Сгорая в твоих объятиях (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 7

– Да, мы не можем найти Алионор, – в конце концов, Дэсмонд это место знает лучше, чем они, знает, где что расположено.

– И что из этого? – заговорил Ройс. – Мне показалось, ваша подруга давно уже совершеннолетняя, сама разберётся.

– Али пошла в бар, – повторила Юлисса. – Ты вроде бы тоже. Может, ты её видел?

Дэсмонд обернулся к другу, посмотрел вопросительно.

– Может, и видел, – признался Ройс неохотно и, похоже, сугубо из-за Дэсмонда. – Она была здесь, но быстро ушла.

– Куда? – не отставала Юлисса.

– Я не интересовался.

– И не разговаривал с ней? Может, опять решил поделиться каким-нибудь крайне важным частным мнением?

Намёк недвусмысленный, но в глазах Ройса мелькнули лишь досада и раздражение.

– Нет. Я даже не приближался к ней. Но я поищу её – исключительно ради вашего спокойствия и в пресечение дальнейших беспочвенных обвинений.

– Ройс, только помни, что она не… твоя обычная цель, – осторожно произнёс Дэсмонд.

– А жаль, – парировал Ройс и покинул стремительно бар.

– Э-э, Дэсмонд, – Эжени коснулась локтя Дэсмонда. Откуда-то возникла тревога, смутная, усиливающаяся. – Что значит «твоя обычная цель»?

– У каждого своё хобби, – отозвался Дэсмонд уклончиво.

– Например? – нахмурилась Юлисса.

– Ройс был… княжеским ловцом. Охотником за нечистью.

Сказочный бал становится всё хуже и хуже. Да и был ли он сказочным?

– Но он уже давно не занимается охотой ради заработка, – продолжил Дэсмонд поспешно, верно оценив отразившийся в глазах девушек ужас.

– А-а, теперь он делает это ради удовольствия, – констатировала Юлисса, выделив слово «это». – Кого-то просто связанная партнёрша возбуждает, а кого-то – причинение боли, причем самой настоящей, и наблюдение за страданиями других существ.

– Как и люди, мы тоже бываем разными и не все из нас безопасны для окружающих, даже для своих. И от подобных отбросов лучше избавляться сразу, чем ловить, сажать, как в человеческом мире, в тюрьмы, кормить за счёт государства и отпускать в надежде, что шваль способна исправиться, – неожиданно резко возразил Дэсмонд.

– Извини, но какое отношение к Али имеет сказанное тобой? – уточнила Эжени.

– Никакого. Просто вырвалось. Прошу прощения, – Дэсмонд устало качнул головой. – Если вы не собираетесь возвращаться пока в зал, можем прогуляться по дворцу. Ройс нас найдет.

– Да, конечно, – кивнула Эжени рассеянно.

* * *

Дворец оказался велик. Залы, меньше бального, но всё равно просторные, с колоннами вдоль стен и высоченными потолками, расписанными сценами из жизни иных существ. Устланные коврами широкие лестницы. Коридоры, бесчисленные, петляющие, словно тайные лесные тропки. Галереи, больше похожие на музеи. И везде, кроме бального зала и примыкающих к нему помещений, ни души.

В хитросплетениях дворцовых переходов Дэсмонд ориентировался уверенно и, кажется, гулкая пустота вокруг ни капли его не смущала. Он что-то рассказывал тоном профессионального экскурсовода, однако, в отличие от внимающей с живым интересом Юлиссы, Эжени не вслушивалась в слова, не улавливала смысла. Кроме тревоги за подругу, беспокоила странная эта вспышка, даже не раздражала – бесила попытка влезть в её личную жизнь. Вероятно, все мужики одинаковы, к какому бы виду ни принадлежали. Редко кто откажется от секса с незнакомкой, но едва начинают рассматривать женщину хотя бы в статусе временной любовницы и подобные безрассудные поступки сразу приобретают другую окраску. Ему-то, разумеется, можно по-быстрому устраивать перепих с подвернувшейся симпатичной девицей и оправдание завсегда найдётся, а ей нельзя ни в коем случае. Наверняка уже успел подумать, раз она с ним сексом занималась, ничего о партнёре не зная и не собираясь узнавать, то и с другими могла.

Толпа, да. Вот прямо каждую ночь шатается по местам вроде особняка Миланы. И мужиков снимает с завидной регулярностью, оптом, чтобы со всех сторон. А утром как ни в чем не бывало встаёт на работу к восьми.

