Раб (СИ) - Нэльте Нидейла - Страница 5

— Простите глупого раба, госпожа… Я не понимаю, чего вы ждёте… — он поднял голову, будто надеясь что-то выяснить.

— Я уж не знаю, как сказать яснее. "Вставай" — это противоположное "ложись".

— Я понимаю, что вы хотите устроить мне проверку, госпожа, только лучше уж сразу зачитайте список обязанностей. Я буду неукоснительно их исполнять…

Ах вот оно что. Видимо, предыдущие хозяева сначала смотрели, что он сделает, а уж после сообщали, как сильно он ошибся и чего делать не стоило.

— Послушай, — я шагнула к нему, намереваясь поднять, однако он вцепился в мои ноги и начал их целовать.

— Ты что вытворяешь? — от неожиданности я отскочила, кажется, нечаянно ударив его. Вот чёрт, не хотела же!

Он поднял было руку, но не посмел вытереть губы и снова склонился:

— Простите, простите меня, госпожа!

Парня ощутимо трясло, похоже, он не на шутку боялся расправы. Что же нужно сделать с человеком, чтобы превратить его в ЭТО??? Ответное извинение застряло в горле.

— А ну встань на ноги! — рявкнула я.

Антер

Господи, как же противно. С этими хозяевами никогда не знаешь, чего ожидать. Сначала они говорят встать, а потом включают плеть, потому что ты или встал не так, или вообще не имел права этого делать — тебя проверяли — или… Такое множество "или", за которое можно наказать…

С этой планеты почти невозможно сбежать. Не с моими скудными познаниями и возможностями. Давно ли я клялся себе, что никто и никогда не заставит меня встать на колени? А теперь вот, похоже, наоборот — никто уже не заставит с них подняться.

Она разглядывала пульт с таким выражением, что меня прошиб озноб. Да я вылижу языком твои туфельки, да что там туфельки — болотные сапоги, только положи его, пожалуйста, умоляю, не пробуй… Ведь каждому интересно перетыкать все кнопочки, посмотреть, как они действуют на нового раба…

Положила. Кажется, я вздохнул, боясь, что она это заметит. Хотя тут не угадаешь. У кого-то страх вызывает жалость — ненавижу себя в такие моменты! У кого-то наоборот, желание довести до предела, услышать мольбы и крики. Таким стараюсь удовольствия не доставлять. Хотя не всегда получается.

Но женщины на этой планете ненормальные. Где ты, моя свобода? Впрочем, то, что на некоторых планетах вытворяют мужчины с рабынями, не лучше.

— Вставай, — кажется, она вздохнула. Недовольна. Чего же ты ждёшь, тварь?

Я медленно склонился, демонстрируя крайнюю степень покорности.

— М-мм… Антер, ты чего? Вставай, говорю…

— Простите глупого раба, госпожа… Я не понимаю, чего вы ждёте…

Она продолжала настаивать на том, чтобы я встал. Нет, я не дам тебе повода вернуться к пульту. Смотри, я покорен, полностью в твоей власти, зачитай ты мне уже обязанности и запреты!

Она приблизилась. Амира обожала, чтобы я целовал её ноги, извиняясь. Даже просто так извиняясь — она считала, что мне всегда было за что извиниться, хотя я вообще не представлял, чем мог её обидеть, даже немного. Старался угодить так, что сам себе был отвратителен. Ну эта вряд ли слишком отличается, на Тарине все бабы поведены…

Я обнял приблизившиеся ноги, с отвращением покрывая их поцелуями. Моего лица ей всё равно не видно, пусть наслаждается.

Эта тварь пнула меня ногой в лицо, отшатываясь. И как это понимать? Я еле остановил себя от желания вытереться — сейчас ещё обидится, что мне неприятно, и вспомнит про пульт. Что-то колец здесь не видно, у Амиры они чуть не в каждой комнате имелись, а у этой, может, специальная оборудована?

Вдруг снова пробил озноб. Это Амира жаждала унижений… нет, не так, унижений жаждут все хозяева, нормальные люди на это даже смотреть не могут, они себе рабов не приобретают. А эти, с извращённой психикой, все жаждут… Но Амира хотела, чтобы унижения рабов превозносили её. А на самом деле, по правилам, прикосновение к хозяину без его разрешения влечёт одно из самых страшных наказаний…

— Простите, простите меня, госпожа! — я снова склонился перед ней, кажется, меня уже почти заметно трясло, я уже почти рад был бы, если бы она наконец нажала хоть какую-то кнопку. Ожидание может быть ещё большей пыткой.

