Выбери любимый жанр

... и незабудкой цветя (СИ) - "паренек-коса.n" - Страница 35


Изменить размер шрифта:

35

Но Фриск держится за него, как за обломок корабля в неистовый шторм, словно никогда ничего не происходило.

— Сражайся, — жёстко произносит Ториэль. Огонь вспыхивает в её руках, бросая яркие отблески на лицо; широко раскрытые глаза мерцают так же бешено, как пламя, — или отдай человека мне.

Папирус чувствует, как внутри знакомо закипает гнев и просыпается магия, мгновенно пробегающая по костям. Это не должно быть сложно. Нужно лишь улучить момент и сделать её душу синей, прижав к земле, а потом работа становится даже слишком простой. Одна атака, одна костяная стена — и эта сумасшедшая никогда не встанет у них на дороге. Этот план всегда работает, синяя атака всегда работает; но это всё-таки бывшая королева, и Папирус понимает, что придётся приложить чуть больше усилий, когда в первые же секунды на него обрушивается огненный шквал. Фриск с цветком прячутся за деревом, избегая огня; Папирус взмахом руки создаёт перед собой стену и отпрыгивает, но один из фаерболов проходит вскользь, задевая плечо. Боль обжигает кипятком; он шипит сквозь зубы и не сдерживает проклятье — теперь придётся часть магии использовать на излечение, иначе победы не видать. С другой стороны, эта мысль вдруг даёт толчок; Папирус решает не тратить силы на атаки, сразу перейдя в защиту. Ториэль распаляется всё больше, видя, что противник не отбивается; её горячность, помноженная на безумие, ведут к концу. Папирус знает правило: в момент, когда теряешь голову, теряешь и свою жизнь. Хоть это и не тот стиль боя, к которому он привык. Скорее это любимая тактика брата, но, он не может не отдать ей должное, она работает. Постоянные атаки выматываю королеву быстрее, чем та замечает, а раны от пропущенных огненных стрел Папирус лечит быстрее, чем та создаёт новые. Нужно лишь дождаться момента, и он настаёт: короткая передышка, когда в их сторону не летят огненные шары. Папирус пользуется ей, мгновенно взмахивает рукой и достигает души Ториэль — та становится синей, повинуясь могучей магии.

— Это моя атака, — говорит он, ухмыляясь; королева не может пошевелиться, на её лице Папирус с наслаждением читает ярость вперемешку со страхом. — Теперь твоя душа синяя.

Он делает шаг к ней, вызывая острые кости. Один удар — и они смогут выйти из Руин.

— Твоя душа моя.

Он почти не смотрит, посылая атаку. Он знает, что кости пройдут прямо сквозь её сердце и это просто, слишком просто; мгновенная безболезненная смерть, которую она даже не заметит. И это чувство от входящей в чужое тело атаки, наполняющее его в какой-то мере безумной радостью — видимо, от него уже никогда не избавиться.

Однако когда кости достигают цели, Папирус ощущает вовсе не это. Он открывает глаза, чтобы увидеть неподвижную королеву, чей взгляд устремлён на человека — на проклятую девчонку, — что стоит перед ней, слегка пошатываясь. Папирус не помнит, как она проскользнула; как успела выбежать из-за дерева? Отброшенный ею Флауи с ужасом шепчет что-то, что Папирус не слышит, но видит: кости, точно попавшие в человеческое сердце, испаряются, открывая взору её бессмертную душу.

Ториэль, кажется, изумлённо усмехается, когда из груди Папируса вырывается гортанный рык. Ему не жаль человека — чёртова милосердная девчонка будет жива, — но брат, находящийся за много километров от них, снова становится на волосок от гибели.

Он не успевает сказать. Фриск улыбается ему страшной кровавой улыбкой, закрывает глаза — мир перезагружается.

***

Папирус знает слишком многое, чтобы удивляться перезапускам теперь, но всё же первые секунды после того, как мир возвращается к последней исходной точке, тратит на бессвязные мысли о происходящем чуде. Это — чудо, разве нет? Умереть, чтобы снова воскреснуть. Умереть так безрассудно, так глупо, подставившись под атаку того, кто защищал — и чего ради? Он повторяет этот вопрос, сперва вслух, затем низким отрывистым шёпотом, поворачивая голову в сторону. Девчонка сидит неподалёку, уставившись на него прищуренными глазами, и Папирус зачем-то заставляет себя двигаться как можно медленнее, когда тяжело поднимается с земли, подбираясь к ней. Взглядом он уже лихорадочно выискивает на человеке цветы — пока не находит, это пугает ещё сильнее, — но необходимость искать их бесконтрольно подчиняет. Папирус ужасно зол, однако ещё больше он боится, что сейчас на теле девчонки расцветёт очередной паразит, и всё начнётся сначала.

