Книга Айви (ЛП) - Энджел Эми - Страница 2

Латтимером и девушками, сидящими по обе стороны от меня. Я смотрю на занавес, когда девушка

рядом со мной касается моей руки.

— Возьми, — говорит она. — Возьми одну и передай дальше.

Я делаю, как она говорит, отдавая стопку программ девушка слева от меня. Одна и та же

программа, которую раздают каждый год. Только цвет бумаги и имена внутри меняются. В этом

году программа розовая, на обложке слова «Свадебная церемония», а под ними — сценарий этой

церемонии. На первых двух страницах — история нашей «нации». Лично я думаю, что смешно

называть город с населением меньше десяти тысяч человек, нацией, но моего мнения тут никто не

спрашивал.

В истории написано о войне, которая уничтожила мир, последовавшие за этим наводнения,

засухи и болезни, которые практически истребили нас. Но мы встали с колен, измотанные войной,

остались в живых и нашли друг друга в этом обширном, пустынном месте, чтобы начать заново.

Бла, бла, бла. Однако, наша новая жизнь тоже началась с конфликта и даже унесла

несколько жизней, пока две стороны не договорились о том, кто будет править. Победила сторона,

главой которой был отец нынешнего президента Латтимера. Однако, проигравшие, во главе с

моим дедом Сэмюэлом Вестфаллом, были прощены и приняты в ряды жителей.

Я читаю, едва сдерживая рвотный рефлекс. Именно поэтому мы организовываем свадьбы.

Те, кто проиграли, отдают своих шестнадцатилетних дочерей в жены сыновьям победителям. В

ноябре проходит вторая часть свадеб, где под серым зимним небом сыновья проигравших женятся

на дочерях победивших, но эти церемонии обычно более угрюмые, потому что их ненаглядных

дочерей заставляют выходить замуж за парней из низшего класса.

Организованные браки достаточно двояки. С одной стороны, практическая цель: люди не

живут так долго, как раньше, до войны. И наличие здорового потомства гораздо важнее. А с

другой стороны, все прагматично. Отец президента Латтимера был достаточно умен, чтобы

понимать, что мир длится только до тех пор, пока у проигравшей стороны все еще есть, что

терять. Выдавая замуж их дочерей за своих парней, он гарантировал, что проигравшие подумают

десять раз прежде, чем устраивать

восстание. Одно дело истребить врага, но совсем другое, когда у этого врага — ваша

дочерь, или когда человек, которого вы убиваете, является вашим собственным внуком. До сих

пор эта стратегия работаем, мы живем мирно уже два поколения.

В комнате жарко, даже при открытых дверях. Маленькая капелька пота стекает по моей

шее, и я вытираю ее, приподняв волосы. Келли сделала все возможное, чтобы они выглядели

прилично, но у меня густые и

непослушные волосы, и я не думаю, что ей удалось сделать то, что она на самом деле

хотела.

Девушка справа улыбается мне.

— Твоя прическа в порядке, — говорит она. — Очень красивая.

— Спасибо, — отвечаю я. На ее рыжей голове красуется венок из тусклых желтых розочек,

но листья на нем уже начинают вянуть от жары.

— Это мой второй год, — шепчет она. — Мой последний шанс.

Если тебе не подбирают пару на твои шестнадцать лет, тебя вносят в список еще раз на

следующий год. Это также происходит тогда, когда девушек больше, чем парней, или наоборот,

чтобы дать каждому шанс найти своего партнера. Если после двух попыток вам так и не

подобрали пару, вы можете выйти замуж за кого-то по своему выбору. Или, если вы женщина, вы

можете подать заявление на работу медсестрой или учителем. Все мужчины, и женатые и не

женатые, работают. Когда женщины замужем, они должны быть дома и рожать детей.

— Удачи, — говорю я девушке, хотя, по моему, остаться без пары не так уж и страшно.

Одно я знаю точно, мне это не грозит. Мое имя было добавлено в конверт сразу же после того, как

имя Келли оттуда вынули.

