Серп и молот против самурайского меча - Черевко Кирилл Евгеньевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/83
• Следующая

4 августа 1931 г. военный министр Японии Д. Минами провел инструктивное совещание командиров дивизий, в ходе которого настаивал на военных действиях против Маньчжурии и МНР без санкций правительства Р. Вакацуки[75]. При этом для нападения на Маньчжурию сначала был использован инцидент в деревне Ваньбаошань в 30 км к северу от Чаньчуня, где японские власти спровоцировали столкновение корейских крестьян-переселенцев с китайскими крестьянами, а затем убийство при попытке к бегству в Маньчжурию в районе Таонань японского «геологоразведчика» капитана Накамура и его спутника. Командование Квантунской армии предъявило Чжан Сюэляну ультиматум с требованием обеспечить безопасность японских подданных, а в японской печати началась ожесточенная антикитайская и антисоветская кампания против «красных» с целью вызвать симпатию на Западе[76].

В 22 часа 30 минут 18 сентября 1931 г. в местечке Лютяогоу неподалеку от северной части Мукдена произошел взрыв полотна находившейся под управлением японцев Южно-Маньчжурской железной дороги, подготовленный в провокационных целях в штабе Квантунской армии лейтенантом С. Кавамото по приказу полковника С. Итагаки и подполковника К. Исивара, с последующим обвинением в этом китайской стороны[77].

Взрыв был столь незначительным, что не помешал продолжить движение поездов.

Воспользовавшись этим предлогом, Квантунская армия после ожесточенного обстрела казарм войск Чжан Сюэляна из заблаговременно размещенных в северных окрестностях Мукдена 240-миллиметровых гаубиц сразу начала вторжение.

Утром следующего дня японские войска захватили эти казармы и оккупировали являющийся резиденцией Чжан Сюэляна Мукден, куда затем переместился из зоны ЮМЖД командующий Квантунской армией генерал-лейтенант С. Хондзё. На 19 сентября 1931 г. в его распоряжении имелось 10 тыс. японских солдат и офицеров против 268 тыс. регулярных китайских войск и 180 тыс. ополченцев под командованием Чжан Сюэляна. Несмотря на предупреждение генерального консула в Мукдене К. Хаясира об угрозе японского вторжения в ближайшее время, МИД Японии ограничился запросом на этот счет военного министра и подготовкой к дипломатической встрече с китайцами[78].

Учитывая соотношение сил сторон, а также возможное после советско-китайского вооруженного конфликта 1929 г., когда советские войска вошли в Северную Маньчжурию, повторное их продвижение в этот район, правительство Японии приняло решение о локализации конфликта и направило соответствующее распоряжение руководству Квантунской армии.

Однако окрыленное первыми успехами, оно не подчинилось ему, и продолжило наступление, заняв в течение 20—22 сентября ряд важных городов – Куанчэнцзы, Фушунь, Ляоян, Чаньчунь и Гирин. 21 сентября командующий японской Корейской армией генерал-лейтенант Сэндзюро Хаяси по собственной инициативе, нарушив границу Китая, направил находившуюся под его командованием пехотную бригаду в распоряжение Квантунской армии.

После этого, не разделяя опасения военного руководства в Токио о том, что продолжение вторжения войск Квантунской и Корейской армий в Северную Маньчжурию (в сферу интересов СССР) может привести к нежелательному вооруженному столкновению с Советским Союзом (Сталин и Каганович. Переписка. 1931—1936. М., 2001. Док. № 63,74,75,79, 82), войска которого могут развернуть совместные с войсками Чжан Сюэляна операции против Японии, руководство Квантунской армии решило продолжить вторжение в Маньчжурию в северном направлении. При этом оно точно рассчитало, что на этот раз Советский Союз, взяв курс на поддержку Коммунистической партии Китая, непримиримого противника Чжан Сюэляна и руководителя Гоминьдана Чан Кайши, как составной части линии на развитие мировой революции, не пойдет на блокирование с противниками китайских коммунистов. Тем более что память о сражениях с ними на полях Северной Маньчжурии была еще свежа. При этом учитывалось также то немаловажное обстоятельство, что СССР был занят коллективизацией и выполнением напряженного плана первой пятилетки, что не позволяло Москве при ее плановой экономике отвлекать финансовые и материальные средства на непредвиденные военные расходы, которые были бы неизбежны в случае новой военной акции в Северной Маньчжурии.

