Путешествие с дикими гусями (СИ) - Русуберг Татьяна - Страница 9

Пока я придумывал для себя подходящее определение, дверь комнаты распахнулась. Я прижался к стене, ожидая, что проснувшиеся наконец охранники примутся наводить порядок. Но вместо этого на пол швырнули вялое тело. От удара залитая кровью голова перекатилась на бок, и я встретился взглядом с мутными от боли глазами Борьки. Чей-то визг резанул по ушам. Драка мгновенно прекратилась.

- Заткнись, сучка! А то сама так будешь валяться!

Визг оборвался. Дверь захлопнулась. Не успел еще защелкнуться замок, знакомые острые коленки хлопнулись на пол рядом с избитым мальчишкой. Дрожащие пальцы коснулись окровавленного лица. Честное слово, я бы все отдал, чтобы оказаться на месте Борьки. Пусть даже это стоило бы мне синяков и расквашенного носа. Да даже пары сломанных ребер! Только бы не надо было вылезать из-под кровати у всех на виду, как последний трус.

Я уже решил, что мне так и придется переть до этого гребаного Есбьерга на своих двоих – если я вообще приду туда, а не в какой-нибудь местный Зажопинск. И тут поднятый палец наконец сработал. Чуть обогнав меня, к обочине проселочной дороги прижался серебристый пежо. По бокам крыши у него торчали коричневые оленьи рога – хозяин машины подготовился к рождеству.

Я проворно подковылял к передней дверце. Из салона пахнуло божественным теплом и зазвенело бубенцами: по радио крутили соответствующую рогам песенку. За рулем, однако, сидел не Санта, а молодой негр, даже без бороды. Здрасьте, приехали!

- Хай, - я изобразил милую улыбку. – Есбьерг?

- Васиебу? - черное лицо напряглось в попытке понять, чего хочет задрогший до синих губ подросток в неадекватном прикиде.

Нет уж, вот про «...бу» это ты, дорогой, забудь.

- Есбьерг, - тыкаю в уходящую вдаль дорогу и широко раскидываю руки. – Биг сити.

- О, Эсбьерг, - закивал негритос, сияя сахарными зубами.

Дальше последовала длинная тирада по-английски – как будто, блин, у меня на роже написано, что я спикаю, как урожденный.

- Донт андерстэнд, - удалось наконец вставить мне.

Негр скис. Я тоже. Но тут черная рука метнулась к бардачку и вытащила оттуда карту. Вскоре до меня дошло, что водила ехал в сторону Эсбьерга, но сворачивал на полдороги, и предлагал подбросить меня до соответствующего перекрестка.

- Окей, - быстро согласился я и плюхнулся на сиденье с подогревом.

В тепле меня развезло, здорово потянуло в сон. Но задремать так и не вышло. Во-первых, задубевшие ноги снова стали обретать чувствительность, и все мозоли резко напомнили о себе. Во-вторых, негр попался разговорчивый. Все пытался у меня чего-то выпытать. То откуда я, то про родителей, то зачем мне в Эсбьерг. Я, конечно, в английском чайник, но какие-то элементарные слова, да еще когда их произносят медленно, понимаю. Пришлось прикинуться тормозом. Донт андерстенд нефига. Хотя больше всего хотелось сказать: «Фак офф, гамадрил». А тут еще живот стало крутить. То ли мало ему показалось восьми бутербродов с сыром и колбасой, то ли малиновый мясопродукт пришелся не по вкусу, и желудок тосковал по собачьему рагу.

В итоге, я почти обрадовался, когда пежо тормознул на перекрестке у желтого знака с изображением автобуса.

- Бас, - негр ткнул в табличку и с сомнением посмотрел на меня – типа въехал этот тупица или нет? – Ту Эсбьерг.

- Ноу бас, - неожиданно блеснул я сообразительностью и захлопал на парня грустными глазами. – Ноу мани.

Черное лицо в миг просветлело. Рука завозилась с брюками. Я насторожился, готовый, если что, подорвать в лесок. Но негр вытащил из кармана сплющенный бумажник и достал из него купюру:

- Мани. Бас.

Деньги исчезли в моем кулаке прежде, чем он успел договорить.

- Сэнкью, - быстро поблагодарил я и выкатился на обочину.

Не, сегодня определенно мой день. Встал на остановке, как примерный школьник. А негр не уезжает. Пялится на меня через лобовое стекло. Не понял, я ему тут что - натурщиком стою? Думает, дал мальчику пару крон, и все можно? Ну, делаю покер-фейс. Даю понять, что ничего тут не обломится. Ладно, тронулся черномазый. Но около меня притормаживает, стекло опускает и чего-то мне опять начинает втюхивать. Типа, может, я «нид хелп»?

