Секс в маленькой деревне (СИ) - "Сладкая Любовь" - Страница 4

— Вот и я то же говорю, — сказала Светка, как-то сразу утратившая всякое желание ЭТИМ заниматься. — Пойду я уже, наверное.

— А как же Ванька Буркин? — изумился Петр. — Ты что же, предлагаешь, чтобы у него отсосала Кулакова?

— Ну и пускай… — Светка стала уж очень равнодушна.

— Да ну. Она же пьяная вдрызг.

— Тогда… А знаете что? Да идите вы все к Варьке.

— А что? И правду, — посмотрел в окошко Петька.

А Светка больно укусила сама себя за палец. "Вот дура же я, — подумала она. — Вот так-вот запросто отдам ей обратно мужиков? А нет"

— Эй, Петька, — провожая грустным взглядом вдруг приободрившегося Зарубина, Света постаралась как-то исправить ситуацию. — А ты ведь вроде что-то говорил тут об измене? И что нельзя простить, и все такое…

— И вправду, — сказал Петька и, возвратившись назад, быстренько отымел Свету еще раз.

На этот раз он сделал это в попку.

Лежа после всего на диване, с задранными вверх ляжками, Света блаженно улыбалась, глядя в спину уходящего в дверь Петра. "А ведь шышь ей теперь", — думала она, наивно веря, что Петька клюнул на ее приманку "верность".

И зря. Потому что именно в это же время Варя, хорошенько прорыдавшись, наспех поздоровалась с родителями и, отдав им сдачу от билета, во всю прыть уже мчала к хлеву.

2.

Юля. Опять на ту же работу.

Юлька через месяц после возвращения Вари снова торговала в магазине и была на седьмом небе от счастья, потому что где еще в деревне найдешь такую хорошую работу.

С утра она хорошо мылась и ярко красилась, одевала красивые сережки и бежала по дороге, словно за нею гналась стая волков. Юля сильно боялась опоздать, потому что перед открытием ей нужно было успеть хотя бы отсосать у дяди Миши. А иначе…

— Если, Юль, такое случиться, что ты проспишь, — каждый раз, убирая после всего свой вялый член в штаны, предупреждал ее хозяин лавки, — то пол будешь мыть сама, поняла?

— Угу, — соглашалась с ним Юлька.

— И, самое главное. Если такое случиться, то не видать тебе премии.

— Угу.

Но больше ничем пригрозить Юльке дядь Миша не мог, он знал, если она захочет, то найдет себе такую же работу и в райцентре. А там, глядишь, и удерет из деревни прочь. И что ему тогда делать?

Дядь Миша уже три года был как импотент, до того, как у него впервые отсосала Юлька. Его жена — Глафира Павловна, бывшая математичка в школе, весь мозг ему выела еще по молодости, когда гоняла его, как двоечника, и вместо лечь в кровать да расставить ножки, до утра решала за письменным столом свои задачки. Ложилась только под утро, но и тогда, лежа с кислой миной, так нехорошо давала, что лучше бы и не давала вовсе.

И это просто было чудом, что дожив до шестидесяти лет, дядь Миша еще кое-как держался. В основном — из-за проституток, которых ему удавалось снять в райцентре. Целую неделю откладывая по рублю-пять, он в субботу вечером ехал в ресторан и там, дав на лапу официанту, имел свою утеху. Член его к тому времени порядком истрепался и разладился без нормальных тренировок, поэтому девчонки отдавались ему с огромной неохотой, и каждый раз требовали все большую оплату. А дядя Миша был сильно бережлив — он буквально считал каждую копейку. Поэтому как-то решил, что с него хватит.

Когда же намерился и вовсе забить на это дело, тем более что Глафире Павловне было как бы все равно, ему вдруг подфартило — в магазин пришла работать Юля.

Дядь Миша сильно возбуждался, как только видел ее трусики, когда она слишком низко сгибалась в своей коротенькой юбочке под прилавок. И как-то он несмело намекнул ей на то, что не прочь бы подарить ей свою любовь. Но Юлька тогда подняла кипишь, уволилась с работы, и он просто вынужден был и дальше, стиснув зубы и крепко закрыв глаза, тыкать своим совершенно вялым червем в отвисшую мочалку Глафиры Павловны, надеясь реанимировать свою мужскую гордость и радуясь тому, что на сей раз сэкономил.

