Кровь Асахейма - Райт Крис - Страница 27

— Хель, — выплюнул он, чувствуя, как тело протестует против попыток заставить его двигаться, — это нелепо.

Его осыпало обломками, но Ёрундур продолжал идти, хромая и шатаясь, иногда даже ползти вперед. По коридору он добрался до перекрестка, затем свернул в служебный тоннель, пересек просторный переход с обваливающимся потолком и зазубренными дырами в полу. Взрывы сотрясали стены и сливались в сплошную единую симфонию разрушения. Кругом валялись тела, упавшие друг на друга, застрявшие в заблокированных служебных люках, свисавшие с лестниц. Трупы начинали гореть, когда до них добирались языки пламени разраставшихся пожаров.

Когда Ёрундур добрался до нужного ему отсека, то едва узнал его. Синеватый огонь полыхал на оплавленных конструкциях входа. Один из внешних сегментов корпуса оторвался целиком, и в просветах виднелась головокружительная пустота. Космодесантник успел разглядеть, как в одном из них мелькнули звезды, частично скрытые пролетающими потоками обломков. Однако не было никаких признаков вражеского эсминца, и Ёрундур на какое-то мгновение удивился, почему их все еще не добили. Пол под ногами пошел рябью, как вода. Панели из прессованной стали изгибались, как пластиковые.

Несмотря на хромоту, он побежал по рассыпающемуся полу, огибая горящие баки с топливом. Корабль вокруг разваливался на куски. Десантник чувствовал, как его шаги становятся все легче, по мере того, как отказывали генераторы гравитации.

— Скитья! — Ругательство вырвалось, когда он, споткнувшись, покатился по палубе прямо в штабель ящиков для боеприпасов.

От удара ящики разлетелись в стороны. Неспособный преодолеть инерцию, Ёрундур полетел дальше и через полуоткрытые створки выкатился из коридора в огромный зал.

Там его потащило по большому открытому помещению со вспученным скалобетонным полом. Также можно было смутно разглядеть внушительный сводчатый потолок с зигзагами постепенно увеличивающихся трещин. В отсутствие воздуха все перемещалось плавно, словно в танце, — хореографическое разрушение в полной тишине.

Впереди лежала бездна космоса. Были видны звезды, на фоне которых пролетали, кружась, обломки корабля. Ёрундур добрался до внешней оболочки «Ундрайдера», за которой не было ничего, кроме чернильной пустоты.

На какую-то секунду ему показалось, что поток вытащит его наружу, выбросит с разваливающегося корабля и зашвырнет в открытый космос.

Старому Псу едва удалось избежать такой судьбы. Он, крякнув от усилия, уцепился здоровой левой рукой за заднюю кромку опоры шасси, мимо которой пролетал. Закованная в броню рука сжала металлическую стойку, что прервало его полет резким толчком. После остановки космодесантник начал взбираться обратно, пробиваясь через ураган обломков, летевших навстречу.

Подняв взгляд, он увидел нависавшую над ним знакомую серую кабину. Несмотря на свою огромную массу, машина уже начала съезжать в сторону разверзшейся бездны, а доковые зажимы, которые удерживали корабль на месте, изогнулись и начали разламываться.

Ёрундур скорчил гримасу и начал подтягиваться к входному люку.

— Даже не думай, дурной ублюдок, — процедил он через стиснутые зубы, — еще… нет…

Чумной корабль безжизненно дрейфовал в сторону планеты, постепенно ускоряясь. Сущность, наполнявшая его сердце жизнью, исчезла, и, как огромное тело, внезапно лишенное мыслительного центра, корабль погрузился в пучину безумия.

Ингвар бежал изо всех сил, поддерживая Хафлои на ногах и стараясь не отстать от остальных членов стаи. Все вместе они прорывались через искаженный лабиринт отвратительных внутренностей судна так быстро, насколько позволяли узкие пространства и ненадежный пол. Путь, по которому они пробрались на мостик, теперь был заблокирован яростным кислотным потоком, который исторгали из себя измученные недра корабля. Им пришлось пробиваться через узкие, похожие на капилляры коридоры палуб для экипажа.

