Куриный бульон для души. Все будет хорошо! 101 история со счастливым концом - Хансен Марк Виктор - Страница 12

В конце концов я снова вышла на работу, но нашла такую позицию, которая позволила мне больше времени проводить с мужем и детьми. Она оказалась даже лучше предыдущей – платили больше, стресса было меньше, а гибкости больше. Теперь я всегда была рядом, когда мои близкие нуждались во мне. Мои приоритеты изменились, и я больше никогда не ставила карьеру превыше семьи.

Потеряв работу, я решила, что мир рухнул. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Хотя мне и казалось, что вместе с работой я потеряла и саму себя, на самом деле это помогло мне понять, кто я есть в действительности.

Мы с мужем поужинали в местном ресторане и гуляли по соседнему торговому центру, с удовольствием разглядывая витрины. Увидев магазин, в котором продавались вещи, сделанные вручную, мы зашли в него, надеясь найти подарки на Рождество. Стоило нам переступить порог, как мы почувствовали приятный аромат домашнего мыла и сухоцветов.

В магазине было на что посмотреть. Все полки и стены были украшены работами различных ремесленников. Осмотревшись по сторонам, я заметила деревянную табличку, одиноко висящую на стене. Внимательнее приглядевшись, я согласно кивнула в ответ на написанное на ней послание. Мне понравились и многие другие вещи, но в конце концов я снова подошла к этой табличке.

Стоя перед ней, я чувствовала себя маленьким ребенком, который, копаясь в песочнице, вдруг нашел какое-нибудь сокровище – блестящий четвертак или потерянную игрушку. Здесь, среди искусно сделанных безделушек, я нашла очень простое, но огромное сокровище, спрятанное в словах. Словах, которые мне нужно было услышать.

«В жизни нужно не ждать, когда минует шторм, – гласила табличка, – а танцевать под дождем».

Когда я подвела мужа к табличке и указала на нее, ему тоже понравился этот незамысловатый совет. Как часто мы ставим условия для собственного счастья! Станем счастливыми, когда выкупим дом. Будем проводить больше времени вместе, когда заведем детей. В неопределенности всех этих «когда» нет места маленькой радости здесь и сейчас.

Глядя на табличку, я вспоминала жаркий и душный день прошлого лета, когда я, сама того не зная, последовала начертанному на табличке совету. У подножия Скалистых гор сгустились черные тучи, тяжелые от влаги. После обеда пошел дождь и вскоре сменился ливнем. Заполнив все канавы водой, он прекратился столь же внезапно, как и начался.

Я пошла к почтовому ящику. Повсюду блестели лужи, вода еще не ушла в канализацию. Не знаю, что на меня нашло, но мне вдруг захотелось сделать кое-что довольно безумное для шестого десятка моих лет.

Сняв туфли и чулки, я пошла босиком по воде. Она была очень теплой, нагретой от раскаленного на солнце тротуара.

Уверена, соседи решили, что я совсем лишилась разума, но мне было все равно. Потому что в тот момент я чувствовала, что живу. Я не тревожилась о счетах, о будущем, о других повседневных заботах. Я радовалась этому дару – простому и чистому моменту истинного счастья!

Теперь табличка висит у нас в гостиной – муж подарил ее мне на Рождество. Каждый раз, проходя мимо нее, я задаю себе вопрос: «Танцую ли я под дождем?»

Думаю, да. По крайней мере, пытаюсь. Теперь я гораздо чаще останавливаюсь, оглядываюсь по сторонам и благодарю судьбу за бесконечные подарки, которые она мне посылает – и которые раньше я частенько не замечала в стремлении к будущему счастью. Я радуюсь любым мелочам: автомобильным правам сына с ограниченными возможностями, любви своих друзей и красоте весны. Да, я понемногу учусь танцевать под дождем!

– Почему все так плохо? – спросила моя жена Синди, с которой мы прожили уже двадцать восемь лет. – Почему нам так тяжело приходится?

