Особые запросы (СИ) - "Ie-rey" - Страница 6

― Чонин?

― Хм?

― Почему ты тогда… Почему ты решил именно со мной… ну… тогда… Ведь было темно.

― Я сидел дальше, поэтому видел тебя. Не слишком хорошо, но достаточно. Просто понял, чего ты хочешь.

― И это всё? ― рассердился Хань, спихнув Чонина в сторону и усевшись на кровати.

― Э… А что ещё? Я не знаю. ― Чонин потянулся и зажмурился. ― Рядом там сидели дамочки и ещё один парень, но мне нравилось смотреть на тебя.

― Дамочки?

― Ну да.

― Минуту. Дамочки?

― Симпатичные, ― пожал плечами Чонин и приоткрыл один глаз. ― Ну что? Я чаще сплю с девушками, чем с парнями.

― Что?! ― взревел Хань, огрев Чонина подушкой. Тот зашипел и прижал ладонь ко лбу справа. Удар подушкой пришёлся аккурат по следу от удара вазой.

― Ты хочешь, чтобы я тебе солгал? ― неожиданно серьёзно спросил Чонин. ― Или всё же предпочтёшь правду? Да, я чаще спал с девушками, чем с парнями.

― Тогда почему я? ― выронив подушку, сердито поинтересовался Хань. ― Дамочки ведь были симпатичные, сам сказал.

― Не знаю, ― вздохнул Чонин. ― Правда. Просто стал наблюдать за тобой и не смог остановиться. Потом вдруг понял, что хочу тебя. Дальше ты и сам знаешь.

― Вот так вот просто? ― Брови сами сошлись на переносице, а руки вновь сжали подушку.

― Ну да… ― немного растерянно отозвался Чонин. ― Что ты хочешь от меня услышать, Сяо Лу?

Хань невольно отпустил подушку, пристроил голову на груди Чонина и довольно зажмурился. Ему безумно нравилось, когда Чонин называл его именно так ― “маленький олень”. Именно так и именно Чонин. Чтобы именно этот низкий, ласкающий слух, неприличный голос произносил два коротких слова. И Хань сразу же превращался в кусочек масла ― хоть так ешь, хоть на хлеб намазывай.

― Ничего. Мне просто было любопытно, ― пробормотал он в перерывах между поцелуями. Прикасался губами легонько к смуглой коже, осторожно подбираясь к тёмному кружку. Оказавшись у цели, тронул кончиком языка, медленно обвёл и втянул в рот, посасывая и чуть покусывая в процессе. Он улыбнулся, ощутив заблудившиеся в его волосах пальцы Чонина, и уделил внимание другому соску. Наигравшись вволю губами, накрыл тёмный кружок ладонью и принялся целовать шею. Ему нравилось, когда Чонин запрокидывал голову. Тогда на крепкой шее отчётливо проступали мышцы, а ямочка меж ключиц превращалась в произведение искусства. К такой шее прикасаться можно было лишь губами, наслаждаясь этим совершенством. После Хань прижался щекой к твёрдому подбородку, пальцами поворошил тёмные волосы, заставил Чонина приподнять немного голову, чтобы полюбоваться на его лицо. В итоге всё равно уставился на выразительные губы. Чёткий и даже резкий контур, но это не умаляло их чувственности. Такой соблазн…

Чонин, видимо, тоже соблазнился, только иным. Притянул Ханя к себе и коснулся губами левого века, потом правого.

― Не смотри так, ― тихо велел после. ― Особенно такими глазами.

― Какими “такими”? ― пробормотал Хань, ощущая до сих пор тепло от поцелуев на веках.

― Такими сияющими.

― И вовсе не такими, просто думал, как бы мне…

― Что как бы?

― Как бы мне… сделать это… ― Хань пальцем обвёл контур губ Чонина, наклонился, повторил тот же контур кончиком языка и перешёл к долгому поцелую, уже настоящему и жадному. Отдышавшись после, тихо напомнил, что пора бы и домой.

Собирались шумно и в спешке, порадовали Лин, что кровать выжила, заплатили за номер и вывалились на улицу. Десять минут до дома бодрым галопом ― и продолжили у входной двери. Сломали вешалку, перевернули тумбочку для обуви, запинали куда-то коврик, разбили зеркало ― и всё это только в прихожей. В гостиной рухнули на диван, где Хань потерял в неравном бою футболку. Она сиротливо повисла на рожке люстры. Через пару минут к ней присоединилась содранная с Чонина рубашка.

