Чонгука сводит конечности… Все те места, где касался Чонгук зудят и болят, Юнги чувствует его прикосновения до сих пор, чувствует этот дурманящий вкус на губах и идет на дно. Буквально. Позволяет воде сомкнуться над головой, полностью расслабляется, прикрывает веки и отдается стихии. Тут на дне хорошо. Тут все знакомо и привычно. Юнги всегда был на дне, это его комфортная зона, здесь его не побеспокоят, и пока вода нежно обволакивает его тело, зализывает раны, оставленные братом, и нежно шепчет слова успокоения на ухо, Юнги тут и останется. Воздуха больше нет, желания выбраться так и не появилось, Юнги сильнее жмурит глаза и понимает, что и тут его обманули, потому что никакого света в конце тоннеля тоже нет. Зато, стоит их открыть, как Мин видит, отчетливо видит черные прожигающие бездонные глаза, которые смотрят в душу, и Юнги даже успевает улыбнуться за секунду до того, как его резко дергают наверх, и весь мираж покоя рушится.

Юнги долго кашляет, помогает легким вытолкнуть забившуюся туда воду и сгорбившись сидит у бассейна, не в силах поднять взгляд на того, кто прервал его идиллию с водой.

— Какого черта это было? Ты, блять, умеешь плавать! Какого черта ты делал на дне бассейна? — Чонгук разъярен, он кричит так, что Юнги жмурится. Он уверен, что на крики старшего уже весь дом выбежал, и от этой мысли стыдно. Юнги не собирался кончать жизнь самоубийством, он просто хотел отдохнуть, но заигрался, забылся, а выныривать потом расхотелось.

— Ты, сука, ты меня… ты меня, — Чонгук продолжает материться и не может подобрать слово. То есть он его знает, он знает, что там должно быть «напугал», но признаваться в этом даже себе не хочется. — Что за выкидоны? Ты в самоубийцы резко заделался? — продолжает кричать Чонгук и сильно трясет Юнги за плечи, заставляя того, наконец-то, поднять на него мутный взгляд.

«Он меня убьет, — думает Юнги. — Я бы точно себя за такое убил. Он нырнул прямо в костюме, всю одежду испортил и прическу, господи, как же ему идут… эти прилипшие ко лбу черные волосы и метающий молнии взгляд. Чон Чонгук, почему ты такой ахуенный, и почему я должен тебя ненавидеть…»

Мин видит, как у двери стоят Хосок с Чимином и не осмеливаются подойти, он замечает Суран, выглядывающую из окна.

— Случайно получилось, — хрипит Мин. — Мне жаль, что тебе придется переодеваться, — говорит Юнги и нервно облизывает губы.

— Я тебе умирать не разрешал, еще раз такое выкинешь — с того света достану, — шипит Чонгук и встает на ноги. — И еще, — говорит Чон смотря на младшего сверху вниз, — не лижи при мне свои блядские губы, я не железный — выебу.

Flashback

Чонгук только вышел с двухчасовой встречи с другими главами кланов и мечтает о чашечке кофе и покое хотя бы на час, но ему всего этого не видать до конца дня. По регламенту, приступивший к своим обязанностям новый глава клана должен после встречи в расширенном составе проводить отдельные встречи с партнерами. Чонгук только вступил в должность, но уже меняет правила. Он переносит все встречи, кроме одной.

С Техеном перемирие было заключено совсем недавно, и его лучше держать под присмотром. Поэтому Чон распоряжается, чтобы из всех гостей к нему пустили только Кима.

Интерьер кабинета Чонгука выдержан в классическом стиле с преобладанием темно-коричневого цвета. Помимо массивного стола из красного дерева и кресла самого Чона, в кабинете два больших кожаных дивана, расставленных вокруг низкого столика, огромный на всю стену бар и стеллаж для документов. Чонгук расслаблено сидит на диванчике и ждет, когда ему и его гостю принесут кофе. Стоит секретарше покинуть кабинет, как Чонгук не сдерживается:

— От твоей бабской ухоженности и всего этого блеска, чувствую, что сейчас ослепну.

— А от твоего пафоса, чудо, что стекла на окнах не треснули, — не остается в долгу Ким.

— Радует, что несмотря на перемирие мне не нужно изображать, что ты мне нравишься, — Чонгук тянется к чашке дымящегося эспрессо и делает глоток.

— Всегда ценил в тебе прямолинейность, больше ведь все равно нечего, — усмехается Ким. — Мои люди уже договорились о покупке той фармацевтической компании, сразу после оформления документов твои могут переделать ее в то, что мы и планировали, — переходит он к делу.

— Лаборатория будет в Пусане, я уже послал туда доверенного человека, и по моим подсчетам прибыль от этого проекта не только окупит наши затраты, а позволит, не трогая свои запасы, купить еще одну такую компанию, — говорит Чон.

— Я рассчитываю, что полицию и министерство ты возьмешь на себя, у тебя там сил побольше, — говорит Ким.

— У меня везде сил побольше, — язвит Чон. — Я все еще жду твоего ответа по территории в Тегу, ты знаешь, я очень хочу эту землю. Я планирую открыть представительство фонда там, поэтому кончай ломаться, как девчонка, и продай мне землю.

— Нет. Я уже раз десять отсылал твоих людей и тебе лично сказал, повторяю в одиннадцатый — эта земля не продается, — твердо говорит Техен.

— Чего ты так уперся? Я предлагаю тебе огромные деньги, ты на них своим шлюхам по яхте подарить можешь или даже по частному самолету, не глупи, продай землю, — Чонгук со звоном откладывает чашку и смотрит на парня.

— У меня денег на это и так хватает, а землю я не продам. И вообще, со шлюхами общаться ты любишь, я за секс предпочитаю не платить, — Техен говорит, как бьет. — Как, кстати, твой братец поживает? — меняет он тему.

— Значит, я был прав, — уголки губ Чонгука ползут вверх в презрительной улыбке. — Ты на задницу моего братца запал. Так вот тебе новость — не выйдет.

— Да брось, я видел, как ты на него на «коронации» смотрел, ты, что, собственного брата трахаешь? — морщится Ким.

— Он моя зверушка, и цепь от его поводка в моих руках, — ухмыляется Чонгук.

— Что-то я не видел на нем поводка и думаю, спокойно могу ухаживать за абсолютно свободным парнем, — Техен откидывается назад и вызывающе смотрит на партнера.

— Он не свободен! — резко говорит Чон.

— Значит, ты все-таки его трахаешь. Ахуеть. А какой имидж себе придумал, чуть ли не самый рьяный гомофоб страны, — издевательски качает головой из стороны в сторону Техен. — Хотя врешь же, не верю, что он дал бы тебе добровольно. Привязываешь и насилуешь?

— А не многое ли ты себе позволяешь, — Чонгук сводит брови на переносице и суживает глаза. От этого взгляда холодок проходится по коже Техена, но виду он не подает.

— Правда глаза режет? — вкрадчиво интересуется Ким. — Я общался с Юнги, и мне этого было достаточно, чтобы понять, что он добровольно под тебя не ляжет, — хмыкает он.

— А если ляжет? — парирует Чонгук.

— Не понял? — Техен в удивлении приподнимает брови.