Но чуда не происходило, член его все так же был слишком вялым, и дядь Миша снова покорился.

Как вдруг к нему приходит Юля и говорит:

— Так что Вы там говорили о любви?

— А… И… О… Хочу, — выпалил первое, что пришло ему на ум дядь Миша. И с радостью заметил в своих растянутых синих трениках хороший стояк, какого у него не было уже давно.

Не думая ни минуты, он выгнал из магазина всех покупателей (налив напоследок каждому по рюмашке, чтоб не серчали) и, закрыв дверь на ключ, тут же отымел Юльку в рот. А потом еще раз, поставив ее раком.

— Да я герой, — не скрывая бурной радости от происшедшего с ним чуда, дядь Миша сразу же выдал Юльке аванс, а сам, когда она ушла, истребил в магазине чуть ли не весь вино-водочный запас.

Глафира Павловна нашла дядь Мишу только утром, он лежал под прилавком и весь был закидан пустыми бутылками.

И тут на работу пришла Юля. Глафира Павловна сразу же отдала ей ключи от магазина, а для дядь Миши вызвала из райцентра скорую.

Скорая не приезжала целый час, и когда дядь Миша начал синеть и смешно дрыгать конечностями, Глафира Павловна позвонила туда еще раз. По телефону ей ответили, что скорая сломалась (или водитель не захотел зря жечь бензин), и чтобы они как-то сами попробовали привести опившегося мужчину в чувства.

— Можете поставить ему клизму, или, на крайний случай, засуньте ему два пальца в рот, — сказала дежурившая на телефоне медсестра. — Потому что ерудна это все: от такого еще никто не умирал.

Наверное, все-таки это был именно тот особый случай, и дядь Миша вот-вот мог бы отбросить копыта, у него уже даже начал пропадать пульс и моча прекратила течь в штаны…

Но слава богу, в это время Варя уже полностью восстановилась на работе, поэтому быстро оказала необходимую помощь — прочистила дяде Мише желудок и поставила капельницу, сим возвратила его к жизни.

В благодарность за это дядь Миша взял свою спасительницу на работу — на полставки в магазин, уборщицей.

— Будешь мыть исключительно после работы, — милостиво разрешил он Варе. — Но платить буду как за четверть.

Юлю же оформил продавщицей аж на полторы ставки. И началась у нее не жизнь, а сплошное удовольствие.

3.

Катерина. Домой с апломбом.

И вот после того, как Юля с Варей начали работать вместе, они сдружились так, что стали не разлей-вода.

Утречком Юля приходила в магазин, по-быстрому ублажала дядю Мишу, потом становилась за прилавок и ждала на покупателей.

Как обычно, первым к ней заходил Колька — так уж получалось, что он был первым ее мужчиной, поэтому мягкосердечная Юлька без слов наливала ему стопарик водки и, достав из сумки приготовленный на этот случай пирожок — отдавала просто так, чтоб закусил.

— На, ешь, — говорила она Кольке. — Горе ты луковое. Кто ж тебя еще пожалеет, если не я?

— А ты выходи за меня замуж? — словно заезженная пластинка, гундосил Колька.

— Ну не подходишь ты мне по размерам, понял?

— Так что же мне делать?

— Я не знаю, это твои проблемы, у меня своих по горло.

— А может, все-таки… — Колька никак не отступался. — А если вдруг…

— Что вдруг? У тебя член вырастет и станет толще?

— А разве только в этом дело?

— А в чем же еще? — удивлялась Юлька.

— Но ведь не это главное.

— А что тогда главное?

— Душа. Может, Юль, я хороший человек.

— Вот уж хороший — с крохотным вялым членом и без гроша в кармане.

— Да разве ж я виноват, что в нашей деревне нет для меня работы? Разве я виноват в том, что богачи все тут ухватили и крепко держат в своих волосатых лапищах, так что простому и честному человеку вроде меня ни вздохнуть, ни продохнуть свободно?

— Так ехал бы ты хоть куда-нибудь. Вот хоть бы в райцентр, там постоянно нужны работники. Я вот только недавно читала в газете объявление, так вот и так, требуется мужчина-грузчик. Или коров бы разводил, или кур, на крайний случай, яйца, знаешь ли, нынче в цене. Вон, слышала, что в столице даже открылись рестораны, где подуют исключительно натуральную пищу. И где же ее берут? Правильно, Коль, в деревне. Или вот…