Кроваво-красный (СИ) - "Ulgar Ridt" - Страница 101

 — О Девять, у меня все ладони стерты... С такими способностями можно только канаты плести, а не лечить людей. Зря я подпустила ее...

 — Будьте снисходительнее, она из приюта, — примирительно произнес Примо, — Не всем везет родиться и вырасти в приличном месте.

 — Но некоторые особы умудряются выбиться в люди довольно мерзкими способами. Остерегайтесь таких, мой дорогой. Ваше состояние и знатные происхождение может привлечь многих девиц не самых прочных моральных устоев.

 — Ну что вы... Кажется, вы чрезмерно строги к девушкам незнатных сословий.

 — Я знаю, что говорю, — судя по плеску, Матильда вытащила руки из таза, — Не раз встречала таких, да и вам стоит только оглядеться — увидите, и не одну.

 — Охотно верю, мир так и кишит подобными людьми, — медовый голос Довеси сулил недоброе, — Но согласитесь, есть ведь и иной вид — мужчины, стремящиеся породниться со знатными семьями. И девушки из этих семей, которые находят подобных оборванцев привлекательными. А последствия куда хуже — ребенок от такого союза позор для семьи девушки, вы ведь согласны?

 Мертвая тишина разлилась по всей гостиной, и единственным звуком, нарушившим ее, был хриплый вздох старухи, будто бы подавившейся воздухом.

 — Закрой свой рот... — голос дворянки дрожал на грани крика, и Примо только что-то невразумительно пискнул, подавившись этим звуком, — Заткнись и не смей...

 — Ну что вы так волнуетесь, — тон Довеси не изменился, только злорадство заиграло новыми красками, прячась за внешней наивностью, — Есть ведь лекари, маги, на худой конец — алхимики, которые такие проблемы решают. Вам ли не знать.

 — Вон! Убирайся отсюда! — вопль старухи оглушил до звона в ушах, и Терис поморщилась,

 делая шаг назад, подальше от лестницы, — Не смей так со мной разговаривать, мразь!

 — Прошу вас, не надо, успокойтесь... — приглушенный голос Примо потонул в новом крике и потоке проклятий, раздался шорох юбок и звук поспешно сдвинутого в сторону стула.

 — Убирайся и не смей касаться... Не смей об этом говорить!

 Что-то пролетело и со звоном разбилось о стену, и звону вторил заливистый смех Довеси.

 — Примо, милый, уйми эту ненормальную. Я пока все же уберусь, чтобы не нарушать ее спокойствие.

 Терис успела в два прыжка отбежать к двери комнаты, когда данмерка взлетела по лестнице и остановила на полукровке горящий весельем взгляд.

 — Что там у вас? — прошептала убийца, испуганно взглянув на Довеси, — Я услышала крики, вышла...

 — О, так ты многое упустила. Идем, поболтаем, — данмерка небрежно махнула рукой и направилась по коридору в сторону своей комнаты.

 — Вы с Матильдой все же поссорились? — Терис проскользнула в дверь вслед за ней, и в ответ прозвучала довольная усмешка.

 — Старуха сама виновата. Пыталась втолковать Примо, какая я плохая, не пара ему. Сует свой длинный нос, как будто бы он ей родня, печется о чести его семьи, — Довеси сбросила туфли и села на кровати, похлопав по месту рядом с собой, — Садись, посплетничаем.

 — Наверное, это из-за возраста, многие старики осуждают молодежь, — Терис села рядом, поджав ноги, чтобы подол халата скрыл не очень аккуратный шов на лодыжке, — И она, кажется, придерживается строгих правил.

 — Да, тебя она тоже не преминула полить грязью.

 — Из-за ребенка? — полукровка печально опустила взгляд, — Зря я сказала. Глупо тогда вышло, что теперь все знают... Ужасно неудобно.

 — Не бери в голову. Она вообще чокнутая, повсюду видит желающих влезть в благородную семью, — Довеси фыркнула, наморщив нос, — И считает, что раз кто-то из ее предков выслужил себе титул, то все должны ей кланяться. Представь себе, она делает вид, что мы не знакомы, лишь бы не посрамить свою честь. Еще бы, знакомство с такой низкой особой как я — ужасное пятно на ее репутации...

 — А вы знакомы? — Терис оторвала взгляд от пола, не скрыв легкой заинтересованности и удивления.

