Чужая (СИ) - "Алин Крас" - Страница 63

<p>

– Не спорь! – грозно рыкнул Вождь. -  Если я дам тебе для ритуала,  в жертву, троих самых мелких детей рабынь, вместо одного взрослого, они все равно бесполезные лишние рты, тебя это устроит?</p>

<p>

– Да. Но к ритуалу снова надо готовиться. Так что, только к завтрашнему вечеру я буду готов.</p>

<p>

– Договорились. Иди, готовься и пока ничего никому не говори, - распорядился Вождь.</p>

<p>

От всего услышанного я пришла в настоящий шок – в горле  встал комок, дыхание затруднено, приходится делать форсированный вдох и выдох, сердце  забилось  как бешенное. Эдмунизэль, увидев мое состояние, положил руку мне на голову, пригнул ее к земле и успокаивающе погладил ладонью. Так! Мне надо собраться и подумать, как спасти детей!</p>

<p>

Перебирая всевозможные варианты, поняла, хотя бы минимальные шансы на успех возможны, только если этих троих детей определят заранее, и они,  какое-то время, будут изолированы. Тогда, можно пытаться их выкрасть. Сделать это возможно только ночью, когда большинство орков спит. Дети, конечно, добровольно с нами не побегут, значит надо, чтобы Эдмунизэль все время ментально им внушал, что мы их спасение. От призрачной надежды, я немного успокоилась.</p>

<p>

 Стадо медленно перемещалось вокруг стойбища, и мы вместе с ним переползали с места на место, наблюдая за происходящим. Одна орчанка, на гончарном кругу, лепила из глины миски и кувшины.  Другая,  что-то шила из кожи. Третья, на примитивном деревянном станке, представляющим собой  деревянную раму с натянутыми нитями, ткала ткань. Какой-то орк, камнем на камне правил наконечник для копья, другой, ремонтировал треснувшее колесо кибитки.</p>

<p>

Скользя взглядом по стойбищу, я пыталась понять, где место для рабов. Наверное, вон там, около кибитки, которая вся в заплатах, оси прогнулись, да и орчанок  закованных в цепи и занятых делом, рядом, больше всего. Я поняла, что не ошиблась, когда Вождь, выйдя из своего шатра, подошел к этой кибитке, что-то говоря. Вскоре, там собрали восемь детей. Вождь пальцем показал на троих самых маленьких, насколько могу судить с такого расстояния, мальчика лет пяти и двух девочек  лет семи. Две орчанки, громко завыв, бросились на колени, в ноги Вождю. Он оттолкнул их ногой и ушел в свой шатер. Одна женщина,  громко рыдая, прижимала к груди двоих детей – мальчика и девочку, вторая, взяв другую девочку за руку, молча  увела ее в кибитку. Мое сердце разрывалось от жалости и сочувствия к ним и зрела злая уверенность, что если выживу, сделаю все возможное, чтобы изменить сознание орков и повернуть в сторону гуманизма.</p>

<p>

Больше никаких значимых событий не происходило, и я сосредоточилась на попытке разобраться с вооружением орков. Кроме длинных копий и щитов, которые были на виду, разглядела у некоторых мужчин такие же сабли, как у Вождя, у многих на поясе висели кинжалы. Утром видела орков с примитивными  копьями  и с луками, которые отличались от эльфийских, были более грубыми, простыми, из цельного куска древесины, плоскими и значительно меньше размером. Эти орки ушли на охоту, возвращаясь в разное время и далеко не все с добычей. Да, разнообразием оружия этот мир не блещет, что, наверное, и неплохо.</p>

<p>

К моему разочарованию, отобранных детей заперли в кибитке вместе с их матерями и выставили дополнительно двоих караульных, видимо опасаясь побега. В общем, к ним незаметно не подобраться.</p>

<p>

Скоро начнет темнеть, животных погонят на водопой, надо отползать. Показала Эдмунизэлю жест рукой назад с оттопыренным большим пальцем, он согласно кивнул. Эдмунизэль передвигался так ловко, как змея, травинка не шелохнется, мне до него далеко, но все обошлось благополучно, нас не заметили. Отползли далеко, а когда стемнело, позволили себе сесть, поесть и попить из наших запасов.</p>

<p>

Рассказала Эдмунизэлю, что хочу попытаться спасти  детей.</p>

<p>

– Счастье мое, но ты же понимаешь, что если не эти дети, то другие будут принесены в жертву?</p>

<p>

– Может и нет, - возразила я, -  остальные дети-рабы  постарше и от них уже есть польза в стане. К тому же, если ритуал сорвется уже во второй раз, возможно, они задумаются, хотят ли их Духи таких жертв?</p>

<p>

Еще некоторое время мы обсуждали увиденное и ужасались дикости нравов орков. Потом, решили лечь спать, а ближе к утру снова подползти к стойбищу и действовать по ситуации.</p>

<p>

На исходе ночи меня разбудил Эдмунизэль:</p>

<p>

– Ну что, ты не передумала? Твоя задумка очень рискованная.</p>

<p>

– Знаю, но не могу по-другому, - виновато вздохнула я.</p>

<p>

Мы снова поползли в сторону стойбища, вскоре обнаружив, что в этот раз нам не повезло. Стадо ящеров находилось на другом месте, значительно дальше от стана. Добравшись до ящеров, Эдмунизэль стал ментально внушать вожакам стада двигаться в нужном нам направлении, но с рассветом эту деятельность пришлось прекратить. Орки-пастухи, заметив нежелательное движение стада, заулюлюкав, пошли к нам навстречу. К нашему облегчению, они вскоре ушли, увидев, что ящеры остановились. Но надежда спасти детей таяла на глазах.</p>

<p>

 Прождав полдня и напряженно всматриваясь в происходящее в стане, мы поняли, что там что-то готовится. Какая-то часть орков вышла за пределы кибиточного круга, и, вскоре, там заполыхал костер. А затем, громко застучали барабаны. Каждый удар в барабан гулко отдавался в груди, усиливая тревогу. Ритм барабанной дроби постепенно ускорялся и показался мне таким угрожающим, сумашедшим, зловещим, что волосы на голове зашевелились, мурашки побежали по оцепеневшему телу, дыхание сбилось.</p>

<p>

– Ползем, а то все пропустим, – скомандовал Эдмунизэль, тем самым помогая мне сбросить наваждение.</p>

<p>

Мы подползли на максимально возможное расстояние, что бы оставаться незаметными в траве.  Увидели, что около костра, рядом с жертвенным камнем, лежат неподвижно на земле трое голых детей, видимо чем-то опоенных, с застывшими лицами, бессмысленным взглядом устремленным в небо. Вокруг сидят, раскачиваясь в ритм барабанам, мужчины. Один орк бросает в костер какую-то траву, дающую удушливый дым. Пританцовывая, переваливаясь с одной ноги на другую, стучит в бубен Шаман и что-то выкрикивает. Трое его сподручных, скачущих вокруг барабанов, и синхронно стучащих по ним палками, все убыстряют тревожный  ритм.</p>