Рычащие Псы (СИ) - Кузьмин Марк Геннадьевич - Страница 74

Тут дверь в зал открылась, и внутрь вошел господин Рурджа.

- А, юнцы, - улыбнулся им дварф.

- Здравствуйте, господин Рурджа, - поклонился Эмиль. - Мы немного заблудились вот и...

- Ничего страшного, - махнул он рукой. - Этот зал для того и сделан, чтобы любой мог зайти сюда и посмотреть на историю нашего народа. Будь этот зал запретным, он был бы заперт.

- Историю дварфов? - удивился парень. - А как с ней связаны эльфы?

- А эти, - улыбнулся Рагнхилдер. Он подошел к картине и посмотрел на изображение. - Этих эльфов звали Луанель и Тауналь, два брата-близнеца. В молодости они сбежали из дома и отправились странствовать по миру и ввязываться в разные приключения. И однажды их занесло в Подгорье... - рассказывал дварф. - Их сначала пленили и посадили в тюрьму как вторженцев, но потом именно эти двое спасли Подгорье от нашествия троглодитов и других тварей Подземья. Монстры прорвались через новый туннель и могли бы уничтожить ничего не подозревающих жителей, но эти двое обрушили своды той пещеры и спасли всех. Так что Луанель и Туаналь считаются героями для подгорного народа, и именно благодаря их действиям дварфы вообще начали вести дела с эльфами.

- Ого, я и не знал такого, - удивился Эмиль. Он многое читал про дварфов, но этой легенды не знал.

- Это все политика, - скривился глава клана Нерушимых Дланей. - Сейчас отношения наших народов испортились, а потому некоторые события прошлого правители стараются не вспоминать, но обычные дварфы помнят деяния этих близнецов. Именно наш народ выковал для братьев эти два клинка: Солнечного Певца и Лунного Поэта.

- Но они же разные! Как они могут быть братьями, - заметила Зефира. - Почему так?

- Потом произошел Раскол, - вздохнул дварф. - Луанель выступал за других и потому был изгнан с ними, а Тауналь остался на своей родине. После того случая братья никогда больше не разговаривали.

- Жалко.

- Да, - покачал головой мужчина. - Они оба сожалели о том, что наговорили друг другу в тот день, и всю жизнь провели в печали, желая когда-нибудь встретиться и извиниться. Оба брата чувствовали, что порознь они не могут быть счастливы...

- И что с ними случилось? - спросил маг.

- Однажды на Ванийские острова прибыла делегация исконных. Все, что они принесли - это черную саблю и последние слова Тауналя: 'Прости меня, брат'. Вот так и завершилась эта печальная история. Вот потому их изобразили на этом полотне как двоих братьев, наконец-то встретившихся и, решивших сразиться, как в былые времена, когда они оттачивали свое мастерство в бою. Солнце и Луна встретились лишь на этом полотне...

Да, грустный конец. Два брата, что сожалели о сказанном, но уже так и не смогли сказать того, что чувствуют. Лишь их клинки смогли обрести друг друга, но не сами владельцы. Грустно и поучительно. Никогда не стоит откладывать столь важные вещи и несказанные слова, ибо может случиться так, что говорить их будет уже некому...

- Хм, а я где-то раньше слышал эти имена, - нахмурился Неоран. Он не слышал эту легенду прежде, но вот сами имена или что-то похожее, кажется, было.

- Скорее всего, ты слышал о самих клинках. Луан и Таун - одни из самых знаменитых клинков в мире, которыми могут владеть исключительные мастера фехтования. Их нынешний владелец весьма прославился на весь мир, как фехтовальщик, что ни разу за сотни лет жизни не знал поражения - Фирлиан Скиталец Дня и Ночи, потомок легендарного Луанеля, который, по слухам, считается лучшим мечником мира. Его мастерство еще никто не мог превзойти.

Эмиль хотел кое-что сказать, но осекся.

Теперь он вспомнил, где слышал эти слова, но вот их значения тогда не знал.

Рурджа показал им, куда идти, чтобы найти Ферокса, а пока они двигались в нужном направлении, в голове Эмиля была лишь одна мысль:

- 'М-да, теперь этот бой выглядит еще более поразительным'.

