Страж перевала (СИ) - Измайлова Кира Алиевна - Страница 5

«Или что-нибудь вспомнить», - подумала я тогда, потому что много размышляла об этом. Всё, что было до того момента, как я очнулась в кровати под балдахином, исчезло из памяти. Я помнила, как мы ужинали с родителями - охотники настреляли горных перепелок, а они по осени чудо как хороши! - и собаки вертелись под ногами, выпрашивая подачки. Отец говорил о том, что скоро к нам пожалуют гости, и это не ко времени, потому что осень на перевале - пора горячая, куда там лету! Нужно готовиться к зиме, а в этом году, по всем приметам, она должна быть ранней. Словом, не до того, чтобы развлекать гостей...

А вот кто должен приехать, отец не сказал. Или я просто не обратила внимания: мало ли у нас бывало народу!

Может, под видом гостей как раз и заявились те самые разбойники? Нанялись в охрану обоза, например, если ожидался какой-нибудь купец, такое ведь случалось, и не так уж редко! Если обоз большой, товар дорогой, то и охраны берут много... Но не столько же, чтобы справиться с отцовским отрядом? Или дело в том, что он не ожидал подвоха? Когда нападают исподтишка, даже лучшие бойцы не помогут... А если это произошло ночью, так тем более.

Еще я помнила огонь и крики, но и только. Как начался пожар, кто куда бежал и что делал? Всё будто испарилось, словно вода на раскаленном камне!

Конечно, в те годы я мыслила ещё не так складно, но ведь недаром я слышала столько историй о подобном предательстве! Не так уж трудно было догадаться, как могло обстоять дело.

Но как же Ривон спас меня? Отец передал ему меня и приказал скакать, что есть сил, не щадя коня? Или он сам, увидев, что господин погиб или смертельно ранен, принял такое решение? Или вынес меня из огня? Если я надышалась дымом или ударилась головой, тогда понятно, почему ничего не помню. Увы, вопросов было множество, но ответить на них было некому.

А ещё мне хотелось бы знать, сумели ли разбойники завладеть отцовской казной. Ведь всё это устроили ради богатой поживы! Но если замок горел, то подобраться к подвалам было ой как непросто, а войти внутрь и найти что-нибудь - и того не легче. Я надеялась, что раз уж так вышло, то замок рухнул и похоронил под обломками всех этих негодяев рядом с сокровищами, которыми они так хотели завладеть! Ну а чудовища из Запределья пускай вечно вливают им в глотки расплавленное золото, пока не утолят их жажду наживы...

Мне, признаюсь, хватило бы весточки о том, что разбойников изловили и повесили, но увы - об этом ничего не было слышно. Даже словоохотливая Мадита разводила руками и говорила лишь, что негодяи будто улетучились вместе с дымом пожарища. Никто ничего не видел и не слышал. И, хоть князь приказал искать преступников со всем тщанием, их и след простыл.

*

Своего нареченного (и подумать-то о таком странно!) я почти не видела, и очень славно. Впрочем, он не так часто появлялся в отцовском замке. Насколько мне удалось узнать из разговоров слуг, старый князь обычно посылал сына разбирать тяжбы упрямых землевладельцев (и если понадобится, останавливать распри силой), разыскивать тех самых грабителей с большой дороги, благо их хватало... Наверно, он считал, что таким образом сын получит бесценный жизненный опыт, и нимало не беспокоился о том, что Райгор с каждым годом становится все более жестоким и опасным. Во всяком случае, в замке его побаивались точно так же, как и самого князя Даккора, а ещё я не раз слышала, как молоденькие служанки жаловались - проходу не дает!

Оно бы и ничего, говорили они, так уж у вельмож заведено. Только другие, бывает, если и зажмут в уголке, так потом подарят что-нибудь или хоть слово доброе скажут. Иному старичку много уже и не надо, а отблагодарит за ласку он очень даже недурно. С Райгором же, хоть он был и молод, и собой недурен, никто не желал иметь дела, от него прятались по углам. Почему так, девушки сами не могли объяснить. Противно - и всё тут! Одна горничная, посмышленее остальных, придумала, с чем сравнить: сказала, ветошью себя почувствовала - руки вытерли или там сапог, которым в коровью лепешку наступили, бросили, наступили и дальше пошли.

Конечно, всё это я узнала не в один раз, при мне не очень-то болтали, но... языки у прислуги длинные, а слух у меня хороший. Здесь словцо поймала, там другое, вот и узнала много такого, о чем нарочно бы мне никто не сказал.

*

Помню, в тот день я бездельничала: моя наставница слегла с прострелом (каюсь, это я незаметно приоткрыла ставню, чтобы ее просквозило), и я отправилась побродить по замку, пока никто не заметил моего отсутствия. Моя добрая Мадита, я знала, сделает вид, будто думала - я прилежно вышиваю под присмотром госпожи Даны. А как не попасться другим слугам... Я уже немного наловчилась обманывать недреманное око этого замка! Порой мне казалось, будто тут живет волшебник: посмотрит в хрустальный шар или в зеркало и видит, куда я подевалась. Но волшебников и даже знахарей здесь не было, князь не любил их и не пускал ко двору.

Больше года прошло, как я оказалась заперта в этом замке, будто в темнице. Я не видела никого, кроме наставников и слуг, да изредка - самого князя Даккора, присылавшего за мной, чтобы лично справиться, как мне живется. Иногда я встречала и Райгора, но тут уж сама старалась спрятаться за портьеру, чтобы не заметил...

Нет, я не скучала, я умела занять сама себя, но все равно тосковала без вольного неба! А здесь... Какое там из окон, даже и со двора сложно было увидеть хоть что-нибудь. Помню, в нашем замке во время ненастья я только и делала, что бегала туда и сюда: с северной башни видна была долина по ту сторону перевала, заполненная тяжелыми свинцовыми тучами, - они медленно ползли в нашу сторону, но над ними сияло солнце, и его лучи превращали грозовые облака в диковинных зверей. А на юго-западе небо было чистым-чистым, стеклянно-синим, и даже удивительно, как это с него может литься мелкий тёплый дождь? И радуги... О, эти радуги, расцветающие после дождя, бесконечные арки, уходящие вдаль!

Спасибо, Мадита, с которой мы почти подружились, водила меня погулять в сад, но ведь и там шагу не сделаешь, чтобы не нарваться на очередное «нельзя»... Нельзя бегать по траве и сидеть на ней - испачкается одежда, а уж о том, чтобы снять туфли и чулки и пройтись босиком, и думать не смей! Нельзя рвать цветы, нельзя собирать ягоды и уж тем более есть их, нельзя умываться и пить из фонтана... Разве что птиц в пруду кормить можно, но они такие сытые и ленивые, что за кусочком хлеба сунутся, если только угодить им этой подачкой точно по голове!

Помню, в дальнем уголке сада я нашла маленький кустик шиповника. У нас на перевале он цвел с ранней весны до глубокой осени, порой уже и под снегом, и был он таков, что не каждый сунулся бы в эти заросли! Этот же оказался совсем слабеньким: наверно, тут когда-то росла садовая роза, но погибла, а от корня пошел шиповник, только окрепнуть не успел. На нем был один-единственный цветок, маленький и бледный, но я долго вдыхала его аромат - он напомнил мне о доме...

Назавтра, когда я пришла на это место, шиповника не было, а на перекопанной клумбе красовался какой-то пышный куст. Я не стала спрашивать, почему так вышло: и так ясно, что садовника не похвалят, если он запустит свое хозяйство... Пожалела только, что не сорвала цветок и не засушила его на память, раз уж шиповник все равно погиб.

- Не скучно ли вам, госпожа? - то и дело спрашивала Мадита, а я отвечала:

- Очень скучно. Я хочу покататься верхом, можно это устроить?

- Боюсь, нет, госпожа, - вздыхала она и умолкала.

Хорошо хоть, скакалку мне не запретили, а может, просто не додумались. Я не могла сидеть сиднем весь день, я привыкла бегать и лазить везде, где мне заблагорассудится, а теперь чувствовала, как слабеют руки и ноги... Еще немного, и я превращусь в такую же тонкую и бледную девицу, каких видела из окна: с лошадей их снимали слуги или кавалеры!

Скакалка, правда, была не настоящая, потому что настоящую раздобыть я не могла. Но я очень хорошо умела воображать, поэтому вспомнила тяжесть и деревянных рукояток, и кручёной веревки...