Было сложно поверить, что этот корабль когда-то построили человеческие руки. Давным-давно, много тысяч лет назад, это была гордая махина из стали и адамантия с символикой Имперского Флота на позолоченном носу, а на мундирах смертных офицеров, командовавших кораблем, сверкала священная аквила.

После тысячелетий в объятиях скверны от этого образа осталось немногое. Каждый сантиметр поверхности был искажен и перекручен, так что нельзя было понять, для чего предназначались те или иные элементы. Корабль изменился, превратившись из машины в нечто, имеющее пугающую органическую форму. Узкие воздуховоды забились спорами, а на губчатых полах лежал толстый слой грязи. Все металлические балки и опоры были покрыты мощным слоем ржавчины. Оборудование, само по себе древнее и загадочное, превратилось в жуткие гибриды техники и органики с дрожащими мясистыми придатками, блестящими от стекающей по ним жидкости.

Даже разрушение корабля напоминало гибель живого существа. С провисающих потолков текла кровь, зазоры между разорванными секциями обшивки заполнялись гноем, распространявшимся, словно зараза по бородавчатой коже.

— От «Ундрайдера» нет сигнала, — отчитался Бальдр, перепрыгивая через растворявшийся с шипением фрагмент пола. — Вообще ничего.

Чумной корабль неожиданно резко накренился, отчего всю стаю ударило о мясистые стены. Узкий тоннель начал дрожать еще сильнее.

— Мне просто интересно, — спросил Вальтир, — как далеко мы сейчас от точки входа в атмосферу?

— Обязательно было об этом спрашивать? — проворчал Ольгейр.

Стая ускорилась, насколько это позволяли сделать изменчивые условия, в которых приходилось передвигаться. С каждым шагом вонь и ощущение скверны вокруг становились все сильнее.

Наконец они выбрались из тоннелей в большое помещение с куполообразным потолком. Оно находилось во внешних отсеках корабля, и одну из стен полностью занимало многогранное окно в форме гигантского глаза. Это, возможно, была обзорная галерея, построенная в те времена, когда на таких кораблях путешествовал не только военный экипаж.

Теперь же здесь был склеп, гниющая язва, воплощение мерзости. Распухшие трупы свисали с потолка на ржавых крючьях. Пол покрывал сплошной ковер опарышей, копошащихся на разлагающихся трупах, за которыми не было видно пола. Из гноящейся массы выступали белые черепа, едва видимые за облаками роящихся мух.

Когда космодесантники вошли в зал, гнилостные кучи зашевелились. Тела, завернутые в мантии из заплесневелой мешковины, повернулись им навстречу. Их головы были покрыты капюшонами, а лица скрывались под масками неестественно вытянутых противогазов. Глазные линзы светились в темноте желто-зеленым. Как и мутанты, с которыми воины столкнулись раньше, эти враги сжимали токсинное оружие в костлявых руках. Словно забыв о том, что их корабль уже обречен на медленное падение в атмосферу планеты, они захромали в сторону стаи Космических Волков, переговариваясь друг с другом свистящими, с придыханием, голосами.

— Убить их! — проревел Гуннлаугур, раскидывая ногами груды разлагающихся частей тел, мешавшие добраться до врага. — Убить их всех!

Снова заговорил болтер Ольгейра, разбрасывая оторванные конечности по всему залу. Они разлетались, кувыркаясь и подпрыгивая.

Ингвар не подчинился приказу. Десятки существ уже поднялись с пола, и еще больше только начинали шевелиться. Через некоторое время сюда со всего корабля сбредутся сотни мутантов, которые повылезают из всех вонючих щелей и помойных ям, привлеченные звуками битвы.

А у них заканчивалось время. Скоро корабль войдет в атмосферу планеты, и все на нем заполыхает. Гуннлаугур никогда этого не признает, но они не успеют добраться до «Цеста» вовремя. К тому моменту, когда первые языки пламени лизнут корпус эсминца, они все еще будут пробивать себе дорогу к штурмовому тарану.

Хафлои забился, пытаясь выбраться из хватки Ингвара. Несмотря на то что он по-прежнему был ослеплен спорами и истекал кровью, Кровавый Коготь хотел сражаться. Ингвар его не отпускал.