— А ну встань на ноги! — заорала она. Я распрямился, ожидая дальнейших распоряжений. Она была зла, как чёрт. Неужели ошибся и она действительно хотела, чтобы я поднялся? Может, плохо рассмотрела своё имущество?

Попросить ещё раз зачитать мне список? К чёрту. Хотела бы — давно зачитала бы. Будет же меня проверять, сколько сама захочет. Некоторые и неделями не говорили, что можно, а чего нельзя. А другие и вовсе меняли правила в зависимости от настроения.

Я медленно поднялся, продолжая посматривать на неё.

— Что это? — поинтересовалась она, и я склонил голову. Рубахи на мне не было, а брюки сползли, открывая верхушку надписи. Я ощутил, как жар стыда заливает щёки, стиснул зубы. Сейчас она прочитает, и решит продать. Ну и пусть, лучше уж на тяжёлые работы, чем удовлетворять этих ненасытных самок.

Тамалия

Ну наконец-то до него дошло, медленно, с опаской поднялся. Откормить, красивый парень будет. Только вот душа, похоже, окончательно раздавлена, вообще достоинства не осталось. Это же надо, ноги целовать вздумал. Извиниться бы, да если кто узнает… Перед рабами тут не извиняются, конец конспирации.

Мешковатые серые брюки без ремня слегка сползли, открывая выжженную чёрную надпись внизу живота.

— Что это? — не удержалась я, подходя и протягивая руку. Парень дёрнулся, залился пунцовой краской. Не всё ещё потеряно, похоже. Ладно, не буду пока смущать, потом узнаю. Убрала руку. Но, видимо, он воспринял мой вопрос как приказ и, отвернувшись в сторону, приспустил штаны.

— "Отвратительный любовник", — прочитала я. Да зачем же вслух, идиотка! Вот дура, куда тебе на задание, один такой удар по психике, и ты уже не знаешь, что делаешь! А Гентер тоже хорош, выбрал "для начала" планету! Говорит, я больше всех похожа на местных жителей, во мне где-то так в пятом колене кровь таринская течёт…

— Кому это ты так не угодил? — спросила.

— Что, разочарованы? — с вызовом. Да, ещё не всё потеряно. Я улыбнулась, но он воспринял это по-своему. Кажется, дёрнулся снова упасть на колени, после, видимо, решил, что бесполезно и промолчал, опять отвернувшись.

— Ты уж прости, но меня привлекают совершенно другие мужчины, — отозвалась. На его лице отразилась смесь облегчения и уязвлённой гордости. Нет, поспешила я с выводами, и достоинство, и гордость — всё при нём, чтож, будем работать. Забили беднягу сильно, но не до конца. Я тебя вытащу на свет, настоящий Антер.

— Чтож, вот тебе правило, — проговорила. — Что бы я ни сделала, что бы ты ни услышал и не увидел, никогда и никому не говоришь этого. Ясно?

— Что вы, как я могу, госпожа?! — с ужасом воскликнул он, а глаза заметались по комнате и остановились на столе с пультом.

— Не бойся, я не стану его включать, — произнесла. Он кивнул, ни на секунду не поверив. Мне вдруг захотелось обнять, пригладить волосы, прошептать, что всё будет хорошо. Вот немного потерпим, полгодика всего, и улетим отсюда. Но… вдруг его всё-таки подослали?

Хотя, документы вполне официальные. Я его хозяйка. Но кто знает, может, у них есть какой-нибудь взлом, или универсальный пульт? Нет уж, не могу я рисковать, по крайней мере так сразу.

Я повернулась к шкафу, достала полотенце и герметичный мусорный пакет. Указала на гостевую ванную, расположенную на первом этаже:

— Иди помойся, да хорошенько. Потом медкабина. Потом поговорим. Ванной, надеюсь, пользоваться умеешь? Ты же где-то здесь у хозяйки прежде жил?

— Умею.

Я протянула ему полотенце и пакет:

— Брюки выкидываем, пока будешь мыться, новую одежду тебе закажу. Вопросы? Пожелания?

— Что вы, госпожа. Осматривать меня будете?

— А надо?

— Как пожелаете.

— Насмотрюсь ещё, иди уже в ванную.

Антер

Да уж, похоже, разочарована хозяйка. Даже штаны снять не предложила, а они все любят пощупать, пофыркать, а то и возбудить, чтобы оценить размеры. Не такой уж я грязный, чтобы противно было. Перед торгами всегда отмывают со всякими средствами.