— Зачем ты это сделала? — шипит он ей на ухо, игнорируя взволнованный голос Флауи, обращающийся к нему. — Ты, маленькая тварь, зачем ты спасла её?!

Возмущения Флауи всё же достигают его ушей, но Папирус отмахивается, быстро проходясь руками по плечам человека, сквозь пряди волос, по лицу — вскользь. Сейчас не время любезничать и разговаривать с ней, как с ребёнком — эта девчонка прекрасно осознаёт происходящее. Чего она явно не понимает, так это того, что за одну жизнь приходится платить другой, и что жизнь бывшей королевы — совсем не та, которую Папирус так отчаянно пытается сохранить.

Ему невероятно хочется придушить Фриск и покончить со всем этим безумием. Но это не выход, верно? Папирус прерывисто выдыхает, понимая, что руки его дрожат, но душа постепенно успокаивается.

Цветов нет.

Он проговаривает это про себя несколько раз, снова и снова осматривая ничего не понимающую, но послушную, затихшую малышку. Цветов нет, даже крошечного бутона, даже лепестка — но мир перезагружен, и они живы. На миг это успокаивает Папируса, однако, стоит подумать об этом получше, как тревога вспыхивает вновь. Наверное, они с Флауи одновременно приходят к одной и той же мысли, поскольку цветок глядит на него округлившимися глазами и медленно начинает:

— Раз их нет на Фриск, то, вероятно...

— Только не снова, — с присвистом выплёвывает скелет, неосознанно сильно сжимая человеческие руки. Он переводит взгляд с девчонки на Флауи, но глядит сквозь них. — Чёрт побери. Мы должны торопиться.

— Спешка ничего не изменит, если всё уже произошло, — замечает Флауи, осторожно касаясь его напряжённых плеч. — Успокойся. Возможно, ничего не случилось. Возможно, ты сумел победить судьбу.

— А если нет? — с горечью спрашивает он. У Папируса, кажется, уже нет сил злиться на глупого человека, сорвавшего план своим милосердием; у него нет сил уже ни на какие моральные подвиги. Всё, о чём он мечтает: вернуться, наконец, домой. К брату.

— Мы попытаемся ещё раз, — Флауи и сам знает, что звучит неубедительно, но у него нет больше идей. — Мы что-нибудь придумаем. Ты и так совершил невозможное, знаешь? Давай просто... доберёмся до Санса, а там будь что будет.

Папирус горько усмехается, принимая предложение. Может ли он что-то ещё? Уже нет. Только идти вперёд и вперёд, прикрывая человека и надеясь — надеясь, боже, — что какие-то высшие силы посчитают его страдания достаточными.

— Слушай, малая, — он поворачивается к Фриск, против воли хмурясь, — у нас нет времени на Ториэль. Я собираюсь убить её и идти дальше, поэтому не смей мешать мне снова.

Фриск качает головой, поджав губы; это заставляет Папируса раздражённо выдохнуть. Конечно, она даже не попытается сделать это простым.

— Не убиваем, — произносит человек тихо, но твёрдо. — Нужно быть добрыми.

— Ты ведь знаешь о законах Подземелья, да? Так вот: твоя философия не вписывается в них.

Ей всё равно. Фриск пожимает плечами, прямо смотря на него. В её взгляде Папирус отчётливо читает свою же упёртость, помноженную на безграничную решительность, и это не то чтобы удивляет. Он знает, сколько раз человек возвращался, будучи убитым; сколько раз щадил монстров, которые его губили. Стоит ли говорить о бесплодности попыток убедить её в том, что не всё в мире решается добротой? Папирус трясёт головой, говоря сам себе: нет, это никогда не будет так просто.

— Иногда доброта — всё, что у нас есть, — говорит девчонка с мягкой улыбкой, — иногда этого достаточно.

— Прости, мне сложно в это поверить, однако у меня нет выбора, — Папирус поднимается с земли, протягивая ей руку. Где-то впереди их ждёт дом и его хозяйка, с которой ему запрещено сражаться; что же, если человек предлагает играть по своим правилам, он может только принять их. — Но не смей умирать снова, ты поняла меня? — предупреждает он тут же. — Если дело дойдёт до драки, мы отступим.

35
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело