Против силы ветра (ЛП) - Альварес Виктория - Страница 5

————

[1] второе название реки Темзы.

[2] «Летучий голландец» (нем. Der fliegende Holländer) — опера Рихарда Вагнера в трёх актах, 1841.

[3] Ри́хард Ва́гнер (полное имя Вильгельм Рихард Вагнер; 22 мая 1813, Лейпциг — 13 февраля 1883, Венеция) — немецкий композитор и теоретик искусства.

[4] Трансценде́нтность (от лат. transcendens — переступающий, превосходящий, выходящий за пределы) — философский термин, характеризующий то, что принципиально недоступно опытному познанию или не основано на опыте.

[5] The Balmoral, также Balmoral Hotel (Отель Балморал) — пятизвёздочный отель и одна из достопримечательностей Эдинбурга (Шотландия, Великобритания). Отель расположен в центре города на пересечении Принсес-стрит и Северного моста, под которым расположен вокзал Эдинбург-Уэверли. До конца 1980-х годов отель носил название North British Hotel.

[6] тот, кто использует ситуацию в свою пользу.

[7] Раджастха́н — самый большой штат в Индии, расположен на северо-западе, образован в 1949 г. на территории исторической области Раджпутана. Столица и крупнейший город — Джайпур.

[8] Отель Macdonald Randolph находится в центре Оксфорда, напротив музея Эшмола, в нескольких метрах от университета колледжей Оксфорда.

[9] Ботанический сад Оксфордского университета считается самым старым ботаническим садом Англии и третьим самым старым подобным садом в мире — основан он был в 1621 году графом Денби в самом сердце Оксфорда, напротив колледжа Магдалины.

[10] Юлий II, в миру — Джулиано делла Ровере (5 декабря 1443— 21 февраля 1513) — папа римский с 1 ноября 1503 года. Фактически его понтификат был непрерывной чередой войн, в которых папа часто принимал личное участие, сражаясь иногда в первых рядах армии (см. Осада Мирандолы). Во время военных походов Юлий II приказывал нести перед собой дарохранительницу со Святыми Дарами. Юлий II вошел в историю не только как один из наиболее воинственных пап, но и как щедрый (хотя и деспотичный) меценат искусства.

[11] Королевская Академия художеств — наиболее влиятельная и авторитетная ассоциация художников Великобритании. Основана в 1768 году. Основой деятельности Академии являются ежегодные публичные выставки.

[12] Эндимион — олицетворение красоты — в греческой мифологии знаменитый своей красотой юноша. Царь Элиды. Культ Эндимиона существовал в Элиде (в Олимпии показывали его гробницу) и в Карии (в Малой Азии), на горе Латме. Первое сохранившееся упоминание встречается у Платона. Эндимиона считали олицетворением подкрадывающегося сна, гением ночи, олицетворением смерти. 50 дочерей Эндимиона отождествлялись с 50 лунными месяцами, составлявшими четырёхлетний промежуток между Олимпийскими играми. Позднейшие толкователи считали Эндимиона первым метеорологом, изучавшим в течение 30 лет изменения луны (Селены), что в мифах обозначается тридцатилетней любовью Эндимиона к Селене и его тридцатилетним сном. Выражение «сон Эндимиона» вошло в поговорку, как синоним долгого сна.

Глава 2

— Ну, ты слышал, да? В 17.15 у Магдален-колледжа, — произнесла Вероника, убедившись, что звук шагов дяди затерялся где-то внизу лестницы. Она повернулась к обнаженному телу, лениво растянувшемуся на постели в окружении гипсовых муляжей разных частей тела, грязных кисточек и мольбертов. — Сделай одолжение, не забудь хотя бы на этот раз, или меня снова обвинят в том, что я никогда не передаю тебе сообщений. Я до сих пор не понимаю, почему об этом просят именно меня.

Лайнел Леннокс ухмыльнулся, бросил на пол огрызок яблока и с удовольствием вытянул руки, чтобы размять затекшие конечности.

— Опять ты позу поменял, — возмутилась девушка. Свенгали перелетел на подоконник и каркнул. — И как мне только в голову пришло рисовать именно тебя? Мой несчастный Эндимион навсегда останется лишь эскизом.

— В следующий раз попроси кого-нибудь из твоих приятелей по школе искусств.

— Ага, в следующий раз именно так и сделаю, и не только для позирования. Вот только, боюсь, никто не сравнится с тобой в перелезании через садовую ограду.

Она повернулась к мольберту, чтобы окинуть критическим взором анатомический эскиз, над которым работала последний час. Профиль Лайнела был безупречен, а вот пропорции рук ее не убедили, поворот головы тоже оказался не тем, какой она искала. «Еще бы, — раздраженно подумала она, — ведь натурщик не мог усидеть на месте и четверти часа, особенно, имея перед носом девушку, разгуливающую перед ним в его же рубашке, которую Вероника присвоила после одного из, ставших привычными, кувырканий в постели».

В чем-то Лайнел был прав: было бы лучше попросить об одолжении кого-нибудь из знакомых художников, с которыми они с Эйлиш регулярно встречали в Школе искусств Раскина[1], но тогда все это не было бы так весело. Вероника схватила кисть:

— Видишь о чем я? Видишь все эти параллельные линии? Все это мне пришлось исправлять, потому что ты без конца дергаешься. Невозможно работать в таких условиях.

— По-моему, все отлично, — улыбаясь ответил Лайнел. — Ты отобразила лучшее, что есть во мне. Надеюсь, ты не собираешься все испортить, пририсовывая фиговый листок!

Вероника сделала выпад, пытаясь пнуть его под ребра. Лайнел схватил ее за ногу, чтобы лишить равновесия. Девушка, смеясь, упала рядом с ним на кровать.

— Нахал! Теперь мне придется перерисовывать тебе лицо. Темные волосы и глаза вполне подходят мифологическому персонажу, а вот небритая морда…

— А мне плевать. Женщины, которые увидят твою картину, все равно меня узнают.

— Главное, чтобы мой дядя не узнал, — улыбнулась Вероника, бросая кисточку на пол. Она повернулась к мужчине, опираясь на локоть. — Надеюсь, он никогда об этом не узнает. Ты же прекрасно понимаешь, что в тот день, когда дяде станет известно о наших отношениях, он запрет меня за семью замками.

— Не понимаю, к чему все это ханжество. Ты сама говоришь, что Оливер и Эйлиш шумят по полночи, при этом я никогда не замечал, чтобы Александр обращал на это внимания.

— Оливер и Эйлиш связаны священными узами брака, — Вероника торжественно изобразила крестное знамение. — Для таких, как мой дядя, этого вполне достаточно.

— Понимаю… Значит, мисс Куиллс, нам остается пожениться, чтобы не оскорблять всевышнего столь греховными деяниями как сегодняшний.

Он попытался произнести это серьёзно, но выражение ужаса, появившееся на лице Вероники вызвало у него смех. Он обнял ее за талию и привлек к себе, запуская руку под рубашку, едва прикрывавшую бедра.

— Это всего лишь шутка! Удивительно, как плохо ты меня еще знаешь!

— Разумеется, я тебя знаю, но с некоторыми вещами лучше не шутить, — ответила она. Лайнел снова рассмеялся, когда девушка театральным жестом положила руку на сердце и изрекла: — У меня из-за тебя чуть удар не случился. Говорить о браке с кем-то вроде меня, это словно…

— Предложить Гаю Фоксу[2] стать членом парламента. Я это знаю, и думаю точно также. Надо быть ненормальным, чтобы добровольно согласиться надеть петлю на шею. Впрочем, держу пари, что твой дядя все еще надеется, что однажды ты смиришься, примешь предложение от одного из твоих поклонников и превратишься в любящую жену, следуя превосходной модели счастливого супружеского союза Сандерсов.

— Они слишком идеальны, — ответила Вероника, томно откинув голову на подушки. — Клянусь, у меня даже чай становится слаще каждый раз, когда я их вижу.

Рука Лайнела продолжила свое восхождение по изгибу бедра, задирая рубашку к талии. Когда кожа полностью обнажилась, он начал прокладывать дорожку из поцелуев и завершил ее легким укусом. Вероника улыбалась, прикрыв глаза.

— Интересно, о чем же таком важном хочет поговорить мой дядя, — произнесла девушка через несколько минут. — Он выглядел довольно взволнованным… почти рассерженным, что довольно странно для столь спокойного человека, как он. Как ты думаешь, что происходит?