Сущность иногда тяжело контролировать, особенно зимой, но это же не означает автоматом, что она законченная нимфоманка.

И что на самом деле является причиной столь настойчивого внимания? Только ли схожесть сущностей? Снежной сути однозначно хорошо рядом с Дэсмондом, даже чересчур хорошо, даже когда он лишь держит за руку или обнимает невинно, но, кроме живущей инстинктами сущности, в этом теле ещё и собственно Эжени есть. Человеческое сердце отчаянно боялось обжечься, а разум упрямо искал подвох, логическое объяснение происходящего, не скатывающегося в наивный романтизм. Хорошо ещё, Дэсмонд о любви с первого взгляда не вещал…

Да и кто такой сам Дэсмонд?

– Вау! Посмотри, Эжени. – идущая рядом Юлисса остановилась вдруг, пихнула несильно локтём, отвлекая от дум.

Ответ на вопрос?

С большого портрета в раме массивной, позолоченной на Эжени смотрел Дэсмонд. В полный рост, опирающийся небрежно на трость, одетый в старинный костюм века, наверное, позапрошлого, насколько возможно судить, исходя из исторических фильмов и прочитанных книг. Темно-синий сюртук, светлый узорчатый жилет с блестящими пуговицами, замысловато повязанный шейный платок, белые брюки. Алая драпировка фоном и часть колонны.

– Прямо вылитый ты, ну копия, – заверила Юлисса восхищённо. – Точь-в-точь, правда, Эжени?

Копия?

Эжени перевела взгляд с портрета на того, кто стоял на расстоянии вытянутой руки.

Идеальная копия. Разве что лицо на портрете холодное, надменное и взгляд неприятный, высокомерный, да выбрит гладко.

– Я сам позировал для этого портрета, – заметил Дэсмонд, глядя на Эжени выжидающе.

– О-о, здорово как, – протянула Юлисса. – Хороший костюмчик.

– В те годы было принято так одеваться.

– В какие… годы? – определённо растерялась коллега.

– Века… – Дэсмонд прищурился, всматриваясь в портрет. – Века полтора назад, возможно, немного меньше.

– И сколько тебе лет? – спросила Эжени напрямую.

– Сто восемьдесят три, – признался Дэсмонд спокойно. – Так что ты зря волновалась, оказаться старше меня ты вряд ли могла.

Действительно. Не всякая нечисть столько живет и при этом выглядит на двадцать с куцым хвостиком. Да и сама Эжени при всём желании не проживет, почитай, два века без семнадцати годков.

Почти два века жизни. Хорошее знание дворца. Портрет себя, любимого, прозрачным до неприличия намёком. Сколько ещё двухсотлетних реликтов могло затеряться среди приглашённых на этот бал?

– Ты, – произнесла Эжени негромко.

– Я, – подтвердил Дэсмонд.

– Ты и есть тот самый реликтовый князь, организатор этого бала и хозяин дворца, – прозвучало обвинением и, что досаднее всего, обвинением, пронизанным детской какой-то обидой. Словно узнала, что подарки под ёлку на Новый год кладёт мама, а не сказочный Мороз, властитель севера и супруг матушки-Зимы.

– Да.

– Быть того не может, – пробормотала Юлисса, пригляделась подозрительно сначала к Дэсмонду, затем к портрету и снова к Дэсмонду, в явной попытке найти десять отличий. – Или может?

– Почему нет? Я здесь, перед вами. Эжени подтвердит, что я не призрак и не дух.

– И ты специально привёл нас к своему портрету? – продолжила Эжени обличающе.

– Не стану отрицать очевидное.

– Почему ты сразу не сказал?

– Не хотел напугать тебя ещё сильнее. Да и не был уверен, что ты не примешь всё за неудачную шутку.

Издевается? Чем дальше, тем больше всё, вообще всё происходящее выглядело шуткой неудачной, неуместной.

– Тебе же принадлежит по меньшей мере треть этого мира… – вмешалась Юлисса и подозрение в карих глазах сменилось восторгом ошалевшим, фанатичным немного.

– Слухи несколько преувеличены, – с любезной улыбкой парировал Дэсмонд. – На самом деле лишь четверть.

– …элитный отряд ловцов…

– Это заслуга Ройса, не моя. Он возглавляет княжескую службу безопасности и сам тренирует своих бойцов.