 — О, еще как, — улыбка Довеси стала совсем недоброй, а глаза загорелись мстительным огоньком, — Десять лет назад мы жили в одном городе. У нее была племянница, не помню, как звали. Другой родни у девчонки не было, не повезло ей. Не знаю, что уж там было, но у нее случился роман с одним бродягой. Вроде бы, он пострадал во время Кризиса, остался на улице, зарабатывал на лесопилке, разгружал корабли в порту, иногда охотился. Матильда таких ненавидит, ты вчера все слышала. В общем, эта молодая дура была от него беременна. Не знаю, когда успели, девица из дома выходила мало, старуха держала ее в ежовых рукавицах. Представляешь, какой это был для нее удар, — данмерка весело оскалилась, — Она ужасно боялась огласки и позора для своего рода, не побрезговала моими услугами. Я ведь смыслю кое-что в алхимии и медицине, тем более, в таких вещах. Ко мне многие обращались, когда хотели избавиться от нежеланных детей.

 — А как же сама племянница? — Терис сохранила прежний взволнованно-наивный вид, хотя где-то внутри уже звучал ответ на заданный вопрос. Неприятный, но многое объясняющий ответ.

 — Эта дура была по уши влюблена в того имперца, больше я ничего не знаю. Судя по тому, что за зельем пришла ее тетушка, она вряд ли хотела избавляться от ребенка, — Довеси равнодушно пожала плечами, — В любом случае, это их дело. Кто я такая, чтобы лезть в семейные дела благородных господ... Но это еще не все, балаган на этом не закончился. Слухи о беременности ее племянницы все же пошли, Матильда натравила на неудавшегося отца ребенка легионеров, сказала, что девушку изнасиловали. Наверняка им приплатила, свидетелей нашла — положение ей позволяло. Парень потом сбежал, не знаю, нашли его или нет — я сама потом уехала от греха подальше. За старухой не встало бы обвинить и меня в чем-нибудь. Как-никак, я была свидетелем и знала, что там случилось на самом деле. Да и этот герой-любовник один раз вламывался ко мне, хорошо, что я немного владею магией. Его тогда чуть не схватили, но ушел...

 — А девушка?

 — Покончила с собой, кажется. Матильда удачно это обыграла: бедняжка не вынесла позора и свела счеты с жизнью. Ей все тогда сочувствовали, никто не обвинил, но ее самолюбие пострадало, — Довеси на мгновение замолкла, прислушиваясь к возмущенным выкрикам старухи, — Как ты видишь, страдает до сих пор. Благородные дамы так чувствительны.

 Терис промолчала, изучая взглядом складки покрывала на кровати и через силу сохраняя спокойствие. Показывать, что все это мерзко даже для нее — слишком неосторожно, доверие и расположение данмерки терять нельзя. Да и в чем отличие того, что сделали Матильда и Довеси, от ремесла убийцы?

 "Мы убиваем виновных".

 В это верил Корнелий, оправдывая каждое убийство справедливостью возмездия или волей Богов. В это очень хотелось верить сейчас, чтобы отгородиться от Довеси спасительным осознанием того, что их деяния совершенно разного рода.

 "Мы не убиваем своих, тех, кто из нашей семьи", — мысль оборвалась, разъеденная осознанием лжи. Марта и Николас были своими, и их казнили, Корнелий был своим...

 — Я вижу, тебе это неприятно, — данмерка между тем остановила на Терис свой внимательный взгляд и усмехнулась без всякой тени сожаления о содеянном.

 — Мне трудно судить. Та девушка должна была решать сама...

 — Она должна была трезво смотреть на свое будущее. Кому она нужна с ребенком от бродяги? Стоило сделать все самой и начать новую жизнь, а не сводить с ней счеты. Впрочем, меня это не касается. Я рассказала все это к тому, что меня очень забавляет поведение Матильды. Потрясающий морализм для без пяти минут убийцы, чья племянница была не лучше нас с тобой. Зато какие речи про чистоту дворянской крови...

 Терис промолчала, чувствуя все нарастающее желание уйти и гнетущую безысходность ситуации. Выказать недовольство нельзя, а одобрить...это будет противоречить ее выдуманному характеру и судьбе… Да и настоящим тоже. И убивать данмерку, как на зло, рано...

 — Знаю, для тебя это тоже ужасно, — Довеси уловила ее неодобрение, но, казалось, приняла его спокойно, будто бы ожидая, — Ребенок, чужая жизнь... Только я не убийца, я лекарь, который исправляет последствия чужой глупости. Тем более, мне за это платят. А Матильда тогда платила очень хорошо, и просила очень…убедительно. Но не будем больше об этом, я вижу, ты не одобряешь.