Осуществив необходимую подготовку, 19 ноября 1931 г. Квантунская армия без приказа из Токио перерезала принадлежавшую СССР Китайско-Восточную железную дорогу и заняла г. Цицикар. И поскольку вооруженного вмешательства со стороны Советского Союза в защиту своих интересов не последовало, авторитет Квантунской армии в силовом разрешении вопроса внешней политики Японии значительно возрос.

Войска Чжан Сюэляна также не предпринимали активных действий против расширения японской агрессии. Сам Чжан Сюэлян находился до 3 января 1932 г. в г. Цзиньчжоу в Южной Маньчжурии в ожидании благоприятного развития международной обстановки в результате дипломатического вмешательства ведущих государств мира, пока этот город не был захвачен японскими войсками. Продолжая наступление, 5 февраля Квантунская армия, пользуясь отсутствием решительного противодействия со стороны СССР, заняла г. Харбин, главный город в полосе КВЖД.

9 марта 1932 г. в г. Чаньчунь было провозглашено образование прояпонского марионеточного государства Маньчжоу-го во главе с низложенным в результате Синьхайской революции 1911 г. последним китайским императором Г. Пуи (Сюаньтун) из маньчжурской династии, тайно вывезенным из Центрального Китая японским разведчиком Доихара. 15 сентября того же года новое государство было формально признано Японией, и в тот же день стороны обменялись протоколами о взаимном сотрудничестве и обороне Маньчжурии.

После провозглашения государства Маньчжоу-го его «союзнические» отношения с Японией претерпели серьезные изменения в сторону повышения ее роли во внутренней жизни этого политического образования. Так, уже 16 июня 1932 г. функция командующего Квантунской армией, которая состояла в обеспечении «обороны Квантунской области[79], а также защиты железных дорог в Маньчжурии», была преобразована в функцию обеспечения «обороны важных опорных пунктов Маньчжурии, а также защиты подданных империи».

В августе 1932 г. новым командующим Квантунской армией был назначен полный генерал Нобуёси Муто. В октябре того же года его штаб из Мукдена переместился в столицу Маньчжоу-го в г. Чаньчунь, и, в соответствии с вышеупомянутым японо-маньчжурским протоколом, было принято решение об организации совместной обороны двух стран и размещении на территории Маньчжоу-го войск Квантунской армии, численность которой достигла четырех дивизий. Объект действий, против которого предполагалась организация совместной обороны, в Протоколе прямо не указывался, но в связи с низкой боеспособностью войск Чжан Сюэляна, по мнению известного японского военного историка С. Хаяси, под этим объектом подразумевался Советский Союз[80].

Уже на следующий день после начала японского вторжения зам. наркома иностранных дел СССР Л.М. Карахан запросил у посла Японии в Советском Союзе Коки Хирота подробные сведения об оккупации Мукдена и о произошедших военных столкновениях, заявив, что советское правительство придает этим событиям огромное значение, учитывая также сообщения о том, что японские войска заняли железнодорожную станцию Куанчэнцзы, где расположен конечный пункт КВЖД.

Хирота ответил, что он пока располагает еще меньшей информацией на этот счет, чем советская сторона.

Только после напоминания, сделанного 22 сентября наркомом иностранных дел СССР М.М. Литвиновым, 25 сентября Хирота сообщил ему, что якобы большая часть 15-тысячного контингента японских войск, приписанных к зоне принадлежащей Японии Южно-Маньчжурской железной дороги, в соответствии с японо-китайским соглашением, уже вернулась в эту зону, за исключением небольшого отряда в Гирине, отражающего атаки китайцев; он вскоре также возвратился в зону ЮМЖД после нормализации обстановки.

• Предыдущая
• 10/83
• Следующая