***

Возвращение в сознание не приносило удовольствия. Учитывая весь тот коктейль боли и зуда от лечащей мази, которой покрыли ее синяки, пробуждение было тем еще удовольствием. Поморщившись, она открыла глаза и осмотрелась.

Знакомая комната лазарета. Несколько пустующих коек вокруг, белые занавески, двигающиеся от порывов летнего ветерка, и алые лучи заката, проникающие в окно. Вокруг было довольно тихо, только отдаленные звуки города доходили до ее острого слуха.

Вздохнув, она прикрыла глаза и постаралась проанализировать все произошедшее.

Получалось так себе, просто потому что стыд за свершенное весьма ощутимо капал на мозги.

- 'Это было очень глупо', - вздохнула Лилджа.

Да, вся та ситуация была идиотской, и она сама ее спровоцировала. Не без причины, но все это можно было решить как-то иначе. Отец вряд ли гордился бы ей за подобное.

- С пробуждением, - услышала она рядом с собой. - Прости, что не встаю в твоем присутствии.

Открыв глаза и повернув голову, она увидела, что на соседней койке лежит эта южанка. Ее нога покоилась на подушке и была перебинтована, и, судя по лицу, зуд от мази ей тоже не нравится.

- Привет. Я бы махнула рукой, но пошевелиться трудновато, - фыркнула двельфийка.

Обе отвернулись друг от друга и некоторое время молчали.

О чем им говорить, явно они не понимали, но что-то сказать надо было.

- Изгнанница, да? - все же спросила Лилджа. - Сильно ругали?

- Типа того, - вздохнула Рашира.

Да, ни одна нормальная семья не будет рада тому, что их дочь является наемным убийцей. А судя по ее манерам, она точно не из простых эльфов. Может, ее семья из приближенных правительницы Шевралис, на это очень похоже.

- А сама? - кивнула на нее эльфийка. - Лесные тебя тоже выгнали?

- Типа того, - также тяжело вздохнула двельфийка.

Она ведь полукровка, а таких эльфы очень не любят, а уж лесные эльфы просто ненавидят. Так что матери пришлось очень сильно постараться, чтобы Лилджу оставили с ней, хотя бы пока она не подрастет. Девушка даже представить не может, чем маме пришлось заплатить, чтобы ей позволили расти, а не убили в день ее появления. А уж про то, каких усилий стоило матери излечить все дефекты ее полукровного происхождения, и говорить нечего.

Полукровки от эльфов и дварфов всегда рождаются с врожденными проблемами, но Лилджа родилась иной, и, как так получилось, даже она не совсем понимала. Нет, у нее были догадки, как так вышло, но все же это были просто предположения, а полукровке никто не хотел раскрывать тайны лесных племен.

- Мама, а что со мной не так? - спросила маленькая девочка свою мать.

- О чем ты, Лила? - улыбалась женщина.

- Просто я не похожа на других и... - опустила она глаза. - Они так странно смотрят на меня...

Тогда мама ничего ей не ответила, а лишь покрепче обняла ее. Сейчас Лилджа понимала, что все это означало, но тогда... Сложно объяснить ребенку, что его ненавидят только потому, что он родился не таким, как все вокруг. И что ему придется всю жизнь жить с осознанием того, что он другой.

Они опять замолчали. Говорить не хотелось, а потому они молча смотрели в потолок. Но сказать что-то нужно, иначе это так и останется не сказанным.

- Не верю, что все так закончилось, - покачала блондинка головой.

- Если тебе так тяжело, то можешь считать, что победила я, - усмехнулась южанка.

- Даже не надейся. В следующий раз я надеру тебе задницу!

- Поговори мне тут!

В Лилджу прилетела подушка, но вместо того, чтобы кидать ее обратно, она забрала ее себе.

- Эй, отдай!

- Поговори мне тут!

Так они и просидели в этой комнате, переругиваясь и кидаясь несчастной подушкой друг в друга. И пусть они ворчали и говорили гадости, но все равно улыбались, хотя сами этого не замечали.

Та обида, что была недавно между ними, пропала, будто ее и не было...