У остальных девушек в зале есть хотя бы возможность быть подходящей парой своему

мужу, после всех интервью и тестов на личность, которые они проходили.

— Спасибо, — говорит она. — А я тебя знаю. Мой отец когда-то познакомил меня с твоим.

Я не отвечаю, а перевожу свое внимание обратно на сцену, где занавес начинает

шевелиться. Сделав глубокий вдох носом, я медленно выдыхая через рот.

Со сцены к подиуму подходит мужчина. Он заметно нервничает, переводя свой взгляд от

аудитории к президенту Латтимеру и обратно.

— Дамы и господа, — говорит он. Его голос обрывается на последнем слоге, и по залу

полетели смешки. Мужчина прочищает горло и пытается снова. — Дамы и господа, мы собрались

здесь сегодня, чтобы отпраздновать свадебные церемонии молодых людей из Истглена и милых

дам из Вестсайда. Их союзы представляют собой лучшее, что может предложить наша маленькая

нация, а также символизируют мир, за который мы боролись и которого добились вместе.

Человек, произносящий речь, часто меняется, но речь остается такой же. Она грустная и в

то же самое время нелепая.

Рыжеволосая девушка рядом со мной сжимает руки так крепко, что ее суставы белеют, а

носок ее туфли начинает отстукивать нервный ритм по полу. Человек на подиуме махает кому-то

рукой за кулисами, и занавес медленно начинает двигаться в сторону. По залу раздается

металлический скрежет, от которого у меня сводит зубы. Те парни, которых видно первыми,

заметно нервничают. Они не могут стоять спокойно, качаются вперед-назад, засовывают руки в

карманы брюк и вынимают их оттуда. Низкий темноволосый мальчик, который выглядит больше

на двенадцать, чем на шестнадцать лет, пытается сдержать хихиканье и опускает подбородок на

грудь, но его плечи все еще прыгают от смеха. Я рада, что он не будет моим.

Они поставили того, кто будет моим, прямо в середине. Он выглядит старше остальных,

что имеет смысл, учитывая его возраст. В свои восемнадцать, он на два года старше всех

остальных, но я не уверена, что дело только в возрасте. Я не помню, чтобы он когда-то выглядел,

как мальчишка. Вокруг него всегда присутствует какое-то гравитационное поле. Он не

нервничает. И я не могу представить его, хихикающим над чем-то. Его холодный, безразличный и

слегка изумленный взгляд, направлен вперед. Он даже не смотрит в мою сторону.

Он должен был стоять здесь два года назад. Он был предназначен для Келли, но за день до

их церемонии мы получили уведомление, что он не будет принимать участие в свадебной

церемонии, пока ему не исполнится восемнадцать, и о том, что это замуж за него выйду я.

Наверное, такое поведение приемлемо, когда ты сын президента. В качестве утешительного приза,

они позволили Келли убрать свою кандидатуру из списка невест. Конечно же, она

воспользовалась этой возможностью, от которой я бы сейчас и сама не отказалась.

— О, боже мой, — восклицает рыжая девушка, переводя на меня свой взгляд. — Тебе так

повезло!

Я знаю, что она говорит это искренне, и пытаюсь улыбнуться, но мои губы отказываются

повиноваться. Человек на подиуме передает слово жене президента, миссис Эрин Латтимер. Она

из тех женщин со светло-каштановыми волосами и пышными формами, которые всегда

заставляют мужчин провожать их глазами, куда бы они ни пошли, но ее голос резок и даже

холоден.

— Как вы все знаете, — говорит она. — Я буду называть имя жениха, который будет

выходить вперед, а затем вскрою конверт с именем девушки, его будущей женой, — она

окидывает нас взглядом. — Как только ваше имя будет названо, пожалуйста, поднимайтесь на

сцену. Если по окончании церемонии ваше имя не назовут, это означает, что комитет решил, что

вы не подходите ни одному из молодых людей в этом году, — она одаривает нас мимолетной

улыбкой. — Конечно же, в этом нет ничего позорного.