Ответа она не ждала – я и сам чувствовал то же самое.

Тем утром мы сидели в гостиной и потягивали кофе. Синди работала в сфере недвижимости и только что столкнулась с серьезной неудачей. Другой агент повел себя некорректно и лишил ее честно заработанных комиссионных. Похоже, дело предстояло улаживать в судебном порядке, а судебным слушаниям всегда сопутствует жуткий стресс.

Что же до меня, писателя триллеров, в моей карьере настал переломный момент – нужно было выходить на новый рынок, который не сулил никаких гарантий.

С минуту мы сидели молча, а затем слова сами сорвались с моих губ:

– Нужно жить по заветам Нормана Винсента Пила.

Я давно не упоминал этого имени, но в тот момент оно было как нельзя кстати, ведь однажды, тридцатью годами ранее, его слова помогли мне вырваться из темного плена.

Тогда я был актером, жил в Голливуде, время от времени работал, ходил на прослушивания и пробы. Если и есть профессия, которая полна поражений, так это актерское ремесло. Тебя постоянно преследуют отказы, а неуверенность в себе того и гляди пытается вырваться наружу.

Одним печальным летним днем 1979 года я стоял на углу бульвара Голливуд и улицы Вайн. Пробы только что закончились, и я как раз шел домой. На самом знаменитом перекрестке Голливуда я остановился, чтобы пропустить автобус, который пустил мне в лицо черные клубы выхлопных газов. Меня окатило волной отчаяния. Какой во всем смысл? Вторя старой песне Пегги Ли, я вопрошал: «Неужели это все?»

Совершенно опечаленный, я пошел в книжный магазин «Пиквик» на бульваре Голливуд. Там я отправился прямиком в отдел религии, решив, что мне нужно возродить свою веру.

После школы я поступил в колледж. Вскоре меня уже засосали многочисленные развлечения, которыми богаты «разбитные колледжи». По воскресеньям мы не ходили в церковь, а пили пиво на пляже. Теперь, через три года после выпуска, я надеялся найти в книге спасение от той тьмы, которая крушила мой дух.

Рассматривая книги, я обратил внимание, что многие из них написаны Норманом Винсентом Пилом. Я видел фильм «Путь одного человека», в котором рассказывалась история доктора Пила, и решил, что, раз уж о нем сняли фильм, сказать ему есть что.

Поэтому я купил «Силу позитивного мышления», вернулся домой и начал читать. Я следовал инструкциям, которые доктор Пил приводил в конце каждой главы. Через несколько месяцев я переехал в Нью-Йорк, чтобы изучать актерское мастерство и работать в театре. Я поселился в меблированных комнатах на Западной 23-й улице, устроился на временную работу секретарем, вызвался передвигать декорации в одном из театров Офф-Бродвея и в целом вписался в городскую жизнь. А это означало, что теперь я везде спешил и то и дело тревожился по пустякам.

В какой-то момент я вспомнил, что доктор Норман Винсент Пил был проповедником Мраморной коллегиальной церкви Нью-Йорка, и решил разузнать, жив ли он. (В те дни у нас не было ни Интернета, ни «Гугла»!) Я нашел адрес церкви в телефонной книге и отправился туда, чтобы навести справки о докторе Пиле. Мне сказали, что он не только жив, но и регулярно ведет воскресные службы – и это в восемьдесят два года!

В следующее воскресенье я пришел в церковь. Было 9 марта 1980 года. Я сидел на балконе, пока доктор Пил выступал с проповедью, озаглавленной «Все невзгоды можно преодолеть». Помню, меня поразил его глубокий, звучный и выразительный голос. Особенно когда он сказал: «Нашей вере свойственна неуязвимость. Мне нравится это слово. Неуязвимость! И несокрушимость! Вы неуязвимы и несокрушимы! Думаете, я слишком вас обнадеживаю? Но в Библии говорится: «И сия есть победа, победившая мир» – то есть победившая все в этом мире».