Ага, вот только твоей «хелп» мне и не хватало. Знаем мы таких, видали. Нет уж, лучше я тут спокойненько автобуса подожду. Короче, пришлось черномазому удовлетворится моим «ноу». Покачал кудрявой головой и укатил со своими рогами. Я перевел дух. Пронесло.

Автобус подошел минут через двадцать. На столбе висело расписание, только толку от него, когда нет ни часов, ни мобильника. Я протянул жирному водителю деньги. К моему удивлению, мне дали сдачу – хоть мелочь, а приятно. Забрался в самый конец почти пустого салона. Две девчонки в наушниках и дремавшая у окна старушка не обратили на меня никакого внимания. Засунул в рот последний чупа-чупс, чтобы немного успокоить желудок. Пересчитал сдачу. Ого, сорок крон! В Макдаке на них точно можно будет нажраться. Живем!

Я сам не заметил, как отключился, даже не вытащив палочку изо рта. Прочухался, только когда кто-то тронул меня за плечо. С испугу чуть не засветил жирному водиле в пузо. Оказалось, приехали мы. Конечная. Эсбьерг.

Я вылез из автобуса под противный дождь. Осмотрелся. Напротив - большое красное здание в стиле средневекового замка с башенками. Огромные часы показывают два. Судя по снующим туда-сюда личностям с чемоданами – это вокзал. Автобусы останавливаются на небольшой площади, окруженной зданиями, похожими на офисные. Ладно, вокзал пока вполне сойдет. Хоть не люблю я их, но там, по крайней мере, тепло и не капает. Бросив пластиковую палочку на асфальт, я отправился на разведку территории.

К вечеру все уже знали, за что Борьку поколотили. Он решился на то, о чем многие думали, но почти никто не отваживался даже говорить. Парень попытался сбежать. И пусть его поймали! Борька заявил, что, как только представится случай, он сделает это снова. И с учетом прежнего опыта на этот раз у него обязательно получится.

Я лежал без сна у окна и прислушивался к доносящимся из-за журнального столика звукам. О чем они там шушукаются? Замышляют сбежать вместе? Конечно, Борька теперь герой. Борец за свободу. Обо мне Ася уже давно забыла. Вернее, если она что и помнит, так это, как я под кроватью сидел, пока Анька ей фингал ставила. Сумел отличиться, ничего не скажешь.

Не знаю, как долго я занимался самоедством, но, когда заснул, увидел удивительно яркий сон, который помню даже сейчас. Как будто зубами рву свое запястье, пока из него не начинает бежать кровь. Тогда Ася просит меня отвернуться и снимает белую маечку. Когда я поворачиваюсь обратно, она уже в одеяле, том самом, с белочками, как индейский вождь. Она берет мою раненую руку и водит ею над белой тканью. На майке проступают красные буквы: «Помогите. Мы на восьмом этаже». Потом Ася залезает на подоконник и выбрасывает наше послание в форточку. Ребята смотрят на нас круглыми от восхищения глазами. Девочка перевязывает мое запястье рубашкой и укладывает меня на свой матрас. Ложится рядом и укрывает нас обоих одеялом. Теперь остается только ждать, когда нас всех спасут. Я слышу, как, невидимый за стенкой из столешницы, ворочается под окном одинокий и замерзший Борька, и улыбаюсь.

Сон был таким реалистичным, что, проснувшись, я первым делом осмотрел запястье. Блин, ни царапины! Нам принесли утреннюю порцию консервов. Потом пришли за Каспаром и литовцем. Про Борьку словно забыли. Хотя, если пораскинуть мозгами, вид у пацана был такой покоцанный, что его и на порог торгового центра не пустили бы.

Через день или два, точно не помню, у нас появился новичок. Мальчик-одуванчик с белыми пушистыми волосами, облаком стоящими вокруг головы на тонкой шейке. Он ни с кем не говорил и безропотно занял место под окном. Мне бы радоваться, но было почему-то ужасно его жалко. Будто я чувствовал в нем какую-то ущербность, вроде усохшей ноги или разъедающего кости изнутри рака, как у Асиного брата. Хотелось его защитить или как-то утешить, но я боялся. Словно то, что точило Одуванчика изнутри, было заразным и могло передаться через прикосновение. Поэтому я старался лечь на матрас как можно дальше от пацана, а когда он, ища тепла, подкатывался под бок во сне, отпихивал щуплое тело на место.