Свалившись с дивана, они покатались немного по ковру, с помощью стенки кое-как поднялись на ноги, правда, брюки Ханя остались на ковре вместе с роскошными красными трусами. Брюки Чонина держались на одном честном слове. Или не на слове, судя по характерному… Потом со стены упала картина, со стола ― материалы Ханя для статьи, затем Чонин врезался спиной в дверь спальни ― и они вышли на финишную прямую. До кровати оставалось всего три метра.

Хань умудрился стянуть с Чонина брюки в полуметре от кровати, с восторгом обнаружил отсутствие нижнего белья, вцепился в колени, и Чонин загремел на кровать. Хань погладил ладонью его бедро и наклонился, чтобы провести языком по гладкой коже и уловить быстрый пульс.

― Эй, что ты делаешь? ― Чонин попытался оттолкнуть его, но не преуспел. ― Перестань…

― Впервые вижу, как кто-то отказывается от такого подарка.

― Тебе палец в рот не клади ― я волнуюсь, всё-таки сейчас речь не о пальце.

― Я собираюсь возместить ущерб, причинённый вазой.

― Обойдусь как-нибудь, спасибо. ― Чонин попытался сбежать, но Хань поймал его за ногу и вернул обратно.

― Нет уж. Будешь дёргаться, случайно цапну.

― Ты меня успокоил, ― с сарказмом фыркнул Чонин и опять попытался сбежать.

― Слушай, я не понял. ― Хань зафиксировал ногу, прижав её к матрасу. Ещё и сел сверху для надёжности. ― У тебя травма детская, что ли, на этой почве? Ни разу не видел, чтобы так отбивались от простого минета.

― Нет у меня никакой травмы. ― Чонин отвернулся, но это не могло скрыть лёгкий румянец на скулах.

― Тогда в чём дело? ― Хань медленно провёл ладонью по бедру, обхватил пальцами полувозбуждённую плоть и чуть сжал. Чонин прикрыл глаза на минуту, потом прямо посмотрел Ханю в лицо и хрипло произнёс:

― Ладно. Делай, что хочешь.

Хань наклонился и тронул лёгким поцелуем кожу в самом низу живота, потом вскинул голову и тихо уточнил:

― Так в чём дело? Как ты верно отметил, я бы предпочёл услышать правду.

― Нечего там слышать.

― Чонин. ― Хань провоцирующе потёрся губами о головку и медленно облизал её.

― Потом… скажу… После… ― сбивчиво пробормотал Чонин, запрокинув голову.

Ладно. Хань взялся за дело всерьёз. Ему нравилось время от времени приподниматься и смотреть на Чонина, на его реакции, ловить едва слышные низкие стоны и тихие вздохи, видеть отражение страсти на его лице, закушенную губу. И нравилось чувствовать его пальцы в своих волосах. Обычно Хань терпеть не мог, когда во время подобного занятия трогали голову, но Чонин даже не пытался схватить за волосы и задать собственный ритм, он всего лишь прикасался к Ханю и медленно перебирал пряди, словно нуждался в тактильном контакте ― и только. Его прикосновения были мягкими, приятными и необременительными.

Расслабившись, Хань постарался взять в рот так много, как получится. Дразнил языком и сжимал губами, помогал себе пальцами, время от времени прижимал ладонь к напряжённому животу, рисовал на гладкой коже причудливые узоры. Начинал он с нежной игры, но постепенно его действия становились более жёсткими. Чонин отдёрнул руки от его головы и вцепился в простыни. Прерывистое дыхание, капли пота на смуглой коже, сведённые к переносице брови, вновь закушенная губа… Если бы Чонин только знал, какой он сейчас красивый. Как живое пламя. Каждый миг в нём что-то неуловимо быстро менялось ― в ответ на действия Ханя.

Он прижал ладони к узким бёдрам, удержал с трудом и проглотил доказательство удовольствия, собрал всё до капли с влажной от поцелуев кожи. Коснулся губами твёрдых мышц на животе, обвёл языком ямочку в центре, добрался до груди, оставил и там следы своих губ, потом удобно устроился, уронив голову на сильное плечо. Чонин всё ещё неровно дышал и лежал с закрытыми глазами.

― Думаю, тебе понравилось, ― прошептал ему на ухо Хань.

Чонин слабо качнул головой.

― Нет? ― возмутился Хань.

― Ты не понял. ― Чонин сделал глубокий вдох и провёл пальцами по растрёпанным волосам Ханя, притянул к себе и властно поцеловал, исследуя языком и губы, и рот внутри, задевая нёбо и обжигая новой волной желания. ― Мне понравилось, но ты всё равно лучше.